Версия для печати
Вернуться к списку

ИНВЕСТИЦИИ В «ХОЛОДНУЮ ВОЙНУ» И «ТЕПЛЫЙ МИР»: НЕИЗБЕЖНАЯ МНОГОПОЛЯРНОСТЬ КАК ОСНОВА НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО И ФИНАНСОВО-ПРОМЫШЛЕННОГО СОТРУДНИЧЕСТВА И РАЗВИТИЯ

В начале доклада директора Института США и Канады РАН академика РАН С.М.Рогова «Перспективы российско-американских отношений: новая холодная война?» был представлен детальный анализ сложившейся ситуации: наблюдаемый кризис отношений является самым серьезным за последнее тридцатилетие. С точки зрения исторической ретроспективы, «холодная война» была не только гонкой ядерных и обычных вооружений и идеологическим конфликтом (глобальным противоборством), но и имела геополитические (национально-освободительные движения, Варшавский договор, левые социал-демократы и коммунисты) и экономические (состязание двух социально-экономических систем) аспекты. «Холодная война» сменилась декларативным партнерством, в ходе которого Запад неоднократно применял военную силу (в Сирии, Косово, Ливии и Ираке), сохранялось взаимное ядерное устрашение, проводилось расширение блока НАТО за счет бывших союзников СССР, причем США в «холодной войне» считалась «победившей» стороной, а Россия, как ни странно, – «проигравшей». Не было ни реального экономического партнерства, ни институализации новых отношений.

Ситуацию изменил «украинский кризис». Сработало все: и военно-экономическая помощь Киеву со стороны Запада, и «крымский вопрос», и начало гражданской войны в Донбассе, и госпереворот в Киеве при поддержке США и ЕС. Не надо забывать и о том, что инициатором кризиса явился Евросоюз, и здесь особенно важно отметить роль Швеции и Польши. И что теперь? Чуткие к новым социально-экономическим и финансово-промышленным реалиями стратеги просчитывают возможные сценарии развития событий…

Вариант первый - «холодный мир»: прекращение разоруженческих переговоров и работы российско-американской Президентской комиссии, замораживание нормальных торговых связей, пропаганда, сворачивание научных контактов, экономические санкции, исключение России из G8 и отказ в принятии в ОЭСР, ликвидация остатков программы Нанна-Лугара, символическая переброска самолетов в Польшу и Прибалтику, прекращение двухсторонних военных связей, военные поставки НАТО Украине и маневры, прекращение военных и гражданских контактов Россия-НАТО. Нельзя недооценивать и внутриполитический сдвиг в США: по недавним опросам общественного мнения, в стране – максимальный уровень недоверия к России. В Республиканской партии доминируют неоконсерваторы, резолюции Конгресса США звучат жестче, чем заявления Белого Дома. Набирает силу либеральный интервенционизм на фоне ослабления позиций бизнес-лобби и сторонников контроля над вооружениями. Наблюдается восстановление доперестроечного двухпартийного консенсуса на антироссийской основе. В выборах 2014 года весьма вероятна победа республиканцев, что не может отразиться на результатах Президентских выборов 2016 года. Очевидно, что при таком раскладе новая перезагрузка отношений РФ и США в ближайшее время не планируется…

Важно отметить и ключевые геополитические факторы: общие интересы России и Запада отошли на второй план, у БРИКС – двойственная позиция, постсоветские государства также не выработали единую стратегию по данному вопросу, в мировой военно-политической сфере доминирует НАТО, таможенный союз без Украины находится в состоянии поиска «критической массы». Не следует забывать, что тон антироссийской риторике задает Восточная Европа, но… Европейский Союз последовал за США – Атлантическая солидарность восторжествовала!

Есть и другой вариант – «новая холодная война»: соперничество в условиях многополярности и мировой глобализации, что предполагает невозможность повторения «первой холодной войны». Поскольку нет противоборства двух противоположных систем, конфликт не будет глобальным. Возврат к стратегии сдерживания России будет, в частности, предполагать исключение РФ из системы принятия решений и изоляцию на мировой арене.

