Версия для печати
Вернуться к списку

БЮДЖЕТ ПО ИНДЕКСУ СЧИТАЮТ

Ничто так не стимулирует творческую активность масс, как грядущие реформы. Немногие средства массовой информации остались в стороне от дискуссии по поводу того, недооценена или переоценена российская наука. Сегодня в обсуждении критериев и методов академической инвентаризации принимают участие представители Сибирского отделения РАН, имеющие практический опыт оценки результатов труда конкретных исследователей и научных коллективов: директор Института химической биологии и фундаментальной медицины академик Валентин ВЛАСОВ и директор Государственной публичной научно-технической библиотеки (ГПНТБ) доктор технических наук Борис ЕЛЕПОВ.

Б. Елепов: В связи с реорганизацией Академии наук появилось очень много публикаций с самыми противоречивыми предложениями, слабо связанными с настоящей наукой. Статьи на уровне здравого смысла, иногда подкрепленные какой-то статистикой, призывают взять науку под контроль, изобретают количественные показатели оценки труда ученого. Вспоминается интересный пример: в 70-е годы прошлого века во Франции объявили забастовку авиадиспетчеры. Бастовали своеобразно: выполняли буквально все инструкции, когда-либо полученные из различных инстанций. В результате в аэропортах возник хаос, под угрозой оказалась вся французская система воздушных перевозок. Такая же опасность грозит и Академии наук в случае, если оценка исследовательского труда будет производиться не самими учеными, а людьми, далекими от науки, скажем, чиновниками.

Другая опасность - разрушение академии и преобразование российской науки на западный манер. Научные традиции создаются веками, и никакими количественными параметрами достаточно качественно оценить науку нельзя. Универсальных критериев в данном случае не существует, нужен индивидуальный подход. Возьмем хотя бы возрастной ценз в 60 и 65 лет, который предлагают установить для заведующих лабораториями и директоров институтов соответственно. Многие выдающиеся ученые - академики Мальцев, Соболев, Яненко - наиболее значительные результаты получили в весьма зрелом возрасте. Академик Александров до 80 лет руководил АН СССР, причем очень неплохо. И сегодня, когда в науке практически исчезло среднее звено, активному 65-летнему директору может просто не найтись достойной замены. Видимо, стоит установить люфт 65-70 лет

и принимать решение в зависимости от того, насколько плодотворна деятельность данного ученого, насколько он способен генерировать идеи.

Вовсе не хочу сказать, что дискуссия о реформе РАН бесполезна в принципе. В некоторых публикациях (например, статья В. Маркусовой в "Поиске" N38) встречаются действительно дельные предложения, которые можно использовать, но не в качестве элемента управления наукой со стороны чиновников, а в качестве инструмента для самих ученых.

Те, кто пытается объявить, например, индекс цитирования панацеей от всех бед, либо не совсем правильно понимают ситуацию, либо используют эту систему в спекулятивных целях. ГПНТБ СО РАН занимается этим вопросом почти 20 лет. Основным аппаратом установления индекса цитирования пока являются две базы данных - Science citation index (SCI) и Web of science. В первую входят 3700 журналов, издаваемых на английском языке. Вторая несколько шире - 7 с лишним тысяч журналов. В области социальных наук своя база - Social science - 1700 журналов. Всего же, по нашим данным, сегодня существуют около 50 тысяч научных журналов.

Считается, что наиболее значительные результаты публикуются в базе, которую создает Американский институт научной информации (ISI) в Филадельфии. Но при расчете цитируемости существуют подводные камни. Индекс цитирования не может быть отнесен ко всем наукам. Наиболее он применим в областях, связанных с физикой, химией, биологией, генной инженерией и науками о Земле. Правда, и здесь следует учитывать, что база данных SCI работает по первому автору. А, например, экспериментальными исследованиями в одиночку заниматься практически невозможно. И от соавторства никуда не уйти. (Кстати, проблему научного вклада соавторов, с моей точки зрения, должен решать сам коллектив, потому что иногда идея, высказанная руководителем работ, стоит всей статьи, хотя он лично, может быть, и не написал ни строчки). Поэтому для расчета индекса цитирования необходимо иметь полный список трудов данного ученого с теми транскрипциями его фамилии, которые предусмотрены в соответствующей базе данных. Иногда у простейшей русской фамилии существуют две-три иноязычные транскрипции, не говоря уже об инициалах. Следует также помнить, что есть области науки, особенно связанные с оборонной тематикой, где работы ученых публикуются в журналах, недоступных широкой публике. Здесь даже у самых выдающихся ученых индекс цитирования будет очень низок. Не повезло и гуманитариям - только несколько журналов Академии наук входят в базу данных Social science.

Сегодня ведутся работы по созданию полнотекстовой базы данных 800 российских журналов, ГПНТБ участвует в этом проекте Минобрнауки. Кроме того, журналы РАН, которые переводятся на английский, переданы для создания полнотекстовой электронной базы американской компании Pleiades Publishing, Inc. Pleiades заключил соглашение с издательским холдингом "Шпрингер" (второе по значимости мировое издательство научной литературы), согласно которому полный пакет электронных версий 100 с лишним российских журналов будет широко представлен на Западе через соответствующую подписку. Естественно, все эти журналы должны войти в базу данных SCI.

