Версия для печати
Вернуться к списку

Нобелевская премия по экономике — за новые географические открытия

Он предсказал «азиатский грипп» в экономике в 1997 году и предостерегал инвесторов от вложений в NASDAQ в 2000-м. Нынешний финансовый кризис он тоже предрёк. Но славу ему принесли не кризисы, а разъяснение того, как государства богатеют.

Экономическая премия памяти Альфреда Нобеля за 2008 год присуждена профессору Принстонского университета Полу Кругману (Paul Krugman). В отличие от некоторых других номинаций 2008 года, присуждение Нобелевской премии по экономике Полу Кругману выглядит почти бесспорным. Один из самых ярких из ныне живущих экономистов, безусловно, достоин высшей награды за (как указано Нобелевским комитетом) «анализ моделей торговли и разработку новых принципов экономической географии». И не только.

Кругман — это Кассандра нашего времени, специалист по мировым кризисам. Он предсказал «азиатский грипп» в экономике в 1997 году и предостерегал инвесторов от вложений в NASDAQ в 2000-м. Нынешний финансовый кризис он тоже предрёк. Доказательства можно обнаружить, например, в его интервью под названием J'ai peur («Мне страшно»), которое он дал французской Nouvel Observateur в 2004 году:

— У нас финансы как в банановой республике, — говорит Пол Кругман об экономике США, — просто рынок пока подтверждает, что наша политическая система — ещё не такая, как в банановой республике. Думаю, что эта ситуация, к несчастью, может измениться довольно скоро, ещё в ходе второго срока [президентства Джорджа Буша — прим. STRF.ru]… Никогда нельзя предсказать, когда произойдёт падение доллара, рост процентных ставок, и когда начнется период колебаний на финансовых рынках. Но я полагаю, что это дело не столь отдалённого будущего.

Почему мы не слушали Кругмана?..

Полу Кругману сейчас 55 лет. Один из самых молодых нобелиатов заинтересовался экономикой в школе, легко поступил в вуз, и уже в 24 года был доктором философии Технологического университета в Массачусетсе (MIT). Он автор 20 книг и более двухсот научных публикаций на экономическую тему, а ещё — один из самых популярных в США и не только в США колумнистов, умеющий без зауми, понятным языком объяснить смысл сложных макроэкономических построений. Говорят, что его острые публицистические колонки в New York Times столь же заслуживают Пулитцеровской премии, как работы в области экономики — Нобелевской.

Зачем немцы покупают Peugeot

К занятиям экономикой Кругмана подтолкнул Рудегер Дорнбуш, экономист мирового уровня, преподававший тогда в Массачусетсе, — молодого учёного заинтересовал принцип «возрастающих доходов», в соответствии с которым затраты на единицу продукции снижаются с ростом масштабов производства. Собственно, принцип этот был известен ещё со времён Адама Смита, но Кругман первым объяснил, как «возрастающие доходы» работают во внешней торговле, которая до тех пор считалась (в теории, по крайней мере) свободной от несовершенной конкуренции. Сейчас это может показаться странным, но на пороге 80-х годов это открытие было настолько радикальным, что статью 24-летнего автора отклонили сразу несколько ведущих журналов, пока она не была, наконец, опубликована в Journal of International Economics.

Теория Кругмана объясняла известный парадокс международной торговли: почему столь значительная часть международного торгового оборота приходится именно на богатые страны со сходными условиями для производства, и почему страны импортируют товары, которые в них уже производятся? Зачем, скажем, немцы ввозят французские автомобили, если те не так уж сильно отличаются от немецких по своим потребительским качествам, а сходные экономические условия не позволяют французам делать машины сильно дешевле немецких? Принцип возрастающих доходов позволяет ответить на этот вопрос. В двусторонней торговле участвуют разновидности одних и тех же товаров и, разрешая их импорт и экспорт, обе торгующие страны фактически удваивают рынок для каждой из разновидностей товара и могут значительно снизить издержки производства на единицу продукции. При этом доступ к большему предложению и большему спросу делает привлекательной торговлю именно между развитыми странами.

