Версия для печати
Вернуться к списку

«Нанорога и микрокопыта» начинают и выигрывают

Учёные России крайне обеспокоены тем, как работает принятый в 2005 году Федеральный закон №94 «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд».

По словам Евгения Онищенко, научного сотрудника ­ФИАН из Лаборатории физики низкоразмерных систем и структур, закон, может, и хорош для закупок крупных партий компьютеров или консервов, но в принципе не пригоден для финансирования научной деятельности. Наука – это иная специфика.

– Чем же закон не устраивает учёных?

– Почти всем. Например, чтобы получить право на поставку товаров, выполнение работ или оказание услуг, надо поучаствовать в конкурсе. И там все на равных: и ведущий научный институт, и фирма – мировой лидер в производстве сложного оборудования для научных учреждений, и созданное месяц назад ООО «Нанорога и микрокопыта». Причём всего 45 процентов от общей оценки заявки приходится на научную квалификацию заявителя и предлагаемую программу работ. Хотя в научной и научно-технической сфере именно квалификация исполнителя является ключевым фактором для успешного выполнения работ. Но закон запрещает выдвигать какие-либо дополнительные квалификационные требования к участникам конкурса, за исключением работ, проводимых в интересах нужд обороны страны и безопасности. Всё внимание только на низкую цену. Из-за этого недостаточно квалифицированные, а то и просто недобросовестные заявители могут выигрывать конкурсы, резко снижая цену контракта. А государственный заказчик вынужден тратить деньги на проведение исследований низкого научного уровня, на их «разработки», у которых нет никаких перспектив. Или авансировать поставки приборов, которые никогда не будут поставлены.

– Неужели такие фирмы нельзя как-то проверить заранее?

– А как, если по закону главное – экономия за счёт низкой цены. На этом и играют недобросовестные участники конкурсов. Они могут извлекать выгоду, даже не дожидаясь оплаты работ и не подвергая себя риску предъявлять их результаты. Делается это так. Научный институт или вуз собирается купить дорого­стоящее оборудование, производителей которого во всём мире можно пересчитать по пальцам. Кроме фирмы-производителя, заявку на конкурс подают никому не известные «Нанорога», которые обещают поставить требуемое оборудование гораздо дешевле. Очевидно, что «Нанорога» не смогут поставить работающее оборудование по такой цене, не смогут провести его установку и наладку, но они и не собираются заниматься этим. Но, с точки зрения закона, главное – это заявка по низкой цене, наиболее выгодной для бюджета, и поэтому контракт следует заключать с «Нанорогами». Конечно, институт может пойти на принцип, заключить контракт и потом пытаться привлечь «Нанорога» к ответственности. Однако закон очень мягок к виновникам затяжек со сроками поставки. В нём предусмотрена всего одна трёхсотая часть от ставки рефинансирования Центрального банка в день. Пока суд да дело, год закончится, а с окончанием года неистраченные средства могут быть возвращены в бюджет. В результате институт не получит необходимой ему установки, да ещё и покажет себя неспособным освоить выделенные средства. Этим и пользуются «Нанорога», готовые отказаться от подписания госконтракта в обмен на отступные.

– Но это же вымогательство?

– Да. Мало того, закон запрещает участнику конкурса – вузу или НИИ – подавать более одной заявки на лот. Стало быть, специализированный институт и крупный вуз, в которых часто есть несколько научных групп, работающих в одной области независимо друг от друга, имеют право только на одну заявку. И выходит, что значительная часть научных групп, которые могли бы выиграть в конкурсе, просто не могут в нём участвовать. Их место занимают группы с более низкой научной квалификацией из других организаций, у которых в ином случае не было бы никакого шанса выиграть.

Давайте посмотрим на ход работы серьёзной федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (ФЦП «Кадры»), которая начала работать в этом году. Её приняли, потому что науке как воздух нужна молодёжь именно сейчас, пока ещё работают высококвалифицированные учёные и преподаватели, имеющие серьёзный опыт исследовательской работы. Только они способны подготовить настоящих специалистов, которые завтра будут заниматься разработкой ядерных реакторов и самолётов, подводных лодок и оборудования для гидроэлектростанций.

Таким образом, надо в первую очередь поддерживать те коллективы, которые способны вести исследования на достойном уровне. Для этого в федеральной программе предусмотрено проведение ряда массовых конкурсов, позволяющих отбирать наиболее квалифицированные коллективы: конкурсы научно-образовательных центров, групп под руководством докторов и кандидатов наук, а также конкурсы для поддержки лучших аспирантов и молодых кандидатов наук.

– А что, всё выглядит логично…

– Да, но для конкурсов система оценки заявок, диктуемая законом, явилась просто губительной. Весной прошлого года прошёл «первый тур» конкурсов среди научно-образовательных центров. Анализ его результатов показал, что часто заявки, набравшие максимальный балл по главному научному критерию оценки – «качество работ и квалификация участника», – не попадали в число победителей конкурса.

