Версия для печати
Вернуться к списку

ТРЕБУЕТСЯ "РЕШЕНИЕ ПО МАТЕМАТИКЕ"

Президент США Джордж Буш решил передать 20 млрд. долларов из средств, предназначенных для экспериментальной биологии, на развитие физики и математики. Что означает это неожиданное решение и может ли оно повлиять на ситуацию в математической науке в России, рассказал в интервью "МН" один из самых авторитетных ученых в этой области - директор Международного математического института им. Эйлера академик Людвиг ФАДДЕЕВ.

- Людвиг Дмитриевич, биологический бум кончается?

- Могу лишь предположить, что американские биологи много пообещали и не выполнили. А физикам и математикам, в свою очередь, удалось убедить Джорджа Буша в том, что без развития этих наук нельзя ожидать серьезного эффекта в других областях. Кроме того, физико-математическое образование продуктивно для любого государства - возможно, в Америке это, наконец, поняли.

- Скажутся ли такие корреляции научного бюджета США на развитии российской науки?

- Трудно сказать. В прежние времена сказались бы мгновенно. Вот пример. Предыдущий раз руководство США проявило сильный интерес к математике в середине 80-х. По поручению Конгресса тогда был подготовлен известный доклад Дэвиса о состоянии этой области науки. В нем, в частности, отмечалось, что в СССР уровень математики очень высок и что США тоже бы не мешало активизироваться. Содержание доклада дошло до Политбюро ЦК КПСС. Как раз накануне в Калифорнии прошел конгресс Международного математического союза, где меня избрали президентом. По возвращении из США мы с женой поехали в Карелию в отпуск. Вдруг в гостиницу явился милиционер: "Срочно в райком и звоните в Москву!" Так меня вызвали на заседание идеологической комиссии ЦК, где должны были готовить решение по математике.

- "Решение по математике" - звучит устрашающе?!

- Тогда это решение вылилось в обширную программу развития математики. В университете были учреждены повышенные стипендии для студентов-математиков, построено новое здание МИАНа. Тогда же был создан Международный математический институт им. Эйлера... Вышло так, что события в США сказались на нас самым благоприятным образом. Может быть, если действие Буша донести до российского правительства, то и сегодня нашей науке будет польза?

- Математика была в СССР очень сильна, но и пострадала за 15 - 20 лет больше всего. Каковы реальные потери?

- Наши математики были сильнейшими в мире. Главным образом - благодаря системе образования, основанной на традициях старой немецкой школы, которую Советский Союз сумел сохранить. Германии с приходом фашистов этого сделать не удалось, и результат мы все знаем. Нам грозит то же самое. В 70 - 80-е гг. в ленинградском отделении Математического института были собраны лучшие молодые специалисты. За эти годы институт покинули около 30 докторов из 70. Не менее 15 - научные звезды первой величины. Из моих учеников уехали почти все. И подобная картина наблюдается в других центрах. Нам, оставшимся, надо успеть воспитать еще одну смену. Но, признаюсь, трудно найти общий язык с аспирантом, который моложе тебя на 50 лет. Нет того духовного единения, какое было с прежними учениками. Поэтому молодежный вопрос - самый острый. Особенно если учесть, что в последние 5 лет, к счастью, наблюдается возврат интереса студентов к науке.

- А если использовать русскую научную диаспору?

- Ее можно разделить на две группы. Первая - ученые, сознательно порвавшие связи с Россией, и на них вряд ли стоит рассчитывать. Другая, наоборот, следит за событиями на родине и стремится поддерживать профессиональные отношения. Многие коллеги приезжают в свободное время на родину и читают лекции. К сожалению, мы пока не можем оплачивать их труд должным образом, но, надеюсь, вскоре это получится. Одна из задач Института Эйлера - сделать так, чтобы люди могли приезжать туда как в любой другой мировой научный центр. Среднее поколение профессуры должно продолжать учить русских студентов.

- "Оптимизация образования", провозглашенная реформой, может как-то повлиять на этот процесс?

- Я представляю элитное направление в науке, которое никакой оптимизации не подлежит. Нельзя просчитать, как подготовить такого рода талант. Он вырастает из семьи, книг, стечения жизненных обстоятельств. Но есть базовое образование. Оно должно развивать мышление на основе знаний. Если же под оптимизацией понимать сокращение знаний, тогда не то что ученого - просто думающего человека не вырастить. В недавнем интервью Андрея Волкова, помощника министра, было сказано, что современный человек должен освоить четыре базовые компетенции - техническую, профессиональную, самоуправления и менеджерскую. "А если меня спросят, где же знания, - говорит он, - то я отвечу, что это глупости. Осведомленность не делает человека конкурентоспособным, и знания уже давно не являются содержанием образования". Это звучит как ужасающий манифест. Человек будущего должен, по мнению этого ответственного чиновника, освоить навыки - иностранные языки и компьютер, уметь зарегистрироваться на самолет и взять деньги из банкомата. Школа превращается в нечто среднее между пансионом благородных девиц и учреждением для исполнителей и управленцев.

- А если оставить два-три вуза - МГУ, Физтех, Петербургский университет - с прежним курсом обучения, а остальные модернизировать?

- Элитные вузы должны развиваться на фоне большого количества хороших и средних. Если по стране выделить 20 лучших, то через несколько десятилетий от них останется реально хороших - 10. Объявим 10 - останется 5. И так до тех пор, пока не останется два. И не у нас...

- Вы считаете грантовую систему финансирования науки эффективной?

- Принцип: ученый должен держать ответ перед налогоплательщиком - играет весьма пагубную роль для развития науки на Западе. Наука всегда требует некоторого авторитарного вмешательства со стороны государства, но мы еще не знаем, как Буш будет объясняться со своими налогоплательщиками. Я считаю, что ученый в любой стране предпочтет гарантированную зарплату и возможность не отвлекаться на написание проектов, пробивание грантов, пристраивание статей в престижные журналы и все то, что отвлекает от научных исследований.

- А критерии оценки?

- Лично я опираюсь на собственное мнение. Открываю статью и сразу понимаю, с кем имею дело. Престиж журнала мне не важен. Если же говорить об индексе цитирования, то для биологов, где эксперименты идут очень быстро, этот критерий может быть пригоден. А для математики он не годится. Иная статья, прежде чем на нее начнут ссылаться, пролежит десять лет. Но существует гамбургский счет - он в науке всегда сильнее послужного списка.