Какой вариант будет выбран и насколько он окажется долгосрочным – покажет будущее. Отметим другое: в настоящее время, по оценкам экспертов, угроза запрета SWIFT на территории России затрагивает экономические операции объемом 5% ВВП. Продекларированное закрытие доступа России к высоким технологиям – не только экспортно-импортные ограничения, но и программируемое препятствие развития международной научно-промышленной кооперации. Возможность повторения финансовой блокады по каналам VISA и MasterCard совместно с разрекламированной «сланцевой революцией» в сложившихся условиях делают задачу обеспечения национальной финансово-промышленной, социально-экономической и научно-технологической безопасности России первостепенной и требующей безотлагательного решения!

Сергей Михайлович обратил внимание участников и гостей Заседания Президиума РАН на ряд ключевых моментов. В удельном весе стран в 2013 году ВВП США составлял 19,3%, КНР – 15,4%, ЕС – 15,8%, а России – всего 2,9%.Такая же ситуация – по экспорту: США – 9,8%, КНР – 10,5%, ЕС – 28,7%, а РФ – 2,6%. Население: США – 4,5%, КНР – 19,3%, ЕС – 5,6%, показатель России – 2,0%. Дальше – интереснее: расходы на НИОКР – «неувядающая» тема в условиях нестабильного финансирования науки в РФ, ведь у США этот показатель равен 31,1%, у ЕС – 21,7%, у КНР – 17,5%, у Японии – 10,2%, у Индии – 2,7%, у России – 2,6%(!), у Бразилии – 1,9%. Наконец, военные расходы: в США – 37,0%, КНР – 11,0%, ЕС – 18,0%, в России – 5,1%!

Интересны приведенные в докладе данные и по внешней торговле России в 2013 году: Евросоюз – 417,5 млрд.$, КНР – 88,9 млрд.$, Украина – 39,6 млрд.$, Белоруссия – 33,6 млрд.$, Япония – 33,2 млрд.$, США – 27,7 млрд.$. Согласно экспертным оценкам, в структуре товарооборота России с ЕС и Китаем, в импорте из России превалируют минеральные продукты, в т.ч., нефть и газ – экспорт в ЕС – 240,6 млрд.$, экспорт в КНР – 27,1 млрд.$. Следующая по значимости товарная группа – металлы и изделия из них: экспорт из России в ЕС составил 18,2 млрд.$, а в КНР – 0,4 млрд.$. Продукция химической промышленности занимает «почетное третье место» в списке импортируемых товаров из России: экспорт в ЕС – 10,3 млрд.$, в КНР – 2,1 млрд.$. Почти в два раза меньше поставляет Россия машин, оборудования и транспортных средств: в ЕС – 4,5 млрд.$, в КНР – 1,3 млрд.$. А вот потребности в российской древесине и целлюлозно-бумажных изделиях в Китае выше, чем в Евросоюзе: ЕС экспортирует их на 2,4 млрд.$, а КНР – на 3,0 млрд.$. Замыкает «великолепную шестерку» импортируемых из России изделий группа «продовольственные товары и с/х сырье»: экспорт в ЕС – 2,3 млрд.$, в КНР – 1,1 млрд.$.

Сравним эти данные с отечественным импортом: Россия закупила машин, оборудования и транспортных средств в ЕС на 67,9 млрд.$ (в 15 раз больше, чем экспорт в ЕС), в КНР – 27,8 млрд.$ (в 21 раз больше, чем экспорт в КНР)! Продукция химической промышленности (включая каучук), в отличие от экспортного российского списка, в «импортном листе» уже на втором месте(!): импорт из ЕС – 30,3 млрд.$ (почти в 3 раза больше, чем экспорт в ЕС), из КНР – 4,4 млрд.$ (в 2 раза больше, чем экспорт в КНР). Шестая позиция российского экспорта «продовольственные товары и с/х сырье» стала третьей импортной: из ЕС закупается на 15,2 млрд.$ (в 6,5 раз выше, чем экспорт в ЕС), из КНР – на 1,7 млрд.$ (в 1,5 раза выше, чем экспорт в КНР). Вторая по значимости экспорта из России, товарная группа «металлы и изделия из них» стала четвертой в списке импорта: из ЕС – 7,5 млрд.$ (здесь мы экспортируем в 2,4 раза больше, чем закупаем в ЕС), из КНР – 4,2 млрд.$ (импортируем в 10 раз больше, чем продаем в КНР). Строка российского экспорта «древесина и целлюлозно-бумажные изделия» сохранила свою позицию и в импортной структуре: импорт РФ из ЕС – 3,8 млрд.$ (в 1,5 раза больше экспорта из РФ в ЕС), из КНР – 0,7 млрд.$ (мы экспортируем в КНР в 4,2 раза больше). Наконец, «новичок» в российской «импортной шестерке» - товарная группа «шерсть, текстиль и изделия из него, обувь»: импорт из ЕС – 2,9 млрд.$, импорт из КНР – 8,2 млрд.$.

