http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=10dd6e5c-5b37-49ba-957d-39f3af5138af&print=1© 2024 Российская академия наук
Сегодня в России действует несколько десятков благотворительных фондов и организаций, которые материально поощряют одаренных ученых. И хотя их число и объемы финансирования пока несравнимы с западными, меценатская поддержка считается одним из ключевых факторов в развитии отечественной науки.
- Лет 15-20 назад даже самые одаренные ученые прозябали за копейки в своих НИИ, - рассказывает академик, вице-президент Российской академии наук Валерий КОЗЛОВ. - Сегодня у молодых специалистов есть реальная возможность получить весомую прибавку к зарплате в виде гранта или стипендии от научных фондов, организаций и объединений, которые на добровольной основе помогают ученым, выделяя средства в частном порядке. Сейчас в нашей стране зарегистрировано около полусотни независимых организаций, поддерживающих отечественную науку материально. Их создатели и спонсоры - зачастую вчерашние ученые, сотрудники различных НИИ или академики, которые, разбогатев, становятся меценатами. Большинство таких организаций устраивают ежегодные конкурсы на стипендии. Это очень важно для российской науки, тем более что у государства нет денег спонсировать всех желающих проводить исследования.
- Насколько остро стоит сейчас проблема утечки талантливых российских ученых за рубеж?
- Этот вопрос действительно до сих пор не решен. Понятно, что низкая заработная плата, отсутствие карьерных перспектив, нехватка оборудования в научных центрах вынуждают многих молодых ученых перебираться в зарубежные институты или вовсе уходить из науки. Хотя я сразу хотел бы сказать, что утечка талантливой молодежи за рубеж - проблема не только современной России. И благополучная Европа испытывает такие же трудности. Значительное количество специалистов в поисках лучшего, более интересного места работы уезжают в США, Канаду или Японию. Правда, масштабы их миграции, наверное, несопоставимы с нашими.
- Существуют ли точные данные?
- У нас такая статистика не ведется. Но, по моим оценкам, "утечка" составляет в среднем около пяти процентов. Причем далеко не все уезжают за границу. Многие переходят в другие более оплачиваемые, но не связанные с наукой сферы, например в бизнес. Некоторые надеются, что это только временная мера, и они вскоре снова станут заниматься наукой. На деле же возвращаются, к сожалению, единицы. При этом обращаю ваше внимание на то, что по сравнению с gо-ми годами отток кадров из науки действительно стал меньше. Кроме того, пять процентов - это средняя оценка. Среди биологов эта цифра достигает 15-20 процентов, а среди филологов процент ничтожен.
- За границу молодых специалистов манит материальное благополучие?
- Это расхожее мнение не вполне соответствует действительности. Недавно мы задавали вопрос студентам: при каких условиях они бы продолжили свою научную карьеру? Главным фактором большинство опрошенных назвали престижность научного заведения и его оснащенность всем необходимым для исследовательской деятельности, начиная от библиотеки, заканчивая лабораторным оборудованием. То есть для молодых ученых главное, чтобы институт дал им возможность реализоваться в полной мере. Вторым фактором оказался жилищный вопрос. Некоторые шаги тут делаются. К примеру, аспиранты нескольких ведущих московских вузов получат в 2008 году отдельные квартиры. Такое решение на днях приняло московское правительство.
- Но это капля в море...
- Конечно. Ведь ученых, которые нуждаются в улучшении жилищных условий, огромное количество. Тем не менее фактор зарплаты при отъезде наших специалистов на Запад занимает лишь третье место. Естественно, мы усиленно работаем над этим вопросом. Так, к концу 2008 года средний оклад ученых и сотрудников академии должен составить порядка 30 тысяч рублей в месяц. Доктора наук будут получать от 35 тысяч, а молодые специалисты - в районе 20. Вы скажете, что это маловато и еще далеко от европейских стандартов, и я с вами соглашусь. Но все же существенно больше, чем три года назад. Когда мы сумеем решить эти проблемы в совокупности, утечка кадров должна остановиться.
- И что делать в ожидании этих перемен? Чиновники вот предлагают ввести обязательную систему распределения, как в советские годы.
- Разумеется, я слышал об этом. Должен сказать, что подобной точки зрения придерживаются и многие мои коллеги. Они предлагают ввести некоторые ограничения для выпускников: чтобы те не сразу ехали за границу, а лет пять отрабатывали средства, вложенные государством в их образование. Однако полагаю, решать проблему утечки из науки ущемлением прав не выход. Необходимо улучшать условия здесь.
- Может, стоит перенять опыт Китая или Тайваня, где разработаны и реализуются специальные программы по возвращению своих специалистов на родину?