Сравнительные преимущества страны определяются климатом, доступностью ресурсов и поставщиков, развитием технологий. Последний фактор — временный, но в каждый период времени именно технологии определяют главное сравнительное преимущество

Логическим следствием этого открытия стали исследования Кругмана в области экономической географии — он фактически заново, после большого перерыва, открыл её как науку. Кругман показал, что производитель, стремясь сократить производственные издержки и транспортные расходы, стремится к концентрации производства, причём ближе к тем регионам, где для товара есть максимально большой рынок. В международной торговле это означает, что каждая страна будет стремиться наращивать экспорт тех промышленных товаров, для которых достаточно велик её собственный внутренний рынок. При этом её собственная международная специализация будет определяться не абсолютным, а сравнительным преимуществом производства определённого вида товара, то есть тем, насколько в данной стране на данном этапе экономически выгодно производить данный товар, а не какой-либо другой. Сравнительные преимущества определяются климатом, доступностью ресурсов и поставщиков, развитием технологий. Последний фактор является временным, но в каждый период времени именно технологии дают стране главное сравнительное преимущество.

Самое же интересное происходит на уровне мезоэкономики. Поскольку и компании стремятся реализовать сравнительное преимущество и размещать своё производство ближе к самым большим потенциальным рынкам, экономическая активность и инновации также имеют тенденцию к концентрации в пространстве. В терминологии Кругмана возникает «ядро», куда, в конечном счёте, стекаются капиталы и люди-профессионалы, и люди-профессионалы в обслуживании этих людей. Сетевые взаимодействия, в том числе между отдельными индивидуумами и фирмами, ускоряют внедрение инноваций («новым знаниям легче перейти через улицу, чем преодолеть океан») и приводят к быстрому развитию колоссальных агломераций, таких как Силиконовая долина или, если хотите, Бангалор и Детройт. Возникновение таких кластеров нередко объясняется исторической случайностью, но развитие, как установил Кругман, — закономерно. Что делает закономерным и разделение на развитый «промышленный север» и периферийный «крестьянский юг», наблюдаемое как в отдельных странах, так и в глобальном масштабе.

Из этого же положения вытекает ещё одно интересное следствие, а именно — тенденция к дезурбанизации или постепенному смещению центров экономической активности. Когда все фирмы одного профиля сконцентрированы в «ядре», компания, решившая переместиться на периферию, становится там практически монополистом. Она получает доступ к более дешёвому местному рынку рабочей силы и местным поставщикам, может избежать чрезмерных издержек, связанных с ростом, например, стоимости земли. Окажется эта тенденция преобладающей или нет, зависит от многих факторов. В частности — от того, смогут ли компании получать на новом месте те самые «возрастающие доходы», связанные с ростом масштаба производства, каковы будут их транспортные издержки, смогут ли они удержать вне «ядра» квалифицированные кадры, предоставят ли этим компаниям определённые преференции региональные власти. В конечном счёте, в недрах когда-то периферийной экономики могут возникнуть новые промышленные кластеры, как это было в Японии, Южной Корее и сегодня происходит в Китае.

Заслуга Пола Кругмана в том, что он не просто объяснил все эти сложные тенденции в мировой и региональной экономике, но и разработал модели, позволяющие оценить вклад каждого фактора, определяющего равновесие локальной и глобальной экономической активности. Ценность этих моделей, как писал Арвинд Субраманьян, начальник отдела в Исследовательском департаменте МВФ, в том, что они позволили «влиятельным идеям, таким как принцип возрастающих доходов и экономический эффект, обусловленный внешними факторами, которые уже носились в воздухе, войти в основное течение экономической мысли».

Кругман заменил метафоры ясными моделями, которые создают основу для анализа экономических процессов. Без моделей, цитирует Арвинд Субраманьян самого Пола Кругмана, «нам остаётся только гадать, но те, кто подчиняет свои догадки моделям, получают более надежные выводы, чем те, кто опирается исключительно на свою интуицию, как бы хорошо она ни была у них развита».