Версия для печати
Вернуться к списку

ПО ЛОГИЧЕСКОЙ ЦЕПОЧКЕ

О том, как работает ПФНИ, составной частью которой является программа госакадемий, ученые знают немного. Между тем, недавно прозвучало предложение изменить принципы ее формирования. С такой идеей выступил Научно-координационный совет (НКС) при ФАНО. Как эту инициативу и эффективность программы оценивают в РАН? Об этом ПОИСКУ рассказал заместитель Президента РАН, начальник Информационно-аналитического центра "Наука" Владимир Иванов.

- Владимир Викторович, давайте начнем с общей оценки ситуации. В последнее время, в связи со второй годовщиной выхода закона о реорганизации РАН, высказывались разные мнения по поводу промежуточных итогов реформы. Одни говорят, что она завела не туда, другие - что вообще пока не начиналась, третьи - что проводится слишком медленно. А как бы вы охарактеризовали нынешнюю стадию процесса?

– На мой взгляд, все идет так, как было сначала задумано, а затем записано в законе. Академию отделили от институтов. После чего, используя несовершенство принятого в спешке закона, чиновникам удалось размыть сферу ответственности РАН.

Недавно министр образования и науки Дмитрий Ливанов заявил, что сформировать современную адекватную нынешним задачам структуру организации науки не удалось. С этим нельзя не согласиться. Министр дал честную оценку работы своего ведомства, и в том числе проведенной по его инициативе реформы РАН. Высказывание министра подтверждает резко возросшая бюрократизация управления научной сферой. По оценкам директоров наших институтов объем бумагооборота за последние два года вырос в четыре раза.

Нельзя не отметить, что ФАНО достигло определенных результатов в регистрации имущества академических организаций. К сожалению, агентство не только исполняет предписанные законом функции по управлению имуществом, оно начинает вторгаться в зону ответственности РАН: занимается формированием научной политики, определением направлений исследований, методической работой. Научно-координационный совет ФАНО, состав которого, согласно положению, единолично определяет руководитель агентства, в ряде случаев пытается взять на себя функции Президиума РАН. Это очень опасно, поскольку реальное научное руководство подменяется бюрократическими играми.

И сейчас никто не понимает, что делать дальше. Это главная особенность данного этапа.

- Разве? Судя по интенсивно ведущейся реструктуризации сети академических институтов, у реформаторов есть вполне определенные планы.

- Вопрос в том, какова ценность этих планов. Пока у нас нет оснований полагать, что слияние институтов даст новое качество исследований. Что даст, например, объединение НИИ по территориальному принципу? Под новые ФИЦ и РИЦ, конечно, пишутся программы, однако в них не найти ответа на вопрос, почему поставленные проблемы нельзя решить без ликвидации организаций. Кроме того, к нам поступают многочисленные сигналы, что представители ФАНО оказывают давление на директоров и коллективы, чтобы форсировать процесс.

В фундаментальной науке структурные преобразования должны определяться логикой исследований. Например, в Обществе Макса Планка институты закрываются и создаются, когда сворачиваются или появляются какие-то научные направления. По этой же схеме действовала и РАН до 2013 года.

Волевые решения нужны только при появлении новых задач, имеющих достаточное ресурсное обеспечение. Пока на государственном уровне четко сформулированы две проблемы - развитие Арктики и обеспечение обороны и безопасности, включая предупреждение техногенных катастроф. Их можно решить без слияний и поглощений - простым подключением к проектам тех, кто может внести вклад в их реализацию. Программа фундаментальных научных исследований государственных академий наук выстроена как раз в такой логике.

- Программу госакадемий не все считают эффективной. НКС ФАНО недавно предложил поменять принципы формирования госзаданий институтов и всей программы, перенацелив ее исключительно на решение важных для государства задач. Что вы думаете по этому поводу?

- За восемь лет действия программы Академия наук не получала аргументированных обоснований ее неэффективности. Более того, на сегодня это единственный реально работающий механизм, который позволяет поддерживать достойный уровень фундаментальной науки в стране. Нам удалось согласовать работу госакадемий, в отличие от Минобрнауки, которое три года назад взяло на себя ответственность за координацию фундаментальных исследований, но ничего не смогло сделать.

Что касается предложений НКС ФАНО, то они нацелены на развитие прикладных исследований в академических институтах. В этом нет ничего нового: РАН давно направила в Минобрнауки свои предложения по созданию соответствующей подпрограммы в рамках госпрограммы «Развитие науки и технологий».

Решать стратегически важные прикладные задачи за счет средств, выделяемых на фундаментальные научные исследования, как это предлагает НКС ФАНО, невозможно. Для получения конкретных результатов (технологий, образцов продукции, патентов) требуется существенно больше финансов, чем для фундаментальных изысканий. Доля исследований РАН в бюджете науки, как известно, составляет менее 20%. Вливание «фундаментальных» денег в прикладную науку подорвет научную базу страны и при этом не даст ощутимого эффекта.

Кроме того, если следовать схеме, предложенной НКС ФАНО, придется закрыть общественно-гуманитарные исследования, поскольку они не являются официально признанным стратегическим приоритетом.

