Версия для печати
Вернуться к списку

Наука карантина: Ирина Донник о том, почему с пандемией лучше бы справились ветврачи

Если бы карантин по COVID-19 вводили ветврачи, возможно, не было бы второй волны нового коронавируса, считает доктор биологических наук, профессор Ирина Донник, вице-президент Российской академии наук. В эксклюзивном интервью «ВиЖ» Ирина Донник (по одному из образований она, кстати, ветврач) также рассказала об опасности лейкоза крупного рогатого скота для людей, проблеме кормовых антибиотиков в животноводстве и трудностях современного ветеринарного образования.

О ПАНДЕМИИ COVID-19

Ирина Михайловна, в одной из последних ваших публикаций («Известия РАН. Серия биологическая», № 1 за 2021 год) описываются гипотезы, интересные с точки зрения как специалистов, так и массового читателя. В частности, говорится о потенциальной возможности вспышки четвертой новой коронавирусной инфекции, отличной от сегодняшней. Какова вероятность такого развития событий?

Ирина Донник: Я люблю студентам повторять, что, когда мы побеждаем один возбудитель, неминуемо приходит какой-то другой. Так сложились обстоятельства, что появился новый коронавирус SARS-CoV-2. К нему человечество оказалось не готово. К тому же средства массовой информации искусственно раздували психоз, который сейчас охватил весь земной шар. На самом деле это обычная инфекция, и наша медицинская служба показала, что может с ней справляться. Другое дело, что меры карантина, принятые на первых этапах, были недостаточными. Мы среди коллег – ветеринарных врачей – обсуждали, что если бы так вводили карантин при болезнях животных, как попытались это сделать многие страны во время первой волны коронавируса, то, наверное, у нас не осталось бы здоровых животных, все были бы поражены разными заболеваниями. Потому что есть четкие правила и порядок, как все должно происходить.

Понятно, что все были потрясены и растеряны...

Ирина Донник: Тем не менее необходимо было своевременно ввести жесткие меры, которые только сейчас применяют многие страны, в частности карантин при въезде в страну. Это, на мой взгляд, самая первая и эффективная мера. Сложившаяся ситуация послужит уроком того, что нельзя недооценивать инфекционные заболевания, нельзя недооценивать возбудителей инфекций. Тем более что другие подвиды коронавирусной инфекции, поражающие животных, хорошо известны, и ветеринарное сообщество научилось с ними справляться, причем достаточно успешно.

А какую роль могут играть животные в распространении нового коронавируса?

Ирина Донник: В статье «Коронавирусные инфекции животных: будущие риски для человека» в соавторстве с коллегами мы попытались обобщить весь накопленный опыт и развенчать миф о том, что домашние животные могут являться переносчиками возбудителя нового коронавируса, то есть источником инфекции для человека.

Что нужно сделать, чтобы предотвратить новые пандемии в мире?

Ирина Донник: В ветеринарии есть железное правило: нельзя содержать животных разного возраста в одном помещении. Допустим, в одном помещении стоят коровы и разновозрастные телята, туда попадает слабовирулентный вирус. Но, проходя через разные возрастные группы, он набирает такую силу, что на последнем этапе, когда уже заражает взрослое животное, становится достаточно агрессивным и сильным, то есть вирулентным. Вот этого нам нельзя ни в коем случае допускать. Нельзя допускать также совместное содержание разных видов животных, в том числе диких экзотических, как получилось на рынке в китайском Ухане. Наша задача – и медицины, и ветеринарии – не допустить возникновения таких факторов, которые могут способствовать появлению новой мутации, с которой будет трудно справиться.

В обывательской среде нет понимания необходимости разработки и внедрения вакцины против COVID-19 у животных. Какой научный ответ можно дать скептикам?

