Версия для печати

25 октября 2006 г. А.И. Коношенко отвечает журналу «Forbes»

25 октября 2006 г. А.И. Коношенко отвечает на публикацию

Операция на мозге
Российскую науку губит то, что спасло ее в 1990-е годы, - самостоятельность и недвижимость
Александр Кондратьев. «Forbes»

- Александр Иванович, согласны ли Вы с мнением автора статьи «Операция на мозге», напечатанной в октябрьском номере журнала «Forbes», что сегодня российскую науку губит самостоятельность и недвижимость?

Публикации такого плана не случайны и появляются не первый раз.  Статья в Forbes удивляет тем, что ориентируется на какие-то статистические показатели и на высказывания людей, недостаточно компетентных в этой области. Тем не менее на их основе журнал публикует достаточно широкие выводы. Если давать общую оценку, то, как говорится, «как бы осел не крутился, а уши видны». Понятен упор на имущество академии и недвижимость академии, как понятен и заказной характер этой статьи.

Конечно, у Российской академии наук много серьезных проблем, над которыми мы работаем. Мы понимаем, что решить их, как хотелось бы, не получается, мы вынуждены идти на какие-то взаимоприемлемые решения с Минобрнаукой и Министерством финансов. Но цель у нас совершенно понятная и ясная – сделать так, чтобы отдача в области фундаментальных исследований Российской академии наук была максимальной, а использование средств и имущества, которые государство для этого выделяет, было бы более разумным. Неразрушение имущественного комплекса является важным достижением академии. Если мы пойдем по другому пути, то очень быстро скатимся к тому, что стало с  отраслевой наукой, отсутствие которой сейчас –  основной тормоз во всей инновационной политике. Академия наук не предназначена для того, чтобы непосредственно передавать свои разработки в промышленность. Задачу, которую раньше несли эти отраслевые институты, теперь пытаются возложить на академию, говоря, что именно она виновата в том, что этого узла нет. Под этим флагом делаются выводы о том, что академия существует для того, чтобы использовать свой имущественный комплекс.

Настораживает сам характер публикации. В самом начале сказано: «Власть недовольна своими учеными». Простите, какая власть? Есть оценка Путина, наградившего президента  РАН одной из высших наград России, есть оценка правительства, посчитавшего необходимым увеличить в разы зарплату научных работников  РАН. А оценивать мнение российской власти о Российской академии наук с позиций журнала Forbes нельзя. Читаем: «Разницу между реальной и официальной ставками аренды коммерсанты несут директору НИИ в конвертах». Это – вопрос уголовного разбирательства! Если г-н Ливанов знает о таких фактах, пусть подает немедленно в Прокуратуру.

Хочу сделать еще несколько комментариев. Слова «в правительстве полагают, что…» - простите, давайте ссылки! Неочевидным и недоказуемым фактом является и то, что некие люди говорят о том, что они зарабатывают вне института от $20 тыс. до $100 тыс. в год. Я думаю, что в данных случаях используются научные разработки института и продается  продукция не собственная, а коллективная!

Поговорим о цифрах, которые Вы подтверждаете. Почему Академия получает от сдачи в аренду научных судов не $8500 в день, как субарендатор, а лишь $2000?

Почему суда сдаются по такой низкой стоимости, в статье объяснено – потому что они не специализируются на перевозке пассажиров, они не приспособлены для этого. Это вынужденная мера. Институт океанологии может только сдать судно во фрахт, то есть в аренду, по средней цене, по которой обычно сдаются суда. Это позволяет хотя бы обеспечивать ремонт и содержание персонала. Но мы сами не можем организовывать туристические круизы, это не наш профиль. Разница между стоимостью фрахта и стоимости круиза большая. Однако если организацией круизов начнут заниматься сами ученые, тут-то их и поймают по полной программе! Они этого не умеют, это не задача института. Конечно, если бы наши ученые еще были коммерсантами, они научились бы сдавать эти суда по более высоким ценам. Но ученые – это ученые, они должны заниматься наукой.

Как Вы прокомментируете строчку: «Полных данных о доходах организаций РАН и ее работников нет, так как многие контракты не фиксируются на бумаге»?

Конечно, есть данные о доходах! Есть бюджет, есть бухгалтерская отчетность. Написано, что директора институтов не готовы делиться с кем-либо доходами от аренды… Все наши попытки как-то централизовать эти средства, наталкиваются на возражения, что закон предписывает использование этих денег только самими учреждениями. Если говорить в целом о проблемах аренды недвижимости РАН, то, по данным Росимущества, мы получаем 10,8% от всех доходов федерального бюджета, выручаемых от сдачи в аренду федерального имущества, а сдаем только 7,8%. Все сравнения в статье Forbes с турецкими фирмами, которые сверхэффективно сдают в аренду  специализированные офисные помещения, некорректны: мы-то сдаем подвалы, склады. А помещения на Ленинском проспекте, чем нам все время тыкают в глаза, - лишь малая часть сдаваемых помещений.

