Версия для печати
Вернуться к списку

БУДУЩЕЕ НАУКИ КАК СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА

«На самом деле у фундаментальной науки всего два вызова – это образование и технологии», – убеждён заместитель президента Российской академии наук Владимир Иванов, посетовавший на то, что в России «образование поставлено впереди науки». В РАН, по его словам, в соответствии с поручениями президента и правительства разработана концепция стратегии научно-технологического развития страны, в которой чётко выстроена система приоритетов государства и предложена модель развития науки. (С концепцией, подготовленной Информационно-аналитическим центром «Наука» РАН, можно ознакомиться здесь. – Ред.)

Революционные прорывы и междисциплинарная среда

«XXI век будет веком биологии и вообще исследований живых систем», – считает профессор Сколковского института науки и технологий Артём Оганов. Революция в этой области «во многом связана с развитием прикладной математики». Ещё одно революционное направление науки – искусственный интеллект, который, по мнению учёного, «позволяет исследовать системы такой сложности, с которыми даже вычислительная математика, вычислительная физика не способны справиться».

В дисциплинарной структуре науки в связи с этим уже заметны определённые сдвиги. «Наиболее интересные открытия сейчас происходят именно на стыке наук», – отметил Артём Оганов. Это, по его словам, надо учитывать и в организации науки:

«Единицей в науке должен быть не институт, а научная лаборатория».

При распределении финансов профессор Сколтеха рекомендует делать акцент на наиболее продуктивных учёных.

Альтернатива гибкости – «уход со сцены»

Структура науки не является искусственным образованием, она определяется самой актуальной в конкретный момент времени общественной дискуссией, полагает заместитель генерального директора ОАО «РВК» Евгений Кузнецов. По его мнению, общество, становясь всё более глобальным, уже не нуждается в жёсткой структуре науки. Всё более очевидны стандартизация условий свободного научного поиска и достижения результатов; сетевизация получения данных, включая научные, способствующая максимизации результата при наименьших затратах, и алгоритмизация накопленных данных в междисциплинарных центрах сборки. «Если раньше исследователи публиковали статьи, чтобы доказать приоритетность научного результата, то сейчас статьи публикуются для того, чтобы доказать результативность вклада в общий котёл знаний о каких-то фактах», – утверждает Евгений Кузнецов.

Он считает, что наука вынуждена адаптироваться и к изменениям системы общественного устройства, которые приводят к «увеличению самостоятельности конкретного индивида в принятии решений и повышению мобильности – как трансграничной, так и трансдисциплинарной». Отсюда вывод: «Лидеры выиграют за счёт гибкости, а те, кто сопротивляется <трансформациям – ред.>, уйдут со сцены… Соответственно, мировые лидеры из научных организаций останутся, но они поменяют формат работы».

Примером нового формата организации научной деятельности можно считать Российский квантовый центр. Не будучи государственной структурой, он лишён возможности госзаказа и, реализуя проектный подход к решению научных задач, нередко выигрывает российские гранты. Управляется РКЦ международным научно-консультативным советом и попечительским советом (в его составе два лауреата Нобелевской премии) – они и определяют стратегию развития центра. «Это даёт очень сильную научную экспертизу и привлечение международного опыта, который помогает организовать вовлечение учёных, работающих в центре, в международную жизнь на повседневном уровне», – пояснил генеральный директор РКЦ Руслан Юнусов.

На долгосрочные мегапроекты, как эффективную форму организации науки, обратил внимание заместитель директора Центра фундаментальных исследований НИЦ «Курчатовский институт» Владимир Шевченко. Результаты исследований того же ЦЕРНа доступны не только для сотрудников, но и для участников коллаборации, работающих в научных организациях разных стран, – только в России это около 800 пользователей. Ничто, по мнению Виктора Шевченко, не мешает использовать такую схему «для санации советского института».

Наука и общество

Дискуссию продолжил директор по науке кластера ядерных технологий Фонда «Сколково» Александр Фертман, которого беспокоит нарастающий «разрыв между тем, что происходит в науке, и тем, что происходит в обществе». Он считает, что «большинство учёных занимают снобистскую позицию по отношению к обществу». Сокращению этого разрыва способствует не только популяризация науки, но и «технологический трансфер», связывающий с учёных предпринимателями.

Доцент Университета ИТМО Ирина Радченко отметила важность реализации в России концепции открытой науки, направленной на повышение результативности учёного. Это предполагает модификацию электронной инфраструктуры научных исследований, обеспечивающую открытость научных данных и их цитирования, публикаций о результатах исследований, рецензирования, образовательных ресурсов и программного кода. В ИТМО, по её словам, разрабатывается панель управления открытыми научными данными. Замечу, что на принципах открытости работает, например, российская научная электронная библиотека «КиберЛенинка», а также Единая государственная информационная система учёта результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ гражданского назначения (ЕГИСУ НИОКТР) и портал «Мониторинг трудоустройства выпускников» Минобрнауки России.

Результаты социологического исследования, проведённого по заказу Минобрнауки, представил директор Центра взаимодействия с органами власти, институтами развития и компаниями НИУ ВШЭ Михаил Голанд.

Научные прорывы респонденты связывают не с научными организациями или вузами, а с исследовательскими центрами корпораций.

Большая часть участников опроса уверена: заказ для науки должно формировать государство и бизнес; менее 40% считают, что это – дело самой науки. Роль и место науки в социально-экономическом положении России большинство респондентов видят в обеспечении национальной безопасности, интеллектуальном и культурном развитии страны.