В докладе также были озвучены данные о структуре российского импорта: из ЕС поставляется 49,6% машин и оборудования и 31,2% электроники, из США – 5,7% машин и оборудования и 2,9% электроники, из КНР – 19,8% машин и оборудования и 34,7% электроники, из Японии – 4,8% машин и оборудования и 2,1% электроники, и Южной Кореи – 3,5% машин и оборудования и 3,7% электроники, и из Украины – 3,8% машин и оборудования и 3,2% электроники. Всего – 87,2% и 77,8% соответственно по двум рассмотренным товарным группам. Но на долю остальных стран приходится меньше, и, кстати, из-за различных методик и информационных источников существенно разнятся данные по торговле России с США в 2013 году: по российским данным из РФ в США было экспортировано товаров и услуг на 11,2 млрд.$, из США в РФ – на 16,5 млрд.$ (итого – 27,7 млрд. $). По американским данным, экспорт из РФ в США составил 27,7 млрд.$, а импорт из США в РФ – 11,0 млрд.$ (итого – 38,7 млрд.$). Поскольку суммарные цифры различаются на 39%, сложно определить, какими из них руководствовалась американская администрация при выборе санкций, ибо, очевидно, что пострадают обе стороны! Структура торговли РФ и США по укрупненным товарным группам тоже очевидна: из России в Штаты экспортируются энергоносители (73%), сталь и прокат (14%), химикаты (9%), рыба и морепродукты (1%) и прочие (3%). Импорт РФ из США складывается из машин и оборудования (23%), транспортных средств (33%), химикатов (11%), продовольствия (12%), компьютеров и электроники (7%) и прочего (14%).

Каково текущее состояние российско-американских торгово-экономических связей? На долю РФ приходится порядка 1,2% внешних займов, выданных банками США, и 0,7% экспорта и 1,2% импорта США. По данным США, на их долю приходится 5,6% импорта РФ и 2,7% экспорта. Важно отметить, что прямые американские инвестиции в Россию оцениваются в 14 млрд.$, в то время как США владеет российскими ценными бумагами на 70 млрд.$. Кстати, у РФ на 139 млрд.$ казначейских обязательств США (вдвое больше!), поэтому дальнейшее разыгрывание «санкционной карты» может дорого стоить их инициаторам – их экономическая система может развалиться в одночасье благодаря слаженной игре «привыкших к панике» мировых финансовых бирж. Интересно, что более 70% импорта России из США составляют летательные аппараты, технологическое оборудование различного назначения и транспортные средства, медтехника и электроника, хотя продукция АПК оценивается порядка 12% в импортном объеме из США.

На этом фоне одиозно выглядят секторальные санкции. Среди «санкционированных» российских банков можно отметить Банк ВТБ, Банк Москвы, Внешэкономбанк, Газпромбанк, Россельхозбанк, Россия, Сбербанк, СМП Банк, Собинбанк. В энергетическом «санкционном списке» - Газпром, Газпром нефть, Лукойл, Роснефть, Стройтрансгаз, Сургутнефтегаз, Нефтяной терминал Феодосии, Черноморнефтегаз. «Горячо любимая» американским ВПК «российская оборонка» обнаружила в пресловутом списке своих лучших представителей: Концерн ПВО «Алмаз-Антей», «НПО Машиностроения», «Объединенная авиастроительная корпорация», «Объединенная судостроительная корпорация», «РосОборонЭкспорт», «Ростех» и «УралВагонЗавод».

Вообще, мировая оборонная индустрия развивается неравномерно: с начала века военные расходы ряда стран мира постепенно начали увеличиваться на фоне сокращения отраслевых затрат развитыми странами. Например, за последние три года (2011-2013) военные расходы (от общемировых расходов) НАТО сократились с 59,7% до 54,8%, США – с 41,0% до 37,6%, Японии – с 3,5% до 2,9%, в то время как КНР нарастила свои оборонные затраты с 8,5% до 11,0%, а Россия – с 4,0% до 5,1%.