Приведенные Вами цифры говорят об относительной эффективности сдачи Академией временно не используемых площадей в аренду. А можно ли еще повысить эту эффективность?

Можно. Дайте нам еще 10 млрд. для приведения этих помещений в порядок. Тогда мы приведем это дело в такое же состояние, как здания у турецкой фирмы, и будем сдавать по другим ценам.

Довольны ли в Академии эффективностью издательской деятельности РАН?

То, что написано по поводу научных журналов - это просто спекуляция на горячих фактах и известных фамилиях. Проблема с издательской деятельностью у нас была, и очень большая, и мы очень долго с ней разбирались. Проблема - в переводе. Мы издаем достаточно большое количество  журналов. Журналы, названные в статье, - это прибыльные журналы, которые востребованы в максимальной степени. Но наша задача – поставлять не только такую продукцию, но переводить и доводить до сведения мировой общественности и другие журналы, которые менее востребованы. Причем не по уровню, а просто потому, что не все отрасли науки и библиотеки университетов могут их покупать по высоким ценам. Деньги, которые мы получаем от реализации прибыльных изданий, мы расходуем на перевод наших неприбыльных журналов и их распространение. Это принятая во всем мире практика. Я не говорю, что в Forbes изложена неправда, и не пытаюсь оспаривать цифры, которые там приводятся. Но издательская деятельность РАН - комплексный вопрос, из которого выхвачена только одна часть. Если лишить МАИК выгоды и повесить все это дело на бюджет, мы бы просто никогда эту работу по изданию и переводу журналов не сделали. Но мы удовлетворены тем, что все большее количество наших журналов переводятся на английский язык и издается за рубежом. Это в большей степени соответствует вкладу Академии в мировую науку.

МАИК «Наука/Интерпериодика» для издательской деятельности РАН – по сути, то же самое, что некая управляющая компания для решения других коммерческих вопросов Академии. Если по Уставу Академия не имеет права образовывать подобные структуры, почему стало возможным появление «Науки/Интерпериодики»?

Во-первых, издательство «Наука» является предприятием, а не учреждением. Оно не финансируется из бюджета. К тому же это делалось в 1990-х гг., когда обстоятельства были другие, сейчас этого мы уже не смогли бы. Удачно оно работает или не удачно? У нас есть претензии, есть вещи, над которыми мы работаем, и болячки, которые мы знаем. И это постоянная работа. Академик Николай Альфредович Платэ, который за это отвечает, постоянно занимается этим вопросом.

Зная о проблемных точках в управлении имущественным комплексом и других связанных с финансами вопросах, Академия делает многое для их разрешения. Считаете ли Вы, что в сегодняшней ситуации Академии есть к чему стремиться в плане оптимизации этих вопросов?

Есть. Более того, Александр Дмитриевич Некипелов на всех уровнях года три говорит о том, что нужно организовать в рамках академии наук структуру, которая занималась бы коммерческими вопросами. Но наш бюджетный кодекс это запрещает. Если мы эту структуру и организуем, на нас будут вешать всех собак. Начнутся обвинения, что деньгами от федерального имущества академия делится и тому подобное… С одной стороны, мы говорим о расширении инновационной деятельности, с другой стороны, запрещаем нашим учреждениям участвовать во всякого рода коммерческих предприятиях. С одной стороны - говорим о том, что надо развивать патентную активность наших работников, с другой - предложения Минобрнауки по интеллектуальной деятельности направлены на то, чтобы полностью это дело зарубить. У нас одна рука провозглашает лозунг, другая – регулирует финансовые отношения, но машут они в разные стороны. С одной стороны, все  говорят «давайте голосовать за», с другой стороны, все финансовые документы против. Но все попытки свалить слабость
инновационной деятельности на академию или на науку в целом несостоятельны. Г-н Маркс в свое время написал, что общественная потребность двигает науку гораздо больше, чем сто самых лучших лабораторий. Пока нет этой общественной потребности, называемой в экономике платежеспособным спросом, никакие центры, технопарки и т.д. ничего не дадут.

Как Вы относитесь к идее эндаумента?

Это совсем другой вид деятельности, это чисто коммерческая работа. Меня удивляет позиция, которая, в частности, озвучена и в публикации Forbes, о том, что управлять финансово-хозяйственной деятельностью академии должны некие специально нанятые менеджеры. Я – специально нанятый менеджер. Таким же специально нанятым менеджером является начальник Научно-организационного управления РАН Владимир Викторович Иванов. Такие же нанятые сотрудники – все работники органов управления академии. Только вот заработная плата у нас на порядок ниже, чем у «специально нанятых», предлагаемых со стороны. Мы - специально нанятые менеджеры, которые занимаются не тем, чем занимаются академики, а решают практические вопросы. Если есть другое мнение, тогда давайте говорить о том, что есть более квалифицированные, если вы можете это обосновать. 
 
http://www.sciencerf.ru/client/news.aspx?ob_no=3775