http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=003fe00e-b51c-4b19-9149-d573b83d94ad&print=1© 2024 Российская академия наук
Некоторое время назад в Сингапуре завершился российский бизнес-форум, организованный «Тройкой». Это была, в первую очередь, столь популярная ныне у бизнес-элиты тусовка «для своих» - с русскими фигуристками, вечерними приемами и всем прочим, однако для нас там все же был интересный момент. В итоговом заявлении присутствовавший на форуме Герман Греф подчеркнул, что России сейчас важно использовать опыт Сингапура в развитии инновационной экономики, и особенно – опыт господдержки ученых. Наш министр имел в виду программу государственных инвестиций в науку и высокие технологии, которую власти Сингапура запустили в начале 2000-х годов. Заявление Германа Грефа, как известно, регулярно получающего консультации от творца сингапурского «экономического чуда» Ли Куан Ю, мы используем как повод для того, чтобы пристальней обратиться к далекому юго-восточному государству, которое, казалось бы, не имеет ничего общего с нашим.
На самом деле, проблемы, вставшие перед экономикой Сингапура в недавнем прошлом, отчасти напоминают отечественные: как ни странно, нас с этой страной объединяет осознание положения «догоняющих» в мировой гонке хай-тек индустрии. Конечно, российскую экономику сравнивать по эффективности с одним из четырех недавних «азиатских тигров» глупо, но, оказывается, сингапурское правительство тоже пытается достичь более серьезной диверсификации. Однако, в отличие от России, Сингапур не сидит на сырьевой игле, его зависимость – другого рода.
Еще в 1999-2000 годах экономисты заметили, что отрасль, которая выдвинула Сингапур в число богатейших стран мира – микроэлектроника – стала приносить меньшие доходы. Правительство начало поиск выхода из намечающегося кризиса, и в итоге выбор пал на биологию, биотехнологию и медицину. Объяснение этому простое: во-первых, биомедицина ныне, - пожалуй, самая востребованная и популярная в мире отрасль академических знаний. Сегодня не только общее число и цитируемость публикаций в области life sciences в разы превосходит другие научно-технические области, но и сама общепризнанная система сбора и анализа научной статистики Thompson Scientific все больше и больше переориентируется на эту сферу (например, из 17 самых «крутых» ученых прошлого года 13 занимаются науками о жизни, причем 10 из них – онкологией ссылка). Во-вторых, в биотехнологию и медицину сегодня вкладывается значительный процент как венчурных денег, так и средств крупнейших компаний – прежде всего, производителей лекарств. И главное – у этой области отличные перспективы долгосрочного роста: увеличивается продолжительность жизни, и, соответственно, нужды в лечении, бурно расцветает косметология.
Нам особенно интересно, какие меры для обеспечения биомедицинского прорыва в Сингапуре предпринимает его правительство. Итак, к 2000 году руководство страны осознало, что для дальнейшего эффективного развития Сингапура трех существующих опор экономики – электроники, технологии и химии – стране будет недостаточно. После периода поисков и консультаций в качестве новой, четвертой опоры страны была выбрана биомедицина, и в июне 2000 года была запущена т.н. Сингапурская программа биомедицинских наук. На правительственном уровне за нее отвечает управляющий комитет, в который входят профильные министры, а оперативное управление осуществляет исполнительный комитет под руководством Филиппа Ео, знаменитого председателя A*STAR.
Здесь необходимо пояснить, кто в Сингапуре отвечает за развитие науки и хай-тека. Прежде всего, это как раз A*STAR – агентство по науке, технологии и исследованиям, которое курирует государственный сектор науки и технологий, управляет 12 НИИ и выделяет гранты университетам и прочим внешним структурам, а также посылает сингапурских молодых ученых в лучшие мировые вузы. За внедрение научных результатов в бизнес и вообще за развитие инфраструктуры для хай-тека (как и за многое другое, выходящее за рамки нашей темы) отвечает EDB - Совет Экономического Развития, аналогом которого можно с натяжкой назвать ведомство Германа Грефа.
Итак, для развития биомедицины решено было, прежде всего, создать Международный консультационный совет, в который вошли, в том числе, три нобелевских лауреата, директор Пастеровского института, президенты Caltech и Общества Макса Планка. Кроме того, была выработана структура управления биомедицинской программой, которое ныне включает в себя три компонента:
1.Биомедицинский исследовательский совет при A*STAR, наполовину также состоящий из иностранцев с мировыми именами и возглавляемый Филиппом Ео и нобелевским лауреатом Сидни Бреннером. Совет ведет работу по трем направлениям: финансирует свои исследовательские институты, выдает гранты широкому кругу университетов и клиник, и, наконец, взаимодействует с государством и иностранными партнерами.
2. Группа биомедицинских наук EDB ответственна за исследования, которые ведут частные компании, и за внедрение результатов в коммерческий оборот.