Ирина Донник: Вакцину создать можно и даже нужно, хотя бы для страховки. Ведь с новым коронавирусом мы живем уже второй год. Каждый день появляются новые данные. Может быть, этот вирус начнет изменяться дальше. Уже известно около 30 вариантов этого возбудителя. Непонятно, как он дальше поведет себя, может, какая-то из очередных мутаций будет более вирулентна.

ОПАСЕН ЛИ ЛЕЙКОЗ КРС ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА

Какие давно известные вирусы животных могут угрожать здоровью людей через животноводческую продукцию? Например, передается ли человеку через продукцию вирус лейкоза?

Ирина Донник: Нельзя получить здоровую продукцию от больного животного, тем более больного лейкозом. Что такое лейкоз? Это рак крови. Лейкоз сегодня занимает первое место среди всех инфекционных заболеваний крупного рогатого скота молочных пород. 50–70% инфицированных вирусом лейкоза коров стоят в стадах, от них производится молоко, сдается на предприятия. При термической обработке вирус погибает, но продукты его жизнедеятельности остаются. Беда еще и в том, что болезнь развивается медленно. Это хронически протекающее заболевание, а методы его диагностики были разработаны еще в 1990-е. И когда нам говорят сельхозпроизводители, и даже ученые, в том числе академики: «Да что там лейкоз, он изучен, это только хозяйственная проблема», – это неправда. Если бы была только хозяйственная, ее давно бы уже решили. Проблема в том, что вирус меняется, мутирует, он не может в течение восьми десятков лет, с тех пор как попал в страну (в 60-х годах XX века), существовать в неизменном виде. Мы провели исследования в разных регионах страны и выявили, какие штаммы вируса лейкоза занесены в Россию. Это бельгийский, американский и австралийский штаммы возбудителя болезни. Они по-разному вызывают патологический процесс, они по-разному проявляют свои агрессивные свойства. Например, бельгийский штамм более агрессивный. Сразу погибает молодняк.

Так опасен ли возбудитель лейкоза для человека?

Ирина Донник: Раньше, наверное до 2015 года, мы все заученно отвечали: не опасен. Но в последние пять лет появилось достаточное количество статей, в том числе зарубежных, о том, что выявляют геном возбудителя лейкоза животных в новообразованиях, удаленных у человека. В доброкачественных опухолях, например опухолях молочной железы, и в злокачественных образованиях. Есть данные о том, что в крови людей с онкологией находили геном бычьего лейкоза. Заболевали лейкозом и шимпанзе. Все это настораживает. Наша задача – добиться, чтобы лейкоз был искоренен из популяции крупного рогатого скота. Очень прогрессивный и успешный в этом направлении опыт по ликвидации заболевания в Свердловской области. В 2015 году она была в целом оздоровлена. Отмечу опыт Ленинградской области, Вологодской. На Кубани программа ликвидации лейкоза действует с 2004 года. Практически две трети молочных ферм уже оздоровлены. Сейчас готовятся принять новые ветеринарные правила по борьбе с лейкозом, их разработали в Минсельхозе. Если их удастся принять, то это будет просто революция, настоящий рывок в борьбе с этой инфекцией.

А каким странам удалось победить лейкоз?

Ирина Донник: Белоруссия ликвидировала лейкоз, страны Европы еще в 1982 году приняли соответствующее решение, и у них нет лейкоза. А мы киваем на США – мол, ничего страшного нет, в Америке все едят, пьют это молоко. И, конечно, завозят нам скот с лейкозом. Ведь инфекция может не проявиться за 30 дней карантина. АНТИБИОТИКИ В ЖИВОТНОВОДСТВЕ В животноводстве можно еще выделить проблему антибиотикорезистентности – невосприимчивости организма к действию антибактериальных препаратов.

Чем опасны антибиотики?