«Холодная война» имеет важный инвестиционный аспект, на котором не прочь заработать сторонники мирового ядерного оружейного лобби: до сих пор, сохраняя явное преимущество, достигнутое еще в советские времена при активном участии всемирно-известных ученых АН СССР, Россия обладает 49,1% мирового ядерного оружия. США – на почетном втором месте с 44,8%, и, как показывает практика, всячески старается нарастить свои «ядерные мускулы», подчеркивая необходимость увеличения объемов финансирования соответствующих государственных программ. С большим отрывом от лидирующей двойки – Франция (1,8%), КНР (1,5%), Великобритания (1,4%), Индия (0,7%), Пакистан (0,7%), Израиль (0,5%) и Северная Корея (0,04%).

К чему приведет очередной этап новой гонки вооружений? К инвестициям в исследование и расширенное производство высокоточных неядерных вооружений, к разрыву договоров о Стратегических наступательных вооружениях (СНВ) и Ракетах средней и малой дальности (РСМД), к развертыванию американских войск в Балтике и Польше, к отказу от основополагающего акта Россия-НАТО. Североатлантический альянс вернется к излюбленной антироссийской стратегии коллективной обороны, будет обеспечивать развертывание американских ракет средней дальности и соответствующей ядерной инфраструктуры в Восточной Европе, стратегической ПРО («третий район» США и Европа) и расширение НАТО за счет членства Грузии, Молдавии и Украины. Серьезные экономические вызовы для России не могут не привести к бюджетной ассиметрии: ожидается сокращение финансирования системы ЖКХ в 6 раз, здравоохранения – на 22,9%, образования – на 5,9%, культуры – на 2,2%. Отказ в доступе к высоким технологиям, резкие колебания на бирже и отток капитала могут спровоцировать экономическую стагнацию и финансово-промышленный спад, рост инфляции и падение курса рубля. Вместе с этим в 2015 году запланирован рост расходов Федерального бюджета на «силовые министерства» до 6,64% ВВП, образование, здравоохранение и социальную политику до 6,44% ВВП, национальную безопасность и правоохранительную деятельность – 2,78% ВВП и национальную оборону – 3,86% ВВП. Наряду с государственной поддержкой инвестиционных проектов по капиталовложениям в отечественный ВПК, конечно, существуют и риски, и опасности, в частности, по возникновению «многополярного хаоса», «экономической автаркии» в условиях глобального рынка, «осажденного лагеря», неблагоприятного баланса сил, самоизоляции, дальнейшего отставания в социально-экономической сфере и новой гонкой вооружений.

В обсуждении научного сообщения приняли участие академики Н.И.Иванова, Е.М.Примаков, А.А.Кокошин, Р.И.Нигматулин, Г.В.Осипов, члены-корреспонденты РАН Р.С.Гринберг, А.А.Громыко, а также ряд других ученых. Подводя итоги дискуссии, Президент РАН академик В.Е.Фортов отметил важность рассматриваемой проблематики и необходимость разработки комплекса мер по скорейшему разрешению ситуации.

Семинар «Российско-китайское нефтегазовое сотрудничество: риски и возможности» форума «Нефтегазовый диалог» под председательством первого заместителя директора ИМЭМО РАН академика Н.И.Ивановой открылся докладом «Россия-Китай: вызовы и перспективы сотрудничества» д.э.н. А.Н.Федоровского, заведующего сектором общих проблем АТР ИМЭМО РАН. Были приведены данные о роли России во внешней торговле с Китаем, региональной структуре внешней торговли КНР и структуре экспорта из России. В качестве ответа КНР на «модернизационный вызов» рассматривалась гласность в деятельности госорганов, борьба с коррупцией, опора на внутренний потребительский спрос, либерализация правовой системы и сужение государственного присутствия в экономике. К числу внешних вызовов можно отнести парадокс тихоокеанской Азии (экономическая интеграция на фоне политической напряженности) и кризис отношений России и Запада. Ответом КНР на внешние вызовы может явиться креативная экспансия с концепцией шелкового пути, реактивность китайской внешней политики (пример – политика по отношению к Корейcкому полуострову и Монголии) и наращивание военного потенциала в отстаивании «внешних рубежей».