3. Биомедицинский инвестиционный фонд Bio*One Capital также является дочерней структурой EDB, его задача – вкладывать прямые инвестиции в профильные компании, причем не обязательно сингапурские. На сегодняшний день фонд имеет в управлении более $1.2 млрд и свыше 80 портфельных компаний.
Определившись со схемой структурой управления, Правительство Сингапура приступило к созданию необходимой инфраструктуры. В силу отсутствия каких-либо уважаемых научных традиций особое внимание было уделено имиджу будущего азиатского центра биомедицины – его окрестили Биополисом. «Город жизни» разместился в области one-north (нечто вроде огромного сайнс-парка), в непосредственной близости от Госуниверситета, Политехнического института, Национального университетского госпиталя и министерства образования.
Первая очередь Биополиса площадью 185.000 кв.м была закончена в начале 2004 года, ее строительство обошлось в $500 млн. Она включает в себя семь поэтически названных корпусов: Нанос, Геном, Гелиос, Хромос, Протеос, Матрикс и Центрос. В конце прошлого года к ним прибавились еще Нейрос и Иммунос, общая площадь зданий наукограда достигла 222.000 кв.м. Естественно, все возведено по экологичным технологиям, и более того - находятся в живописном парке, атмосфера которого, по заверениям строителей, «стимулирует мыслительную деятельность ученых и способствует установлению деловых контактов».
Что кажется самым важным, так это совмещение в одном комплексе, в одних корпусах государственных НИИ и частных исследовательских подразделений. Причем площади, занимаемые НИИ и офисами фирм, по площади почти равны, а лаборатории у них зачастую вообще общие. Сами институты по нашим меркам не столь велики, в самом большом из них - институте клеточной и молекулярной биологии - работает 450 исследователей (для справки: примерно столько же ученых - и в российских НИИ молекулярной биологии и НИИ цитологии вместе, без учета других центров, где работают по этой тематике).
Финансовые возможности позволили Сингапуру сконцентрироваться на привлечении в институты Биополиса лучших ученых мира. Например, осенью прошлого года большой материал в NY Times был посвящен утечке туда лучших американских мозгов – среди прочих Америку покинули мировые звезды в области мышиной генетики супруги Нил Коупленд и Нэнси Дженкинс, за которых боролись Стенфорд и Беркли. В числе переселившихся в Сингапур - ведущие ученые из Европы, Японии, США. Есть в Биополисе и наши соотечественники: Алла Ившина и Владимир Кузнецов работают в Институте генетики, один из пяти членов Научно-консультационного совета которого – Павел Певзнер, бывший с.н.с. из ВНИИ ГЕНЕТИКА, ныне – профессор в Сан-Диего. Ученых привлекают в Сингапур, прежде всего, качественное и доступное оборудование, солидные зарплаты и хорошие перспективы спокойной научной работы.
Всего в Биополисе трудится 4000 исследователей, треть из которых имеет степень Ph.D.
Пока что преждевременно говорить о том, что Сингапур обгоняет ведущие мировые центры биомедицины, как это иногда представляют журналисты. В 2006 году государственные институты Биополиса вместе выпустили всего 335 статей, т.е. всего в три раза больше, чем было в 2001 году, на старте программы, и сильно меньше, чем не только их американские, но и отечественные коллеги. Однако научный «вес» этих статей довольно высок – 117 из них напечатаны в журналах с индексом цитирования больше 5. Возможно, существенный рост числа публикаций из Сингапура произойдет в ближайшие годы.
В любом случае, задачей правительства города-государства было не создание сильной научной школы как таковой, а диверсификация экономики, увеличение ее наукоемкости. В 2006 году объем производства биомедицинских товаров составил $23 миллиарда, продемонстрировав беспрецедентный годовой рост в 30%, а в сравнении с 2000 годом - почти в 4 раза. Конечно, этот рост вызван не успехами молодой сингапурской науки, а существенными налоговыми льготами и поощрениями, которые в свое время также подняли микроэлектронику, а ныне приводят к тому, что производства в Сингапур перенесли многие гиганты фармацевтики и биотехнологии. Важно, что эти самые гиганты начинают открывать в Биополисе и исследовательские отделы – так поступили, например, Abbot и Novartis, готовятся к размещению своих ученых GSK, Lilly и Pfizer.
Итак, что удалось сделать властям Сингапура? Практически с нуля они создали точку роста биомедицины мирового уровня, который, по крайней мере, по технической оснащенности, не уступает ведущим центрам мира. Особая заслуга сингапурцев – «дружественная» ученым атмосфера, которую подчеркивают все уехавшие туда специалисты. Интересно, что денег на Биополис было потрачено не так уж много – инфраструктура стоила порядка $580 млн., госзатраты на науку в год составляют около $600 млн. + 35% частных средств.
