http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=47d67b9c-8783-4eaa-8cd2-1f443f8ede67&print=1© 2024 Российская академия наук
Является ли «цифра» для ученых-гуманитариев лишь инструментом, или технологии меняют саму природу гуманитарного знания – этот вопрос обсудили участники сессии Гайдаровского форума «Даже известное известно немногим: гуманитарное знание в цифровую эпоху».
Вынесенный в название дискуссии афоризм Аристотеля для своего времени тоже констатировал угрозу перемен в сути традиционного знания – напомнил участникам Николай Гринцер, исполняющий обязанности директора Института общественных наук РАНХиГС. «Еще Платон предрекал, что люди научились писать и читать, и после этого пропадет традиционное знание… Дальше появилось книгопечатание, снова ужас от информационного взрыва. Сейчас, мне кажется третья такая революция происходит».
Заместитель декана исторического факультета, заведующий кафедрой исторической информатики МГУ им. М.В. Ломоносова член-корреспондент РАН Леонид Бородкин высказал мнение, что филология, лингвистика и история – это области науки, которые в наибольшей степени реагируют на связанные с цифрой новшества. При этом сами изменения нельзя назвать новым трендом – еще в 1970-х годах появилась квантитативная история, затем историческая информатика, компьютерная математическая лингвистика, так что дискуссиям на эту тему больше тридцати лет. Примета последних полутора десятилетий – именно массовая цифровизация, и очевидное ее последствие – это большая доступность источников, ранее не введенных в научных оборот.
Что касается влияния на саму методологию исследований, то концентрация новых подходов к использованию цифровых технологий гуманитариями сейчас идет под «зонтиком» международного движения Digital Humanities (цифровые гуманитарные науки). «Например, в исторической сфере остается, с одной стороны, историческая информатика, ориентированная на использование этих новых инструментов, новых методов в приращении исторического знания... Здесь новые цифровые инструменты и доступ к массивам информации создают новые возможности. С другой стороны – цифровая история, Digital History. Она больше ориентирована на инфраструктурные элементы развития исторической науки, на обеспечение доступа к оцифрованным источникам, создание больших коллекций оцифрованных данных. Цифровая публичная история – одно из новых проявлений цифровой истории. Очень условно можно сказать, что есть одна линия – приложение этих методов для «добычи» нового знания, и другая – для создания цифровой инфраструктуры», - резюмировал Леонид Бородкин.
Ведущий научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС Алексей Касьян отметил, что цифровизация добавляет «жесткости» доказательствам и в этом смысле приближает гуманитарные штудии к hard science – «мы все время пытаемся доказать, что мы наука». В качестве конкретного примера влияния цифровизации он привел уход в прошлое мнемонического знания, но подчеркнул, что оценить, хорошо это или плохо, пока не берется.
«Раньше, чтобы быть классиком-античником, надо было иметь прекрасную память, очень мало людей могло этим похвастаться. Сейчас достаточно иметь корпус текстов латинских и греческих авторов с морфологической разметкой и уметь пользоваться интерфейсом для того, чтобы мгновенно найти нужную ссылку, там же будут и комментарии. Все, что раньше надо было держать в голове, а это огромный массив информации, сейчас умещается на флешке».
Директор Института русского языка им. В.В.Виноградова РАН член-корреспондент РАН Федор Успенский сказал, что цифровой феномен пока воспринимает лишь как инструмент, но в перспективе многое меняющий. При этом ученый выразил опасение, что в нынешнем «тотальном» использовании этого инструмента есть и опасности. «Мы так увлечены сегодня дигитализацией и эффективным использованием этого инструмента, что в некоторых сферах гуманитарного знания, в частности, в филологии, это может подменять сбой первоисточник».
Ученый вспомнил свой личный опыт и провел параллель с временем появления копировальных аппаратов, когда копирование большого числа древних источников и сопровождающей литературы давало субъективное ощущение прочитанного текста. «Но это не так, это иллюзия, которая очень опасна филологу и историку». Он также привел в пример электронный ресурс Национальный корпус русского языка, который появился благодаря цифровизации – замечательное явление само по себе, но уже подменяющее некоторым лингвистам живой язык.
«Это почти неизбежно, наше дело, может быть, предостеречь самих себя от этого и наших ближайших учеников, но я не скажу, что с этим надо бороться и как-то выжигать каленым железом – вовсе нет. Пока для меня, может быть в силу некоторой старомодности, <цифровизация> это замечательный новый эффективный инструмент, чрезвычайно универсальный и разнообразный, очень помогающий даже и в моей личной сфере исследований, не говоря уже о сферах исследований нашего Института Русского языка, которые конечно, связаны и с лингвистической статистикой».
Тем не менее, директор ИРЯ РАН признал, что методы в самых разных областях гуманитарного знания все-таки меняются. «Интертекстуальность поэтики Мандельштама <исследования Омри Ронена – ред. > или, говоря шире, многих поэтов Серебряного века – реминисценции, аллюзии, - все это сейчас превращается, по-моему просто в такую рабочую кухню филолога. И даже будет зазорно публиковать это как некий результат и некое достижение – это то, что он проделывает благодаря цифре, идя к чему-то следующему и большему».
Алексей Касьян также привел в пример влияние на работу филологов появления общедоступных лексических, морфологических и других баз данных – современная научная статья, по сути, стала представлять собой только их анализ. «А раньше, наоборот, научные статьи по лингвистике были полны языковыми формами, этимологиями, морфологическим разбором и так далее. Если все это собрать, то это была бы монография, а не статья, но 80% текста хранится в облаке».
Член-корреспондент РАН Леонид Бородкин согласился, что грань между гуманитарными и естественными науками из-за цифры действительно смещается, хотя для историков этот вопрос несколько сложнее – история насыщена идеологизмами и тонкими смыслами. «Здесь просто пришедший цифровизатор может оказаться не вписанным в эту тонкую ткань. Я хочу напомнить известную фразу Люсьена Февра, знаменитого французского историка, который больше 50 лет назад сказал: фигура чинного джентльмена, который стоит у ящичков с карточками и ищет нужные ему материалы, цитаты, она уходит. Впереди – организатор проектов с группой исследователей. Он сказал это давно, но сейчас происходит определенный сдвиг».
Подводя итог дискуссии, исполняющий обязанности директора Института общественных наук РАНХиГС Николай Гринцер отметил еще один несомненный эффект цифровизации – большую требовательность к процессу мышления. «Цифра в какой-то степени, по крайней мере в моей области, заставляет проблематизировать. Потому что если ты знаешь, что весь объем оцифрован, что найти параллели крайне просто, найти цитаты, то ты должен задавать какие-то вопросы. Задаем ли мы их или нет – это другой вопрос. Это, скорее, различение хорошего гуманитарий от не очень хорошего. Мне кажется, что цифра немножко эту проблему заостряет».
Гайдаровский форум проходил 13-14 января 2022 года в «телевизионном» формате: с дискуссиями в студиях на площадке центрального кампуса РАНХиГС и трансляцией для остальных участников на онлайн-площадках форума.