Российские генетики и птицеводы создают «птицу будущего»

29.10.2014



На президиуме РАН академики обсудили, как отличать курочек от петушков, узнали, как цесарки спасают полярников и почему трансгенные птицы — это не страшно.

Главное, что стало ясно из представленного на президиуме РАН во вторник доклада академика Владимира Фисинина, директора Всероссийского научно-исследовательского и технологического института птицеводства, это то, что в птицеводстве никакие экономические санкции России не страшны. «Ножки Буша» ушли в прошлое, сегодня страна на 94% обеспечивает себя мясом и яйцами птицы. И импортирует за рубеж — в Китай, страны Юго-Восточной Азии.

В мировом рейтинге по производству мяса птицы в 2000 году Россия была на 20-м месте, а в 2013 году — на четвертом.

Вообще, куры и другая сельскохозяйственная птица — это светлое будущее человечества. Вероятно, потому, что все озабочены здоровым питанием, а диетологи рекомендуют заменять говядину мясом птицы, его доля в структуре мясного потребления возросла с 18% в 1990 году до 45% в 2013-м. А к 2050 году она будет еще больше.

Таких крупных птицеводческих производственных комплексов, как в России, нет нигде в мире, говорят специалисты. Кроме кур, российские птицеводы разводят уток, гусей, перепелов, индюков и цесарок.

Кстати, яйца цесарок поставляют для питания полярников на дрейфующей станции: благодаря особым свойствам скорлупы они могут храниться 10–11 месяцев. А вот страусы для массового разведения нерентабельны — слишком долго растут и созревают, заявил докладчик.

Однако, когда перешли к вопросам, один из академиков с тревогой в голосе спросил: «Вот тут речь шла о трансгенных курах. Хотелось бы знать, какие гены модифицируются, к чему это приводит и как это может сказаться на здоровье потребителя».

Среагировав на слово «трансгенный», содержание презентации почтенный академик или не слушал, или ничего не понял.

Пришлось докладчику объяснять, что эти куры не для еды. Человеческие белки для фармацевтики уже давно производят бактерии, и это никого не удивляет. А чем куры хуже?

— Расскажите про ваши молекулярно-генетические разработки, о которых вы упоминали в докладе. Прежде всего, про генетические портреты каждой породы кур. Как вы их делаете?

— Эта работа проводилась генетическим центром Всероссийского института животноводства под руководством Зиновьевой. Они выделяли ДНК из каждой породы и смотрели, какие генетические варианты характеризуют каждую породу, ее полезные признаки. Исследовали, в частности, ДНК-микросателлиты — участки, состоящие из разного числа повторов. Приведу пример. Сегодня у нас одна из проблем с птицей в слабости опорно-двигательного аппарата, потому что идет отбор по нарастанию массы грудных мышц. Оказалось, что из 76 пород самый крепкий скелет у кур породы кулангов. Эта порода, которую мы в 1976 году нашли в кишлаке в Узбекистане. У нее скелет крепче в 2,5 раза, ни одна другая порода даже близко не стоит. И это обусловлено генетически.

Гены этой породы дадут основу скелета «птицы будущего».

— Еще одна ваша генетическая разработка под названием «аутосексинг» — объясните, что это такое?

— Аутосексинг позволяет нам сортировать по полу месячных цыплят, отличать курочек и петушков. Мы используем гены-маркеры, которые сцеплены с полом и дают какие-то отличия в окраске, например, ген золотистости, который дает золотистую окраску только у курочек, а петушок белый. Это значительно удобнее, чем каждому цыпленку заглядывать в клоаку.

— Используете ли вы данные по секвенированию генома курицы, которые опубликованы в 2004 году?

— Да, но я вам не могу об этом рассказать, по этим данным работает Зиновьева. Мы с ними в тесном сотрудничестве — они молекулярно-генетическими методами работают на нашей птице.

— Используются ли при выращивании российской птицы антибиотики и гормоны?

— Нет, мы их не используем. Но ведь и то, что американцы использовали гормоны, это миф.

Если гормоны давать с кормами, то они расщепляются в пищеварительном тракте. А колоть каждую птицу — как могут американцы, которые выращивают 9 млрд бройлеров, каждого цыпленка колоть? Второе, гормональный препарат настолько дорог, что составит 20% от стоимости выращенного бройлера.

Кормовые антибиотики мы сейчас тоже не используем, мы заменили их пробиотиками.

Но если требуется лечение, мы используем антибиотик с кормами, но мы должны его убрать за две недели до забоя птицы.

— А когда вакцинируют птицу, ее же приходится колоть?

— Для этого используется специальный аппарат, который вакцинирует эмбрионы прямо через скорлупу. Раньше были аэрозольные вакцинации, но мы от этого отказались.

— Было сказано, что таких крупных птицеводческих комплексов, как в России, нет нигде. А в мире птицу в основном выращивают в фермерских хозяйствах. А крупное производство не сказывается на качестве?

— Нет, ведь качество заложено в геноме птицы.

— Но внешние условия влияют на то, как работают гены.

— Естественно, но такого уж сильного влияния нет. И потом, все равно фермеры выращивают птицу в таком же закрытом помещении. Почему у нас появились такие крупные хозяйства? Когда мы в 1964 году начали строить систему птицепромов, мы привязывались к котельной. При нашем климате нам нужно тепло. А в европейском климате хозяйства не так зависят от тепла. Но сейчас и там идет укрупнение: у фермеров теперь 12 птичников, 18 птичников, то есть они идут по тому же пути. Но у нас в комплекс входит и комбикормовый завод, и перерабатывающий завод, и ремонтный и т.д.

