Версия для печати
Вернуться к списку

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЙ МЕНЬШЕ НЕ БУДЕТ

Евгений Александрович РОГОЖИН, известный российский ученый-геофизик, всю профессиональную жизнь работает в Институте физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН, замдиректора по науке, академик Российской академии естественных наук, доктор геолого-минералогических наук, профессор МГУ.

Вернувшись из Китая, Евгений Александрович РОГОЖИН уехал на Алтай завершать исследования после сильного землетрясения 2003 года, которое сам же за 5-6 лет до этого и спрогнозировал. А мне после беседы строго наказал не перепутать баллы - степень разрушений, с магнитудой по шкале Рихтера, интенсивностью самих землетрясений.

- Такие беспрецедентные землетрясения, как в Юго-Восточной Азии, на Земле бывают раз в двести лет. А в России только на Тихоокеанском побережье. В 1952 году на северных Курилах и юге Камчатки землетрясение вызвало цунами высотой в 10 метров. Были большие разрушения, погибло много жителей, пограничников, но тогда о таких неприятностях не сообщали. После масштабного Кроноцкого землетрясения 1997 года в Курило-Камчатской зоне мы в течение пяти лет ожидаем повтора, в том числе и с цунами.

- У нас есть в стране методики прогнозирования подобных катаклизмов или все же трудно их предсказать ученым?

- Мир в целом не может похвастаться высоким уровнем прогнозов, особенно краткосрочных: за неделю, за день, за час. Успехи единичные. Китайцы спасли большое число людей, предсказав научным путем Хайченгское землетрясение 1975 года. Мы за восемь месяцев спрогнозировали Кроноцкое землетрясение и сообщили в МЧС. Но регулярного надежного прогноза в мире еще не существует. За рубежом эта область знаний развивается очень сильно, а мы, поскольку территория России не так сейсмоопасна, как в Китае или Японии, разрабатываем свой комплексный подход. Сейсмический прогноз объявляем, когда предвестники землетрясений накапливаются - сейсмические, деформационные, электромагнитные, геохимические, ионосферные.

- Резко меняется климат, принося стихийные бедствия. Порой кажется, что мы из этой черной полосы уже не выйдем. Сколько нам осталось жить?

- Почему осталось? Роста природных катаклизмов я не вижу. Сейсмический режим стабилен уже 10 тысяч лет, но землетрясения были, есть и будут. Это люди все гуще населяют планету, теснясь к сейсмоопасным областям, где хороший климат. В Юго-Восточной Азии райские места, но и огромный сейсмический пояс. Север Индии, Китай, Япония, север Африки, юг Европы, наша бывшая Средняя Азия, Кавказ. И везде низкий уровень строительства: растет тяжесть последствий.

А с климатом нет большой ясности. Говорят, 2000 лет назад на Земле был природный оптимум. На Алтае мы раскопали древние почвы этого возраста: жирные, насыщенные гумусом - чернозем. Значит, было тепло, влажно. Сейчас там жалкие лесные подзолы. За 10 тысяч лет климат тоже стабилизировался, но нужны соизмеримые этому периоду ряды наблюдений. А метеорологии всего лет двести, хотя и за это время было всякое. Во Франции в 1933 году, недавно читал раннего Сименона, шли такие ливни, что все считали - потоп! Ничего, распогодилось. Единственное, в мегаполисах все закономерности размыты.

- На каком уровне сейчас сейсмология в России и как выглядят сами исследования?

- Много разных методов. Начало новой сети было положено лет 15 назад, когда американцы по совместному проекту IRIS поставили нам 12 современных цифровых сейсмических станций. Сейчас их на Северном Кавказе целые кусты, очень много в Сибири, в Прибайкалье, Забайкалье, Приморье, особенно на Камчатке. И на Сахалине четыре. Отвечает за это Геофизическая служба РАН с центром в Обнинске. Там же одна из базовых станций. Они есть везде, в том числе в Москве на территории Института физики атмосферы. Парадокс - нет станций на Курильской гряде, всего лишь одна. И связь убогая, по телефонным каналам. Еще мобильные системы. Понимаете, прогноз для огромной России не очень-то и нужен: 70 процентов территории сейсмически безопасны, в опасных зонах редкое население. Но вокруг мест, где землетрясения могут привести к большим жертвам, нужны полигоны с системами и приборами, реагирующими на разные предвестники. - Говорят, что катаклизмы разные и бедствия тонко чувствуют животные. Скажем, и кошки, и крысы способны своим поведением предсказать подвижки земной коры...

- Серьезно этим занимаются разве энтузиасты. Правда, удачный прогноз в Китае 1975 года строился именно по такому сценарию. Мао тогда сказал - землетрясения будет прогнозировать народ. Население бесплатно звонило в Пекин об аномалиях: вода поднялась в колодце, животные забеспокоились, свечение возникло в атмосфере - сухие молнии, "огни святого Эльфа". Ученые, обработав информацию, нанесли ее на карту. Зоны странных явлений объявили опасными.