- И все же, как вы оцениваете предложенную НКС систему управления фундаментальными исследованиями, состоящую в определении приоритетных направлений и ответственных за их реализацию ведущих институтов?

- Это шаг назад по сравнению с существующей системой. Предлагается фактически отстранить РАН от участия в научно-методическом руководстве институтами и определении направлений исследований и передать эти функции, а также распределение средств, Научно-координационному совету ФАНО, членов которого, как я уже отмечал, назначает глава агентства. За академией остается лишь невнятная согласующая роль.

В предложенной схеме вообще фигурирует столько согласующих, наблюдающих, координирующих органов, что работать она может разве что на бумаге.

- А что плохого в идее объединения институтов для решения стратегических проблем?

- Ничего плохого. Но нельзя, чтобы реализация одного приоритета обеспечивалась за счет уничтожения другого. На самом деле, фундаментальная наука сама по себе - стратегический государственный приоритет. Во всех ведущих странах к ученым внимательно прислушиваются при выработке важнейших государственных решений.

Главная задача фундаментальной науки – получение новых знаний. В прикладных и ориентированных исследованиях используется тот задел, который создан учеными, ведущими инициативные работы. Отсюда вывод: развитие прикладных исследований в академических институтах по стратегически важным для страны направлениям можно только приветствовать, но вести их следует не за счет средств программы госакадемий, а за счет ресурсов, выделяемых на прикладные исследования и разработки. Система управления и механизмы взаимодействия должны определяться в зависимости от поставленных задач. Шаблона здесь быть не может.

- Дополнительных денег на фундаментальные исследования в нынешних условиях, скорее всего, не дадут, но могут отобрать и то, что есть. Поэтому в предложении перекроить программу так, чтобы деятельность институтов была расписана по приоритетным для государства направлениям, есть своя логика.

- Государственные приоритеты должны обеспечиваться ресурсами. Странно, что НКС ФАНО предлагает перераспределять то, что есть, а не добиваться дополнительных вложений. Тем более что средства на крупные, значимые для государства проекты можно найти, если разобраться с тем, куда уходят «научные деньги», какова отдача от них. Программа госакадемий открыта и понятна, а вот оценить эффективность расходов на науку в целом весьма проблематично - за отсутствием в бюджете отдельной статьи на исследования и разработки. Но один резерв виден сразу - это средства, которые тратятся на разработку всевозможные аналитические бумаги, не имеющие практического смысла.

- Вы говорите о переделе средств, отпускаемых на науку. Насколько это реально?

- Я говорю о необходимости тщательного анализа происходящего и оптимизации ресурсов хотя бы в рамках госпрограммы «Развитие науки и технологий» (РНТ) и включенной в нее Программы фундаментальных научных исследований в Российской Федерации. Пока все это не работает как единая система. Например, не учитываются в полной мере исследования, которые проводятся госкорпорациями и бизнес-структурами. Действия участников процесса не скоординированы, и мы много теряем на этих «фазовых переходах». Необходимо перейти от сегментированных исследований к полному инновационному циклу, охватывающему цепочку от фундаментальной науки до производства. Но это надо делать в масштабах страны, а не отдельно взятых институтов. Какую бы прекрасную идею не предложили ученые, ее не реализовать без инженеров и производственных мощностей.

Кстати, в прошлом году программа РНТ была признана правительством неэффективной. Это был звоночек, что ее надо пересматривать, но этим никто заниматься не стал.

- А почему, считая, что госпрограмма РНТ нуждается в корректировке, Академия наук не ставит этот вопрос ребром?

- РАН давала предложения ввести в госпрограмму специальный раздел по медицине (в соответствии с поручением президента РФ), сделать акцент на особенно острых региональных проблемах - по технологической поддержке программ развития Арктики, Якутии, Крыма, создать раздел прикладных исследований академических институтов. Нами была разработана новая версия Программы фундаментальных научных исследований в РФ на долгосрочный период, в основу которой положен опыт работы программы госакадемий. Плюсы нашей концепции очевидны. На ее базе можно выстроить единую систему приоритетов и госзаданий. Организационную часть почти не придется менять, поскольку в Координационный совет программы госакадемий вместе с руководством академий и заинтересованных министерств входят представители вузов, госкорпораций, Курчатовского института. Было бы разумно передать управление и ПФНИ РАН: на это указывают и логика трансформаций госакадемий, и законодательство.

Очевидно, что наряду с внесением такого рода отдельных корректив в научную политику, необходима разработка новых подходов, объединяющих науку, технологию, промышленность, то есть создание интегральной стратегии, запускающей инновационный цикл. В мае 2014 года на форуме ТЕХНОПРОМ в Новосибирске мы предложили разработать Стратегию научно­технологического развития Российской Федерации на долгосрочный период. Эта инициатива дошла до Президента России, было выпущено соответствующее поручение. РАН подготовила, обсудила и направила в Совет по науке при Президенте России свою концепцию этого документа. И вот недавно пришло сообщение, что Минобрнауки провело конкурс, и по его результатам экспертно-аналитическое сопровождение работы по подготовке стратегии поручено …Высшей школе экономики. Комментарии, я думаю, излишни.