http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=207a19c2-784a-44ec-b81a-f9ee70379680&print=1© 2024 Российская академия наук
Справка: Наталия Тарасова, член-корреспондент РАН, директор Института химии и проблем устойчивого развития РХТУ им. Д.И.Менделеева, российский учёный-химик и педагог, ставшая у истоков исследований в области устойчивого развития в России, член-корреспондент РАН по Отделению химии и наук о материалах, профессор, доктор химических наук, директор Института химии и проблем устойчивого развития Российского химико-технологического университета имени Д.И. Менделеева, член Исполкома Международного союза по теоретической и прикладной химии (IUPAC), член Балатонской группы (the Balaton Group), лауреат премий Президента РФ и Правительства РФ в области образования, премии Правительства РФ в области науки и техники, премии имени академика В.А.Коптюга РАН, Почетный доктор Университета Боулинг Грин (США).
– Наталия Павловна, вы один из пионеров в России в сфере проблем устойчивого развития и более 30 лет занимаетесь глобальными проблемами. Расскажите, какие тренды вы могли бы выделить. Изменилось ли ваше мнение о перспективах за последнее время?
– Для тех специалистов, которые занимаются проблематикой устойчивого развития, с момента возникновения этой темы исследований (то есть фактически с появления в 1972 году работы «Пределы роста») ничего удивительного в мире не происходит.
– Какие из тех тенденций, которые вы видите, вызывают наибольшие опасения?
– Численность народонаселения сегодня более 7 миллиардов человек. За время жизни людей, родившихся в 50-х годах XX века, численность населения планеты увеличилась втрое. Такого не было за всю историю развития человеческой цивилизации. Этот рост связан прежде всего с научно-техническим прогрессом, так как увеличение продолжительности жизни, уменьшение детской смертности и так далее – это все результат улучшения условий жизни, достижений медицины. Сегодня человек живет в такой экологической нише, которая ему не свойственна.
– Что вы можете сказать про тенденции в сфере загрязнения окружающей среды?
– Пока человечество наслаждалось успехами прогресса, никто не думал, что у окружающей среды емкость поглощения отходов ограничена. По идее, любой образованный человек по крайней мере догадывается, что на физически ограниченном объекте нельзя бесконечно что-то развивать: обязательно наступит момент, когда мы встречаемся с физическими или физико-химическими пределами.
– Какие еще тенденции вы могли бы выделить?
– Крайне важный тренд, который не связан с физико-химическими и естественнонаучными областями, – это проблема потери моральных и духовных ценностей. Потеря ценностных ориентиров – это явление, с которым сталкиваются во всех странах мира. Не нам в России обсуждать деградацию морали: в своей стране мы видим и нежелание родителей воспитывать детей, и другие примеры отношения к членам своего сообщества, которые не характерны даже для животных.
При таком отношении к ближним совершенно понятно, почему в обществе нет желания и стремления думать о нашем дальнем окружении.
В России практически никто не обсуждает проблему голода в Африке, хотя мы хорошо знаем, что там люди просто умирают от голода. Если бы проблема обсуждалась широко и системно, мы бы гораздо глубже поняли причины и следствия этого явления, так как голод связан с засухами и наводнениями, засухи и наводнения – следствия изменения климата, а причиной современного изменения климата, на какой бы научной позиции мы ни стояли, является антропогенная деятельность.
– Тренды, связанные с экспоненциальным ростом производства и потребления, а также с деградацией окружающей среды, ведут к состоянию глобальной неопределенности. Развитие ожидается неустойчивым в долгосрочной перспективе и может завершиться глобальной катастрофой. Как может выглядеть стратегия действий для предупреждения такого перехода?
– Как педагог, я должна быть оптимистом, но как человек, связанный с естественно- научными направлениями развития, я должна сказать, что ситуация крайне сложная. Семь миллиардов человек, живущих на планете, должны начать действовать сообща для достижения разделяемых всеми целей. А для того, чтобы начать так действовать, надо изменить соответственно и воспитание, и в конечном счете сознание.
В этой связи и с точки зрения краткосрочных стратегий, и с точки зрения долгосрочных стратегий я хотела бы акцентировать внимание на роли образования в решении существующих глобальных проблем.
– Всем известно, что в развитии технологий существуют запаздывания – проходит 25–40 лет от рождения идеи до её широкого внедрения. В системе образования можно точно сказать, что период запаздывания между контактом с идеями и началом их реализации примерно одно поколение, от 15 до 18 лет. Люди, которые пришли в университеты, примерно через 15 лет начинают активно действовать. Не слишком ли это большое запаздывание, учитывая стремительно развивающиеся процессы?
– Люди, которые занимаются образованием, это понимают, поэтому наша стратегия сейчас – образование в течение всей жизни. Главная задача школы и университета должна быть не просто научить читать и писать, а научить учиться, и тогда запаздываний не будет. Идея «образование в течение всей жизни» сейчас реализуется на всем земном шаре в разных формах, ведь научить учиться – это значит научить уметь предвидеть проблему, заранее принимать меры.
Управленец должен так руководить, чтобы проблемы не возникло, поэтому предупреждение проблемы – самая лучшая стратегия.