Так, по два раза «пролетали» по профильным дисциплинам Математический институт РАН и Московский авиационный институт, а заявки, получившие очень низкие оценки по научному критерию, но со скромными финансовыми запросами, попадали в число победителей.

В этом году оценка заявок идёт по двум критериям: «качество работ и квалификация участника» – это 45 процентов и «цена контракта» – 55 процентов. С возрастанием роли цены ситуация резко ухудшилась. Недавно завершившийся основной тур конкурсов-2010 показал, что в этом году, если ориентироваться только на научную состоятельность, следовало бы заменить уже половину победителей. Мало того, работоспособные научные коллективы вынуждены конкурировать ещё и по цене контракта с демпингующими организациями, не обладающими должной научной квалификацией. И вот результат: по сравнению с прошлым годом резко снизился средний размер финансирования исследований в рамках контрактов. Если в прошлом году на один контракт, выигранный в рамках основного тура конкурса, в среднем приходилось примерно 12,4 миллиона рублей (4,1 миллиона рублей в год), то в этом году – примерно 8,7 миллиона рублей (2,9 миллиона рублей в год). И это притом что максимальная сумма финансирования по трёхлетнему контракту для научно-образовательных центров, установленная несколько лет назад при разработке программы «Кадры», составляет 15 миллионов рублей. Таким образом, сильные в научном отношении коллективы вынуждены играть по нелепым правилам и получают меньше того, что необходимо для привлечения в науку талантливой молодёжи. Деньги, потраченные на низкоценовых победителей, фактически выброшены на ветер. Зато с формальной точки зрения налицо значительная экономия бюджетных средств. Лукавая получается экономия…

– А что происходит с поддержкой исследований в научных группах под руководством докторов и кандидатов наук, а также молодых кандидатов наук и аспирантов?

– Тут просто катастрофа! На первый план выходит проблема правильного оформления заявок. Мало подать заявку, надо чтобы она была допущена к конкурсу. Как оказалось, и аспиранты, и доктора наук в важнейшей бюрократической науке правильного оформления заявок не сильны: то печать не там, то дело прошито не так. В прошлом году примерно 40 процентов заявок не было допущено к конкурсу из-за несоблюдения требований к оформлению заявки. По некоторым лотам были отвергнуты все (!) поданные заявки. По другим существовавшая изначально конкуренция была сведена к нулю. Так, по лоту «Создание электронной компонентной базы», предусматривавшему заключение семи государственных контрактов, из 29 поданных заявок соответствующими требованиям было признано восемь, а по лоту «Производство топлив и энергии из органического сырья», предусматривавшему заключение восьми государственных контрактов, из 24 заявок было допущено к конкурсу только шесть. По сути, это конкурс на знание всех бюрократических нюансов. В этом году, похоже, ситуация не улучшилась: по некоторым лотам отклоняется 20 процентов заявок, по некоторым – треть, по некоторым – почти половина…

И наконец, последний абсурдный штрих. По закону, если число заявок, правильно оформивших документацию и принятых к конкурсу, не превышает число государственных контрактов, то конкурс признаётся несостоявшимся, и государственные контракты заключаются со всеми участниками конкурса. А это означает, что по итогам конкурса могут быть профинансированы не только слабые в научном отношении, но и откровенно лженаучные заявки, если они оформлены по всем правилам. Не важно, что «внутри» – исследование на тему строения тела китов, на которых держится земная твердь, или проект по разработке вечного двигателя…

– И каков выход из положения?

– Закон нужно срочно исправлять. Понятно, что Федеральный закон № 94 является для чиновников финансово-экономического блока Правительства одним из принципиальных законов. Но вопрос в том, что важнее для страны – полное единообразие формальных правил или необходимость решать насущные задачи? Является ли ситуация нормальной, когда вместо пяти миллионов рублей в год сильному коллективу, который может готовить для страны научные и научно-технические кадры мирового уровня, выделяются 2,5 миллиона? И в это же время два дают коллективу, не способному готовить такие кадры.

Я понимаю, что чиновники должны следить за рациональным расходованием бюджетных средств. Но всё научное сообщество единодушно в том, что закон в существующем виде абсолютно непригоден для регулирования закупок в сфере исследований и разработок. Как можно конкурсное финансирование научных исследований проводить по правилам, разработанным для закупки мебели и консервов?!

В мире давно действует хорошо зарекомендовавшая себя грантовая система. Работает она и в России, по ней и надо финансировать научные исследования. Но и здесь всё меняется к худшему. Мало того, что бюджет ведущего научного фонда – Российского фонда фундаментальных исследований заметно урезан, некоторые правовые аспекты его деятельности в этом году просто неясны. Такая вот идёт модернизация.