- Да, в этих странах для ученого создаются те же условия, которые у него были за рубежом. Но у нас, к великому сожалению, таких программ нет. И, насколько мне известно, появление их не планируется. Сейчас наша первостепенная задача уменьшить отток талантливых людей из науки хотя бы за счет предоставления, так сказать, "особых" рабочих мест. Например, в Европе и США для молодых людей, окончивших аспирантуру и защитивших диссертацию, введены временные позиции в институтах, которые называются "постдоки". Новоиспеченным кандидатам наук дается возможность поработать в свободном режиме два-три года. За это время они успевают осмотреться, выбрать себе одно или несколько возможных мест для продолжения научной карьеры. А как у нас? Человек закончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию - и куда дальше? А ведь это серьезнейший вопрос! Казалось бы, продолжай исследования в институте. Но у нас система не такая гибкая, как на Западе. Никаких временных позиций при вузах и научных институтах нет, а постоянные все заняты. Молодой человек волей-неволей вынужден уходить из науки или отправляться за рубеж и работать там на тех же "постдоковских" позициях.
- Реально ли организовать что-то подобное у нас?
- Академия наук сейчас проводит такой эксперимент. У нас нет официального понятия "постдок". Но мы ввели 400 позиций в научно-исследовательских институтах Центрального региона, куда принимаем на конкурсной основе по контракту на два-три года молодых специалистов. Там кандидаты наук продолжают свою научную работу. Поначалу на срочной основе, а затем зачисляются в штат. При этом они начинают сразу получать зарплату научных сотрудников. 400 человек - не так уж и мало. Персонал небольшого НИИ насчитывает примерно 200 человек. Но наша программа становится все более популярной, желающих в нее попасть все больше, а на ее расширение у РАН нет средств. Правда, со следующего года вступают в силу поправки к закону "О науке", который дает нам право самим принимать решения о создании новых рабочих мест. Но и здесь мы опять-таки ограничены бюджетом академии.
- Выходит, программу нужно утвердить на государственном уровне?
- Вот именно! Мы очень надеемся на поддержку государства. Я не сторонник той точки зрения, что академия должна жить по законам рынка, без помощи государства. Если жить по этой концепции, мы еще не скоро избавимся от проблемы утечки кадров. Хочется надеяться, что чиновники это понимают.
- И все же есть ли те, кто вернулся из-за границы, несмотря на все проблемы?
- В Математическом институте имени Стеклова, который я возглавляю, известны такие случаи. Все-таки найти хорошее место в Европе или Америке сейчас не так просто. Да, возвращаются пока единицы, но положительная динамика уже есть. Кроме того, ряд наших исследователей, уехавших работать за границу, продолжают поддерживать с институтом тесные научные связи. По решению ученого совета мы сохранили для них внештатные позиции. Есть также несколько выдающихся ученых, которые работают по трудовому договору: полгода - за границей, полгода - у нас. Их присутствие в нашем институте имеет особое значение. Поэтому мы пошли на создание для них специального режима. Такие формы практикуются и в других научных учреждениях.
- Еще о миграции ученых. Есть ли иностранцы, которые едут в Россию для продолжения научной карьеры?
- Мне вспомнилась переписка швейцарца Иоганна Бернулли со своим сыном Даниилом, который в 1724 году эмигрировал в Санкт-Петербург. Вторая столица была тогда еще совсем молодым городом.И юный Даниил жаловался в письмах на холод, сырость и скуку. Отец же ему отвечал, что, несмотря на все это, в Европе больше не найти другого места, где так уважают науку и так хорошо за нее платят... Конечно, в Россию и сегодня приезжают европейские студенты. Жаль только, они не могут повторить слова жившего 300 лет назад Иоганна Бернулли. Однако мы надеемся, что золотые времена торжества науки в России еще вернутся. Причем ждать осталось недолго.
- Совсем скоро в Российской академии наук состоятся выборы президента. Кто сейчас претендует на этот пост?
- Президиум РАН уже определил главного кандидата - им стал действующий глава академии Юрий Осипов. Голосование общего собрания назначено на 30 мая. Причем в поддержку Юрия Сергеевича высказались 10 из 12 отделений РАН и две трети членов президиума. В списке кандидатов в президенты РАН еще два академика - Владимир Фортов и Валерий Черешнев. Сейчас я не вправе оценивать шансы всех претендентов, но в пользу Осипова говорит его 17-летний президентский стаж и богатый управленческий опыт. К тому же именно Юрий Сергеевич в условиях конфронтации с Минобрнауки отстоял академический вариант устава, который игнорировал предложения о внешнем управлении и контроле за финансовыми потоками РАН.