— А входят ли в корма кур и других птиц генно-модифицированные компоненты? Вы упомянули, что в корме содержится соя, а ведь вся соя сейчас генно-модифицирована. Как вы к этому относитесь?

— Я отношусь к этому в общем-то отрицательно.

Хотя ведь у нас нет научных доводов «за» и «против».

— Нет, в том-то и дело.

— Ну да.

Тогда надо всю Европу закрыть, она вся работает на соевых шротах американских и бразильских. А соя и кукуруза генно-модифицированы.

— А есть ли официальная позиция Академии сельхознаук по этому вопросу?

— Поговорите об этом с академиком Харченко, директором института сельхозбиологии. Но его позиция однозначна: ГМО — это очередной блеф.

Так же как когда-то называли генетику «продажной девкой империализма», ну вот мы и отстали на 30 лет.

И все-таки в России выращивают трансгенных кур, как рассказала директор Всероссийского НИИ животноводства Наталья Зиновьева. Только не для еды, а для производства рекомбинантных белков в куриных яйцах. Собственно, кур здесь используют как «биофабрику» для синтеза разнообразных человеческих белков, в том числе моноклональных антител, которые требуются для современной фармацевтики.

Как работает научная экспертиза при власти

2010 год, извержение исландского вулкана Эйяфьятлайокудль. Практически все европейские авиаперевозки парализованы. Британская SAGE, состоящая из вулканологов и метеорологов, рассматривает прогнозы на ближайшее будущее. Например, сценарий возможного извержения соседнего с Эйяфьятлайокудль вулкана и потенциальные последствия такого извержения. Или вот еще один — ученые вспомнили, что в XVIII веке Лаки, другой исландский вулкан, в течение восьми месяцев извергал серу и ядовитые газы, которые долетали до Британских островов, и посоветовали правительству быть готовым и к такому развитию событий. Задавались вопросом — какая концентрация взвеси пыли и пемзы способна повредить двигателям самолетов, или возможны ли безопасные полеты на большой высоте.

Cистематически британское правительство стало обращаться к помощи ученых еще с конца 1990-х годов — после вспышки эпидемии губчатого энцефалита. А в 2009 году биолог Джон Беддингтон (John Beddington) — тогда главный научный советник при правительстве Великобритании — создал SAGE (Scientific Advisory Group for Emergencie, Кризисная консультационная группа). Не обошлось и без традиционной в таких случаях игры слов — sage в переводе с английского означает «мудрец».

Спустя год после Эйяфьятлайокудлья члены SAGE консультировали правительство по проблемам безопасности британских граждан в Японии в связи с радиоактивной утечкой на АЭС Фукусима, а извержения исландских вулканов включены в национальный список рисков Великобритании, и меры по предотвращению будущих кризисов разрабатываются заранее. Сейчас в центре внимания, очевидно, — разрастающаяся эпидемия лихорадки Эбола (об этом регулярно сообщает наш портал).

Научные советники приходят на помощь властям во многих странах. Много писали о команде ученых, консультировавших президента Обаму в 2010 году во время разлива нефти в Мексиканском заливе. Тогда многие критиковали специалистов, собранных под руководством Джейн Любченко (Jane Lubchenco), — главы Национального управления по исследованию океанов и атмосферы (NOAA), — за слишком медленную реакцию и недооценку опасности от распространения нефтяного шлейфа в океане.

NOAA занимается и другими вопросами, например, стремится повлиять на решения правительства в сфере экологии. Так, Джейн Любченко известна своей последовательной борьбой против излишнего отлова рыбы. По мнению некоторых океанологов, Любченко инициировала важнейшие перемены в решении вопросов, связанных с мировым океаном.

Немецкие научные советники привлекли всеобщее внимание в 2011 году во время борьбы с распространившимся в Германии кишечным заболеванием — Escherichia coli. Представители властей поспешили назвать источниками инфекции испанские огурцы, но ученые из консультировавшего правительство Института Роберта Коха (RKI) сумели идентифицировать настоящий источник инфекции — им оказались вывезенные из Египта семена — и остановить ее распространение. Эта эпидемия, унесшая 53 жизни, показала необходимость более тесного сотрудничества властей с учеными. До 2011 года местные власти были обязаны подавать в RKI данные о распространении инфекции не позднее чем через 18 дней, но затем этот срок был сокращен до трех дней, что должно позволить ученым в будущем намного оперативнее реагировать на кризисные ситуации.

Однако есть люди, критикующие даже не отдельных советников, а институт в целом. Например, Гринпис и некоторые другие общественные организации, считают институт научных советников при правительстве слишком тяжеловесным бюрократическим органом и, как ни странно, в 2014 году призвали вообще ликвидировать его и обращаться за консультациями к «некоммерческим организациям, защищающим интересы общества».

Сами же научные советники, при поддержке значительной части экологов, напротив, считают, что подобные консультативные органы должны быть облечены большей властью и иметь большее влияние, чем сегодня. В августе этого года в новозеландском городе Окленде проходил первый всемирный конгресс научных советников при правительствах. В нем участвовали как научные советники, так и крупные государственные чиновники и исследователи из более чем из сорока стран. Одной из важных тем был недостаток координации усилий консультантов разных стран для решения важнейших глобальных вопросов. По мнению участников конгресса, научные советники могут содействовать своим правительствам и международным организациям в решении самых разнообразных вопросов — от экономического роста и борьбы с бедностью до международной торговли, дипломатии и управления рисками. Следующее собрание ученых, помогающих властям, пройдет в 2016 году — что изменится и что произойдет в мире к тому моменту?

Газета.ру, Н.Маркина

 

Подразделы

Объявления

©РАН 2024