Ирина Донник: Микрофлора при применении антибиотиков постепенно начинает повышать свою резистентность (сопротивляемость. – Прим. ред.). И в следующий раз, когда возникнет необходимость в антибактериальной терапии, просто может не отреагировать на нее. И тогда нужны новые и новые дозы антибиотиков. Вот в этом основная опасность. К сожалению, лечить животных все равно приходится с применением антибиотиков. Но при этом есть очень четкие правила. Например, если лечишь корову антибактериальным препаратом, молоко от нее одну-две недели нельзя употреблять. Если эти принципы соблюдать – продукция безопасна. Другой вопрос – кормовые антибиотики (их используют не для лечения животных, а, например, как стимулятор роста. – Прим. ред.), вот это очень большая проблема, которая в нашей стране не решается. Уральские ученые – представители Уральского государственного аграрного университета и Уральского федерального аграрного научно-исследовательского центра УрО РАН – обследовали ряд ферм, в том числе птицеводческих и животноводческих, и выявили, что 70% из них использовали антибиотики, которые вообще не должны применяться. Европа, напомню, отказалась от кормовых антибиотиков еще в 2006 году. Хотя отмечу: не всегда страны ЕС выполняют то, что декларируют.

ОБ ОРГАНИЧЕСКОМ СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ

Сейчас много говорят о производстве продукции «органик». Как вы считаете, позволяет ли нынешняя ситуация заниматься органическим сельским хозяйством в России? Как наша страна выглядит на фоне других аграрно-развитых стран по этим показателям?

Ирина Донник: У России огромнейший потенциал для органического сельского хозяйства. Я это авторитетно говорю. Прежде всего, из-за того, что у нас огромное количество земли, пашни, которая еще не испорчена большим количеством пестицидов. Наверное, сказались 1990-е, когда у наших сельхозпроизводителей не хватало средств, и они вносили недостаточные дозы химикатов. В Европе практически нет таких земельных участков.

Там давно взят курс на интенсивное сельское хозяйство?

Ирина Донник: Интенсификация – это когда ты на одном гектаре получаешь избыточный урожай, но при этом вносишь столько различных физических и химических веществ, в том числе вредных, что в продукции это все может накапливаться. И не факт, что такая продукция будет здоровой. Поэтому, на мой взгляд, именно России надо взять в плане экспорта курс на органическую продукцию. Сейчас набирает обороты тема использования биологических методов защиты растений, у нас есть научные разработки в этом направлении, причем очень хорошего качества.

О РАЗВИТИИ ВЕТЕРИНАРНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Как вы считаете, на что надо обратить внимание профильным вузам в подготовке ветеринарных специалистов?

Ирина Донник: В ветеринарном образовании наметилась нехорошая тенденция – отсутствие практики или ее сведение к минимуму. Мне рассказывают: «Вот мы разработали IT-лабораторию – надеваешь очки и виртуально видишь, как лечить животных, как приготовить лекарственное вещество, как оказать хирургическую помощь». Но, понимаете, никогда никакие виртуальные вещи не заменят будущему ветеринарному врачу прямое общение с животным! Ты можешь миллион раз посмотреть фильм, как сделать инъекцию, но, пока ты в первый раз сам ее не сделаешь, этому не научишься. Конечно, в этой ситуации сыграло свою роль дистанционное обучение из-за пандемии. Я всегда говорю, что, прежде чем подойти к животному, лечить его, человек должен научиться хотя бы обращаться с ним. И любой наш будущий врач с первого курса обучения должен знать, как правильно погладить, как правильно зафиксировать животное. Потому что это нужно прежде всего для техники безопасности. Наши животные кусаются, лягаются, может и до смертельных случаев дойти. Поэтому будущий ветврач должен понять животное, изучить его повадки со студенческой скамьи. А ему предлагают перейти на виртуальные схемы обучения. Вот это, на мой взгляд, большая ошибка! Хороший опыт в Уральском аграрном университете. Там создан центр реабилитации животных. Туда доставляют кошек и собак, например, после пожаров или с обморожениями. Студенты их лечат, а затем ищут им новых хозяев. За пять лет существования этого центра почти 3,5 тысячи животных нашли новый дом.