Версия для печати

Академик Валерий Лунин: «Бакалавры не очень-то и нужны»

Наступает пора вступительных испытаний в вузы. Статистика свидетельствует: интерес абитуриентов к химическим специальностям в последние годы не растет. Но зато приходят действительно лучшие, уверен Валерий Лунин, академик Российской академии наук, декан химического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. В интервью «Нефтехимии РФ» он рассказал, как ведет подготовку специалистов-химиков ведущий вуз страны.

Насколько популярны сегодня связанные с химией специальности?

Химики в нашей стране, да и во всем мире, востребованы. Прежде всего это определяется ролью нашей науки в решении проблем множества отраслей экономики. Как говорил великий физиолог Климент Аркадьевич Тимирязев, химию должен учить каждый, потому что вся наша жизнь – последовательность химических реакций.

Но, к сожалению, проблемы есть. Уровень подготовки в школе оставляет желать лучшего. И это результат реформы нашего общего среднего образования.

Судите сами, химию начинают изучать в российских школах с восьмого класса, на предмет отводится всего час в неделю. Нет химии среди обязательных предметов при сдаче единого госэкзамена. При этом даже во всех бывших союзных республиках начинают изучать химию с седьмого класса, как это было, кстати, раньше у нас. В этом плане очень важной считаю роль тех многопрофильных лицеев и гимназий, где удалось сохранить специализированные химико-биологические и физико-химические классы.

Но сами школьники, вам кажется, интересуются химией?

Вот конкретный пример. Есть такая некоммерческая организация – Благотворительный фонд наследия Менделеева. Вместе с ней мы уже более 15 лет проводим конкурс исследовательских работ учащихся школ России, приуроченный ко Дню российской науки. Его празднуют 8 февраля, то есть в день рождения Дмитрия Ивановича Менделеева. Интерес к конкурсу всегда высок: в заочном туре участвуют, как правило, порядка 3 тыс. ребят, в очном – до 400. И я как бессменный председатель жюри должен сказать, что участники иногда нас просто поражают своими оригинальными идеями.

Химию должен учить каждый. Вся наша жизнь – последовательность химических реакций

Но так ведь и должно быть. По сути, химия – это огромная часть материальной культуры общества. А единство предметов естественно-математического образования вообще составляет основу мировоззрения человека. Нельзя отделить химию от физики и биологии, так же, как и физику от химии. К сожалению, сегодня базисный учебный план школы исключает это единство картины мира. Именно поэтому, кстати, конкурсы на химические факультеты вузов относительно невысоки.

Например, у нас 2–2,5 человека на место (для сравнения, средний конкурс в МГУ в прошлом году превышал семь человек на место. – Прим. ред.). Но, с другой стороны, многие наши абитуриенты – это победители и призеры различных олимпиад, которых мы зачисляем без дополнительного экзамена по химии. Конкурс на оставшиеся места, естественно, резко возрастает. И это нам позволяет отобрать действительно лучших ребят.

Российское образование часто упрекают в оторванности от практики: во время учебы дается много знаний в различных сферах, но после работодатель должен заново учить самой специальности. Ваших выпускников все же можно назвать практиками?

У нас значительное место в подготовке занимают практикумы по всем базовым дисциплинам, в том числе по неорганической и органической химии, аналитической и физической. Студенты выполняют исследовательские работы, многие наши ребята уже во время учебы публикуются на страницах научных журналов. Насколько мне известно, нигде сейчас в таком масштабе не реализуется обучение практическим навыкам работы с веществом, причем уже начиная с первого курса. Так что в экспериментальном плане мы готовим студентов ничуть не хуже, чем в фундаментальном. Хотя у нас есть несколько специализированных групп физиков-химиков с теоретическим уклоном. Там большее внимание уделяется преподаванию математики, физики и чуть меньшее число часов отводится на практику. Но и этого достаточно, чтобы овладеть экспериментом. Так что наши выпускники могут многое, и потому очень востребованы после получения диплома.

А с работодателями в этом плане вы взаимодействуете?

Мы готовим именно специалистов в классическом понимании. Причем качественных, а не бакалавров, которые, согласно проведенному опросу работодателей, не очень-то и нужны. К тому же теперь период обучения у нас составляет не пять, а шесть лет, поскольку объем знаний существенно вырос. В этом году уже пятилетнего выпуска не будет.

Конкурс на химический факультет ниже среднего по МГУ. Но многие абитуриенты – победители олимпиад

Теперь возвращаясь к вопросу о востребованности наших студентов. Здесь, на самом деле, не все зависит от нас. Уместно вспомнить, что, когда я был избран деканом в 1992 году, за рубеж уезжало немало наших выпускников. Сейчас – единицы. То есть изменилась сама ситуация, потребность в специалистах в стране сейчас очень большая. Поэтому если в начале 1990-х новые кадры мало кого интересовали, то теперь мы активно сотрудничаем с крупными игроками. Так, в прошлом году было подписано соглашение между российской компанией «Уралхим», голландской Stamicarbon и нашим факультетом о создании новой технологии производства основного компонента минеральных удобрений – карбамида.