Тогда в Китае не чикались, в Хай Ченге остановили фабрики и вывезли все население: спасли. Землетрясение с чудовищными разрушениями там действительно произошло. Через год оно случилось в шахтерском Таньг Шане. Но Мао умер, начался разброд, в прогноз не поверили. Были жуткие жертвы, несколько сот тысяч. Так что такой подход возможен, но у нас пока вряд ли реален.

- Недавно решено порадовать науку хорошим финансированием. А как сейчас вам выделяются деньги на исследования?

- Кроме коммерческих проектов, фундаментальные исследования поддерживаются правительством России очень плохо. И когда такое пренебрежение, то нет и перспективы. Молодежь не идет, зарплаты очень низкие, что удивляет. Геофизика изучает не только сейсмические явления, но и места накопления нефти и газа, решает проблемы для строительства атомных и гидроэлектростанций, трубопроводов. Нас надо привлекать к проектам как подрядчиков, но эти работы ведут фирмы без научного потенциала, приглашая ученых за гроши. Эта прослойка, ничего не делая, мешает работе и пользуется ее результатами. Если ситуация с фундаментальной наукой радикально не изменится, лет через пять прервется связь поколений. Нам некому передать свой опыт. Уйдем на пенсию, и все кончится. А исследования будут проводить немцы за бешеные деньги, американцы, а скорее, индусы или китайцы - у них сейсмология развивается как надо.

- Москва, утверждают диггеры, стоит на разломе, на пустотах и в любой момент может провалиться. Так ли это?

- Не провалится. Пустоты и разломы разные вещи. Карстовые полости вымываются подземными водами и существуют испокон веку. Их тоже можно определять геофизическими методами, а не слушать диггеров. В Москве, как в любом мегаполисе, идет медленное опускание поверхности. В Нью-Йорке то же самое. Другое дело, планомерные исследования. Ведь худшего места для пострадавшего аквапарка, мы осматривали, не придумать: десять метров насыпанного мусора, а по бокам глубокие овраги. И когда на такую

"подушку" плюхнули огромное здание, все стало разъезжаться. Сделали бы изыскания, забили сваи под фундамент, как советовали геологи, ничего бы не случилось. А разломы есть везде. Любой город стоит либо на разломе, либо вблизи, но они с глубины в 2 километра вверх проникают слабо и редко. И геодинамическая активность в районе Москвы невысока, это стабильная область.

- В Воронеже, говорят, на разломе появились барабашки. Что это за активизация, полтергейст какой-то?

- Никаких барабашек никогда не видел. Люди склонны нагнетать природные явления и страхи. Что-то понаделают, а потом - так, мол, звезды спланировали. Какое дело звездам до какой-то личности! Как специалист я не вижу природных механизмов, которые могли бы это породить, и как человек не верю.

- Что происходит с ядром Земли? Астрологам по звездам все видно, а физикам?

- Мы изучаем его гравиметрическими и сейсмическими методами. Ядро, особенно внешнее, довольно активная структура. Там происходит дифференциация вещества: горячее поднимается и выходит в мантию, холодное опускается во внутреннее твердое ядро. Процессы медленные, но напряжение накапливается. Жесткая поверхность коры ядра реагирует срывами, смещением блоков и плит относительно друг друга. Сейсмические волны проникают через всю Землю. За 200 лет все это изучено, выделены оболочки Земли - земная кора, мантии верхняя и нижняя, внешнее ядро и внутреннее. И сейсмоопасные зоны тоже. В Юго-Восточной Азии сильные землетрясения бывают каждые 10 лет, поэтому и недавнее не стало для нас неожиданным. Да, погибло очень много людей, но это уже человеческое измерение, оно зависит от многих факторов.

- Войны, революции и народные волнения, говорят, тоже вызывают землетрясения как возмездие?

- Земля не разумное существо, чтобы мстить. В ней, как и во всем, идет эволюция, но это не живая материя. А люди так самоуверенны, что думают, Земле и заняться нечем, как платить за их глупости. Сами себе платят. Поэтому я не согласен, что социальные катаклизмы отражаются на Земле или Земля, наоборот, их порождает - ничего подобного.

- А есть парадоксы и курьезы, заметные вам как ученому?

- Нет, мы с этим не сталкиваемся. Но иногда бывают вещи, которые внезапно понимаешь. В 90-е годы я предположил, что наш Горный Алтай должен быть высокосейсмоопасной зоной. Он ведь прямо к северу от Монгольского Алтая, где на человеческой истории и даже в XX веке были очень сильные землетрясения. Это вызвало большие споры и недоверие к нашим результатам. Но мы там провели исследования, рыли канавы, нашли следы старых землетрясений, написали в 2002 году книгу, а в 2003 году точно в этой зоне произошло сильное землетрясение интенсивностью в 9 баллов и с мощным 60-километровым разрывом на поверхности. Сама природа подтвердила правоту наших научных оценок, и это один из самых удачных долгосрочных прогнозов в мире.

***