– Можно ли предположить, что в ближайшем будущем образовательные программы по динамике систем, сохранению и восстановлению ресурсов, охране окружающей среды будут развиваться, а тема «устойчивое развитие» будет широко внедряться в различные дисциплины?
– Устойчивое развитие – это философская концепция, а не просто инструмент, который можно внедрить по аналогии с IT. Чтобы научиться пользоваться инструментом, нужно прочитать руководство пользователя, а чтобы понять, что такое устойчивое развитие и почему оно необходимо, надо проделать большую умственную работу. Именно тут нужны преподаватели и менторы. Приведу в пример Балатонскую группу, которая была создана 30 лет назад Донеллой и Деннисом Медоузами. Большинство ее членов, ученые с мировым именем из 54 стран мира, в той или иной степени занимаются образованием, будь то на уровне общественных организаций, на уровне консультирования национальных правительств, ООН и т. п.
– Как вы можете оценить распространение темы «устойчивое развитие» в российском образовании?
– У нас в России все держится на энтузиастах, которые понимают сложность проблемы. Среди классических университетов я выделю географический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова (декан – академик Николай Сергеевич Касимов). Среди технических университетов – РХТУ имени Д. И. Менделеева. В других направлениях образования я не вижу такого движения.
– Почему другие направления (не естественнонаучные) с трудом принимают философию устойчивого развития?
– Тут есть как объективные, так и субъективные причины. «Промышленная экология» примерно за 30 лет нашла себе применение практически во всех направлениях – и в металлургии, и в нефтехимии. Это результат работы Геннадия Алексеевича Ягодина, который, будучи министром образования СССР, заложил основы развития промышленной экологии в образовании на государственном уровне. Но промышленная экология – это частное направление в рамках проблематики устойчивого развития. Для того чтобы преподавать устойчивое развитие, необходимо понимать, как устроено человеческое общество, какого типа ресурсы бывают, как они добываются и как формируются, как устроена климатическая система, и многое другое. Возникает проблема наличия квалифицированных преподавателей.
– Во многих работах (преимущественно зарубежных авторов) дается видение того, как можно предотвратить глобальные негативные сценарии и в конечном счете катастрофу. Стратегия примерно такова: переход на возобновляемые источники энергии, энергоэффективное потребление, консервация/сохранение ресурсов, восстановление лесов, замыкание производственных циклов плюс адаптационные технологии к уже возникшим внешним условиям, например к последствиям изменения климата. Как в этот комплекс мер входит образование?
– Все перечисленные решения направлены исключительно на устранение симптомов проблем.
Книга «Пределы роста» вышла в 1972 году, и в ней не было раздела, посвященного озоновому слою, потому что ученые тогда еще не знали про эту проблему!
Есть ли гарантия того, что не появится новый предел, который в вышеперечисленные стратегии не входит, но является более критичным, чем все остальное? С моей точки зрения, все вышеперечисленные действия – это всего лишь адаптация к уже существующим проблемам. Образование же необходимо именно для предвидения. В таком случае вместо того, чтобы решать частные проблемы и разбираться с симптомами, что, конечно, проще и удобнее, вы увидите картину в целом. Адаптационные стратегии решают какую-то одну проблему, например возобновляемых источников энергии. Для создания энергетических установок нужны редкоземельные металлы – и вы сразу переходите в проблему ресурсов. Ресурсы истощаются – соответственно, переходим на проблему создания новых технологий, необходимых для извлечения экономически выгодными способами рассеянных редкоземельных металлов. Сразу возникает проблема воздействия новых технологий на окружающую среду – и так далее.
Стратегия адаптации абсолютно точно нужна, но гораздо более важной становится стратегия предвидения, а чтобы такой стратегии придерживаться, нужно образование, которое дает системный взгляд на вещи.
Все сегодняшние решения и стратегии всего лишь пытаются снять стрессы, которые созданы всеми предыдущими годами научно-технического развития.
– Томас Фридман в книге «Жаркий, плоский, многолюдный…» при описании одного из сценариев возможного будущего использует понятие «идеальный шторм» – одновременное возникновение огромного количества системно связанных проблем. Что вы можете сказать про следующие 40–50 лет?
– Общение с математиками привело к следующей мысли: на Земле одновременно функционирует множество сложных систем, причем их динамическое поведение таково, что в конце концов их развитие сходится к какой-то одной определенной траектории, которая в силу разных причин их как бы притягивает. Это так называемый глобальный аттрактор.
Сейчас человечество движется по весьма неустойчивой траектории, и устойчивое развитие – это одна возможность будущего (глобальный аттрактор), а глобальная катастрофа – другая.
В области устойчивого развития с 1972 года была проведена огромная теоретическая и практическая работа. Отдельно хочу отметить, что основная цель всех компьютерных математических моделей глобальных систем, аналогичных World3 (модели, использованной авторами «Пределов роста»), не в том, чтобы запугать людей. Основная цель – заставить задуматься и изменить свое будущее. Ведь мы можем изменить свое будущее, если поймем, как устроен мир, и поставим перед собой цель этот мир сохранить для будущих поколений. Животные не могут менять свое будущее, а люди могут, потому что у нас есть разум.
А что же такое разум?
Академик Никита Николаевич Моисеев в частной беседе как-то сказал, что «разум – это способность посмотреть на себя со стороны».