Поясню, что до этого во всем мире использовалась только голландская технология. А когда наши ученые начали сотрудничать с Уралхимом, то обнаружили ошибки в основной технологической цепочке. Была предложена схема, которая позволит сократить энергозатраты при большей компактности процесса. Сейчас в Березниках строится первая опытно-промышленная установка для отработки новой технологии; если испытания пройдут успешно, то уже через год-два начнется ее тиражирование по всему миру.

Какое влияние оказывает на химическое образование прогресс в смежных областях, например фармацевтике, биологии и т.д.?

Мы тесно сотрудничаем с факультетом фундаментальной медицины в плане разработки лекарственных препаратов. Два года назад была открыта кафедра медицинской химии, деятельность которой нацелена на сотрудничество с фармацевтической промышленностью. В целом, наверное, порядка 60% научных сотрудников факультета так или иначе связаны с решением медицинских проблем. Круг вопросов широк и включает в себя, например, нашумевшую в последнее время тему борьбы со спортивным допингом.

Наша кафедра физической химии – одна из самых крупных в мире. Она объединяет 14 лабораторий, всего в них трудятся 353 человека. Я, например, возглавляю лабораторию катализа и газовой электрохимии. Мы занимаемся в том числе исследованием механизма воздействия лазерного излучения на живые ткани организма. Лазеры сейчас находят очень широкое применение в медицине, ребята к нам идут охотно.

В области газовой электрохимии отмечу исследования, связанные с химией озона. Когда-то совместно с учеными Первого медицинского института мы попробовали применить озон для дезинфекции медицинских инструментов, затем стали использовать его для различных терапевтических целей – борьбы с опухолями, вирусами, осложнениями. Так возникла новая область – озонотерапия. Несколько лет назад наша работа была отмечена премией Правительства РФ в области науки за создание этого направления.

У нас самая крупная в России кафедра радиохимии. Первый целевой набор из восьми человек состоялся в прошлом году. А Курчатовский институт, где практически не осталось таких специалистов, им платит дополнительную стипендию. Список можно продолжить…

А что связывает факультет с ¬нефтехимией?

При основании МГУ в нем были открыты три факультета: юридический, медицинский и философский. ¬Обучение студенты начинали с философского факультета, являвшегося своего рода общеобразовательным курсом. После они могли перейти на один из «высших» факультетов. В состав медицинского факультета входила кафедра химии («физической и аптекарской»).

С нефтехимией у нас сложились традиционные связи. Собственно говоря, лаборатория химии нефти в МГУ была создана одновременно с химическим факультетом в 1929 году. А основатель химической науки профессор Владимир Морковников как раз занимался исследованием кавказской нефти, ее превращением. Затем еще один выдающийся ученый, Николай Зелинский, создал кафедру органического катализа. Теперь это кафедра химии нефти и органического катализа.

Сегодня в поле нашей деятельности включены самые современные проблемы нефтехимии и нефтепереработки. Так, мы предложили новую технологию добычи нефти из скважин, которые уже законсервированы. Она позволяет превзойти дебит скважин по сравнению с первоначальным. Многие страны сейчас этим заинтересовались, так что думаю, что эта технология будет скоро востребована.

Однако понятно, что для ¬обучения студентов по новым направлениям нужен соответствующим образом подготовленный преподавательский состав…

Потребность в преподавателях, конечно, колоссальная. И многие университеты имеют такую проблему. У нас налажено очень активное взаимодействие со всеми ведущими российскими вузами. Во-первых, сейчас разработаны дистанционные формы повышения квалификации. И мы их применяем, оказывая помощь, например, Новгородскому университету имени Ярослава Мудрого или Сургутскому государственному университету. Предложение о создании совместной программы по коллоидной химии поступило к нам от коллег из Алма-Аты.

В целом же за последние годы очень динамично перестраивались учебные программы химических факультетов во всех университетах. У нас в стране есть учебно-методическое объединение по химии. Мы, представители 80 российских университетов, собираемся раз в год и обсуждаем программу подготовки, содержание практикумов и т.д. Вот эти формы взаимодействия – обсуждение учебников, вопросов лицензирования, присвоения грифа при подготовке к печати – все это на плечах нашего химического сообщества, мы этим очень дорожим. И кстати, это важно не только из-за собственно самой химии. Ведь мы ведем преподавание на смежных факультетах – опять же фундаментальной медицины, биоинформатики, биоинженерии, биологическом, географическом, геологическом, почвоведения и т.д. Всюду требуются и теоретические знания, и практикум. Все это предполагает, конечно, колоссальную работу.

Если задуматься о будущем химического образования, что вас особенно беспокоит?