Среди условий дальнейшего взаимодействия РФ и КНР следует отметить разработку программ сотрудничества при участии государства, предпринимательства и экспертного сообщества, расширение в сфере информационного обмена, повышение роли частного бизнеса и сопряженность институтов и механизмов двухстороннего взаимодействия. В заключение доклада в качестве последствий взаимодействия РФ и КНР выделены возможности трансформации буферных государств в транзитные страны (КНДР, Монголия) с влиянием этого процесса на Тихоокеанскую Азию, новые возможности для инфраструктурных проектов и реализация региональных программ, а также рост и диверсификация двухсторонних обменов.

Выступление руководителя аналитического центра энергетической политики и безопасности, заместителя директора ИПНГ РАН, члена Совета директоров Института энергетической стратегии, д.э.н., действительного члена РАЕН А.М.Мастепанова затрагивало проблематику заключения «газового контракта» с КНР как элемента диверсификации экспортных поставок российского газа. Рассматривался инвестиционный проект по строительству экспортного газопровода «Иркутская область – Китай – Корея», газотранспортный инвестиционный проект «Алтай» и инновационный мегапроект по строительству газотранспортной системы «Сила Сибири» общей протяженностью порядка 4000 км с проектной производительностью 38 млрд. куб.м. газа в год. В начале сентября в Якутии состоялась сварка первого стыка газопровода, что послужило импульсом к развитию нового этапа российско-китайского газового сотрудничества.

Свое видение современных реалий сотрудничества в нефтегазовой отрасли России и КНР представил С.В.Рогинский, независимый эксперт, доцент НИУ ВШЭ. Был представлен анализ нефти и газа в энергетическом балансе Китая, нефтяного и газового секторов КНР. По мнению докладчика, стратегия КНР по обеспечению нефтью и газом национальной экономики предусматривает развитие нефтеперерабатывающих мощностей, ориентированных на переработку увеличивающихся объемов нефти разных качеств. В период 2015-2020 г.г. планируется реализовать 17 проектов НПЗ, включая инвестиционные проекты с Роснефтью, PDVSA, Shell, Saudi Aramco и Total). Формирование ресурсной базы нефтегазовой промышленности за пределами Китая заключается в приоритетном развитии Центральной Азии на фоне работы по инвестпроектам в Персидском заливе, Африке, Латинской Америке и Канаде (напомним, канадские научные школы относятся к числу ведущих мировых по разработке трудноизвлекаемых запасов углеводородов). В КНР предполагается освоение собственных запасов углеводородов на суше с развитием национальной транспортной инфраструктуры. Ожидается наращивание импорта нефти и природного газа при участии и/или инвестировании строительства нефте- и газотранспортной инфраструктуры (включая заводы СПГ). Возможно применение схемы «заем в обмен на углеводороды». Также планируется активное освоение континентального шельфа при участии иностранных компаний (Бохайский залив, Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря). В докладе были представлен крупнейшие инвестиционные проекты китайских компаний в мире, опыт китайских компаний в нефтегазовом секторе России («Ямал СПГ» и «Удмуртнефть»), оценки поставок российской нефти в КНР. Анализировались причины возможной продажи ОАО «Роснефть» доли в «Большом Ванкоре».

Также на семинаре был представлен прогноз BP по развитию энергетики на период до 2035 года.

Выводы и рекомендации:

1. Необходима экстренная активизация контактов между российскими и зарубежными учеными, в т.ч., по военно-промышленной и финансово-экономической проблематике. Недопустима институализация новой «холодной войны» и долговременной конфронтации между Россией и США, Россией и ЕС.

2. Важен поиск решения конфликта на Украине на основе прекращения гражданской войны, децентрализацией власти и внеблоковым статусом. Также необходимо проведение продуманной экономической политики с развитием промышленности, АПК, финансовой системы и научно-технического комплекса.

3. В условиях экономических санкций по отношению к России со стороны США и ЕС стратегию развития сотрудничества РФ-КНР можно охарактеризовать как «теплый мир». Уже подписанные и готовящиеся к подписанию документы во время визита Правительственной делегации КНР на высшем уровне в РФ в середине октября являются следствием неизбежной многополярности как основы научно-образовательного и финансово-промышленного сотрудничества и развития.

В конце сентября ОАО НК «Роснефть» открыла самое северное месторождение в Карском море. Этапы реализации масштабного международного инвестиционного проекта с участием российских и зарубежных ученых в условиях экономических санкций будут рассмотрены в следующей публикации.