И, наконец, главный вопрос – что из сингапурского опыта может быть полезно России? Понятно, что строить центр подобного уровня с нуля, несмотря на все аргументы отчаявшихся побороть закоснелость РАНовской науки адептов ЦПИ, нерационально.
Привлечь иностранцев налоговыми льготами для промышленности мы также вряд ли сможем. Однако выделение из спектра всех академических и вузовских структур, имеющих отношение к биологии, нескольких самых продвинутых и концентрация ресурсов на их развитии – путь вполне реальный. Конечно, привлекать ведущих иностранцев-ученых в таких масштабах, как это делают в Сингапуре, нам не нужно, но вот включить их в координационный совет гипотетической био-ФЦП было бы очень полезно. Сэкономив на зарплатах мировым «звездам», больше денег получится выделить на закупку оборудования – это должна быть основная часть расходов, учитывая, что инфраструктура в ряде мест у нас уже создана. И, также как в Сингапуре, надо всеми силами стремиться заинтересовать иностранные (отечественных у нас почти нет) фирмы в открытии у нас своих исследовательских отделов, которые должны работать в тесном сотрудничестве с учеными на госслужбе.
Прежде всего, - и это главное – государство должно уделять life sciences гораздо больше внимания на самом высоком уровне. Пока что биология лишь входит в число официальных приоритетных направлений, но никаких целенаправленных усилий по ее поддержке не оказывается, на официальном уровне приоритет отдан нанотехнологиям.
Здесь не место рассуждать о правильности такого выбора, заметим лишь, что опыт Сингапура может быть полезен и для нано-инноваторов – мы имеем в виду все ту же практику существования в одном пространстве государственных и частных исследовательских подразделений, а также контроль со стороны международных экспертов. Впрочем, учитывая то, где и кем будет создаваться наша национальная нанолаборатория, учет пути Сингапура, увы, кажется маловероятным.
В качестве завершения статьи предлагаем вашему вниманию мини-интервью Вадима Иванова, академика, члена президиума РАН, директора Института биоорганической химии им. М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова, которое он любезно согласился дать нашему порталу:
Вадим Тихонович, в 2000 г. власти Сингапура решили практически все свои ресурсы направить на развитие биомедицины, выбрали это направление с целью поднять свою экономику. Сегодня в сингапурском Биополисе уже ведут работу ведущие ученые со всего мира, в том числе, и из России. Насколько перспективна такая стратегия попытки концентрации большинства ресурсов на одной области науки?
У них это делалось, грубо говоря, на пустом месте. Крупных, признанных научных центоров в области медицины и биотехнологий у Сингапура не было. Поэтому создание «Биополиса» - это естественный способ войти в мировой поток биологической науки и прикладных аспектов, из нее проистекающих.
Выбор же биологии, или life sciences, в качестве приоритета совершенно оправдан. Фактически, эта наука отвечает на самые первоочередные потребности человечества, прежде всего, здравоохранение. Для того, чтобы заботиться о здоровье, надо понимать, что творится со здоровым человеком, и что происходит при патологии. Во-вторых, это пища, т. е. способы повышения продуктивности и растениеводства, и животноводства, и даже получение новых видов пищи. Как и в случае медицины, необходимо как можно более глубоко понимать механизмы роста и развития живых организмов. И, наконец, это экология – как мониторинг того, что происходит вокруг нас, так и помощь в сохранении природной среды. Я уж не говорю о том, что биотопливом сегодня интересуются на самом высоком уровне – это тоже имеет прямое отношение к биотехнологиям. То есть, биология, безусловно, самая быстро развивающаяся область естествознания с огромным потенциалом практического применения, и в Сингапуре это прекрасно понимают. Да и у нас в приоритетах она тоже значится.
Возможно ли создание в России аналога Биополиса?
Я считаю, что в нашей стране созрела необходимость принятия национальной программы по наукам о жизни и биотехнологии и определения способов ее выполнения. Нужен будет для этой программы новый центр – значит, надо делать новый центр. С моей точки зрения, разумнее действовать, опираясь на существующие центры, в том числе, на наш институт, на Пущинский научный центр. В Пущино, по сути, 8 современных научных институтов собрано в одном месте. Я считаю, что надо просто сделать программу и иметь волю ее реализовать.
Если биология – самая перспективная отрасль науки, то почему же такой программы еще нет?
Потому что пока не удалось достучаться до власти. Этот вопрос сейчас активно обсуждается на разных уровнях. Академия наук подала в Министерство образования и науки предложение об объявлении конкурса на создание такой программы. Надеюсь, в ближайшее время такой конкурс будет объявлен.
Это должен быть аналог программы по нанотехнологиям?
Именно так этот вопрос, я считаю, надо ставить. Это как минимум, не менее обосновано, чем развитие нанотехнологий.
Можно ли уже говорить о каких-либо параметрах бюджета этой программы?
Надо разработать, а там посмотрим. Я считаю, что она должна быть сопоставимой по масштабу с “нано”-программой.