Беда в том, что сейчас Минобрнауки взяло курс на укрупнение вузов, причем делает большую ставку на платное образование. Скажем, Институт химического машиностроения в свое время считался выдающимся учебным центром не только в нашей стране, но и во всем мире. Но его трансформировали сначала в Институт инженерной экологии, а потом объединили с Московским автомеханическим институтом, создав Университет машиностроения. И конечно, многие традиции подготовки уникальных химических кадров, связанных с разработкой оборудования, оказались в результате утеряны. А это важно, особенно в актуальных условиях, когда наша промышленность вроде бы взяла курс на импортозамещение.

Беда в том, что Минобрнауки взяло курс на укрупнение вузов

Сейчас также речь идет о слиянии старейшего центра подготовки химиков-технологов РХТУ им.Д.И.Менделеева с МИСИСом, который, напомню, уже объединился с Горным институтом, а изначально был вообще Институтом стали и сплавов. То есть это уже очень крупное образование. И, на мой взгляд, включение туда еще и центра подготовки химиков делать точно не стоит.

Есть и другие подобные примеры, но, мне кажется, нужно более взвешенно подходить к такого рода решениям, ведь может потеряться в итоге очень многое.

В сентябре в Екатеринбурге состоится очередной Менделеевский съезд – крупнейший международный форум, посвященный вопросам фундаментальной и прикладной химии. Думаю, наша основная задача – обратить внимание руководства страны на то, чтобы подобные деструктивные решения больше не принимались.

По данным выпущенного Минобрнауки РФ и НИУ ВШЭ «Социального навигатора» (проект анализирует в числе прочего динамику зачисления абитуриентов в российские вузы по направлениям подготовки), в последние годы число студентов-химиков в стране не увеличивается. Но зато существенно большей стала доля сильных абитуриентов в наборе. То есть в численном выражении специалистов-химиков в ближайшие годы больше не будет, но можно надеяться на их лучшую квалификацию и заинтересованность.

Над чем работают ученые: пять интересных открытий

1. Кафедра общей химии: парниковый газ полезен

По прогнозам, в случае изменения в этом веке температуры на планете на 2 °С от экологических проблем пострадают до 500 млн человек, на 3 °С – до 3 млрд. Для остановки глобального потепления нужно снизить эмиссию парниковых газов. Ученые МГУ и Института органической химии РАН разрабатывают наноразмерные адсорбенты и катализаторы, позволяющие не только повысить эффективность улавливания выбросов, но также получать сырье для синтеза полимеров и компонентов топлива.

2. Совместный проект механико-математического и химического факультетов: новый композит для авиации

В 2013 году Авиационная корпорация «Рубин» открыла в подмосковной Балашихе производство дисков для тормозных систем высокоскоростных гражданских и военных самолетов из композиционных материалов на основе углерода. Технология, разработанная учеными химического факультета МГУ, позволила получить детали в четыре раза легче металлокерамических аналогов и со значительно меньшим износом. При этом себестоимость производства оказалась ниже на 20–30%. Результаты работы защищены шестью патентами.

3. Кафедра природных соединений: поисковик для антибиотиков

Многие микроорганизмы быстро вырабатывают устойчивость к лекарствам, а потому задача разработки антибиотиков остается актуальной. При этом важно на этапе исследования иметь возможность тестировать тысячи соединений, чтобы выбирать действительно эффективные. Учеными химического факультета разработана система роботизированного скрининга, позволяющая сразу выделять вещества, подавляющие развитие микроорганизмов. С ее помощью уже охарактеризован антибиотик с ранее неизвестным механизмом действия – амикумацин. Работа выполнена в сотрудничестве с НИИ по изысканию новых антибиотиков, Петербургским институтом ядерной физики, Университетом Иллинойса и Йельским университетом (оба – США).

4. Лаборатория химической термодинамики: наука в помощь аграрию

Карбамид – удобрение, надолго обеспечивающее растения азотом. Оно особенно полезно при выращивании риса и бахчевых (арбуз, дыня, тыква и т.д.). Карбамид синтезируется из аммиака и углекислоты. Новая технология опирается на концепцию 100% конверсии CO2 и позволяет получать удобрение более высокого качества. Сейчас на пермской площадке Уралхима в сотрудничестве с голландской Stamicarbon она пробуется на практике.

5. Лаборатория химии поверхности: серебро как лекарство

В состав разработанного препарата для лечения животных входит принципиально новое активное вещество – частицы серебра, химически модифицированные молекулами мирамистина (это антисептик). Результат такой синергии – ярко выраженная антибактериальная активность, иммуномодулирующее и ранозаживляющее действие. Препарат под маркой «Аргумистин» уже используется для лечения и профилактики заболеваний бактериальной и грибковой этиологии, повреждений кожных покровов и слизистых оболочек у сельскохозяйственных и домашних животных.

Роман Вишнев, журнал «Нефтехимия РФ»