В. Власов: Получается, что работы российских ученых недооценены мировым сообществом, поскольку публикуются в российских журналах. Но это, по моему мнению, головная боль самих ученых. Если речь идет о фундаментальной науке, задача исследователя - донести свои результаты до мировой общественности. Все-таки индекс цитирования стимулирует ученых публиковаться в достойных журналах. Фундаментальная наука для того и нужна, чтобы получать новые знания и знакомить с ними коллег со всего мира. Иначе бюджетные деньги тратятся впустую, а мы начинаем споры о приоритете. Что толку в приоритете, если о нем никто не знает?

Лучшего инструмента для оценки научной деятельности, чем индекс цитирования, у нас пока нет. Много делалось разных попыток тем или иным способом оценить результаты исследовательского труда. В период соцсоревнования, помню, считали все, баллы начислялись за соблюдение техники безопасности. Доходило до нелепостей: как-то в одном из химических институтов Сибирского отделения маститая комиссия всерьез решала, какому числу статей эквивалентен глаз, выбитый в результате несчастного случая во время опыта.

Сложности при сравнении разных институтов возникают и сегодня. Как правило, особенно тяжело ранжировать разные области науки. Но в дискуссии о подсчете цитируемости обсуждается и масса надуманных проблем. Например, самоцитирование, случаи которого действительно встречаются, элементарно убирается с помощью комплекса программных средств. Соросовские программы шли дальше, убирая и ссылки на работу коллег-соавторов, но это сделать уже труднее. Индекс цитирования - вполне нормальный критерий оценки, но использовать его надо, во-первых, честно, во-вторых, с умом. Бывают случаи, когда этот индекс мгновенно превращают в дубинку. Особенно обостряется ситуация во время выборов в РАН. Сплошь и рядом в выступлениях ссылаются на пресловутый индекс, доходит и до публикаций с результатами подсчетов, сделанных по неизвестной методике. Как правило, после выборов приносят извинения. Но зал, загипнотизированный цифрами, уже проголосовал соответственно.

Скептически я отношусь и к результатам деятельности господина Штерна из Института ядерных исследований. Во-первых, он умудряется посчитать индекс цитируемости российских ученых, не связываясь с ними и не запрашивая списка работ, а, как заметил Борис Степанович, существует проблема различного написания фамилий. Во-вторых, его публикации постоянно заканчиваются примечанием, что база данных неполна, с чем трудно не согласиться. Например, целый ряд известных российских биологов с большим индексом цитирования в списке появился совсем недавно. В первых опубликованных списках их не было вовсе, в том числе и академиков (хотя утверждалось, что цитируемость всех академиков была оценена). Наверное, подсчетом все же должны заниматься государственные организации, вести работу грамотно и по абсолютно прозрачной методике.

Б. Е.: И у нас есть организации, которые могут поставить под результатами подсчетов свою подпись и не извиняться потом, а отвечать за свои слова. В первую очередь, конечно, ВИНИТИ, там специалисты высокого класса, библиотека по естественным наукам и ГПНТБ СО РАН, которые имеют многолетний опыт. А когда в многочисленных публикациях предпринимаются попытки сравнивать индекс цитирования у физиков, математиков и биологов, - стыдно за полную безграмотность и абсурдность таких рассуждений.

В. В.: В целом же инвентаризация академической науки назрела давно. Просто удивительно, что РАН до сих пор не занималась этим вопросом, хотя разговоры начались еще

лет десять назад. Когда началась перестройка у нас и в Восточной Европе, отчетливо проявились совершенно разные тенденции в подходе. Например, Польша пригласила западных экспертов, которые (кстати, совершенно бесплатно) оценили научные учреждения. Институты были поделены на три категории - А, В, С. Первые получили добавку к бюджетному финансированию, вторых предупредили о возможных проблемах из-за недостаточно продуктивной работы, третьи расформировали. То же самое, но своими силами, сейчас делается в Китае. Был момент, когда западные эксперты предлагали свои услуги и нам. Но мы, видимо, испугались объективной оценки и пошли, как обычно, своим путем в никуда.

Совершенно очевидно, что есть в Академии наук институты, которые давно пора закрыть, вопрос только в количестве. Некоторые просто плохо работают, другие состоят из нескольких человек, третьи превратились в фирмы, фабрики по выпуску научно-технической продукции, почему-то сидящие на госбюджете. Последние события, в том числе обсуждение на заседании Совета директоров в Москве, показывают правильное направление реформы.

Конечно, нужно оценивать эффективность деятельности отдельных подразделений институтов, выходя на работающую единицу - научного сотрудника. Считать рейтинг, число цитируемых публикаций в расчете на одного сотрудника. Это единственный разумный путь. В Сибирском отделении РАН такая система применяется много лет, в разных науках отличаются только количественные параметры оценки. Биологи просто считают индекс цитирования, геологи пытаются исправить ситуацию с недооценкой российских работ - вводят специальные коэффициенты. Также учитываются проведение международных конференций, количество полученных престижных грантов и другие полезные виды активности. На основании этого ежегодно подводятся итоги оценки институтов. И это не игра - институты разбиваются на три категории, и лучшие получают дополнительное финансирование порядка миллиона рублей в год, что для небольшого коллектива хороший материальный стимул. Но сейчас на федеральном уровне речь идет о выделении дополнительного финансирования лучшим институтам, что тем более подразумевает необходимость грамотной оценки.

По правде говоря, российская наука прошла инвентаризацию только один раз - когда работала соросовская система. При выделении грантов и стипендий проводилась совершенно объективная оценка предложений и кандидатов. Честная и открытая. Критерии разработаны, их можно использовать. Я считаю, у нашей науки есть все необходимое для самоорганизации. Не сумеем объективно оценить свои возможности и достижения - российской научной системе рано или поздно придет конец.