Версия для печати
Вернуться к списку

ТРЯСТИ НАДО, НО С УМОМ!

"Полет" на боку

Треть века назад, где-то в 1970-е годы академик Е.Велихов с коллегами придумал для решения военных задач уникальные по своим характеристикам МГД-генераторы на специальном пороховом топливе. Они и до сих пор не имеют аналогов в мире. Но Евгений Павлович предложил использовать их в геофизике и геологии для глубинного электромагнитного зондирования Земли. Чтобы осуществить это, решено было создать сеть полигонов по всему Советскому Союзу. Но реально начали сооружать только три. Уж очень хлопотным и затратным оказалась эта задача. Места для полигонов выбирали в горных сейсмоопасных районах, но чтобы не было рядом промышленности, дабы избежать любых наводок. И подальше от населенных пунктов. МГД-генератор - многотонный агрегат, у которого при работе гул и выброс, как у взлетающей космической ракеты. К тому же МГД-генератор - сложная техника, создавали которую силами целого ряда оборонных производств. Соответственно обслуживание ее и эксплуатация тоже требовали квалифицированных специалистов. Всем им надо было где-то жить, чтобы нормально работать. Да желательно без ощущения, что попали в заточение, то есть поближе к городу, где могут дети учиться, где есть врачи, какая-то цивилизация... Если этих моментов не учесть, то никакую идею на практике ученые не реализуют, энтузиазм испарится еще в начале экспериментов, и начнут люди подумывать, как бы с этого места слинять. Так что все надо было делать основательно.

- Как-то ноябрьским вечером 1978 года вызывает меня тогдашний директор Института высоких температур академик А.Шейндлин: "Есть решение создать две станции: Андижанскую - в Узбекистане, и вторую - недалеко от Фрунзе, на Тянь-Шане. Берись за это дело". - "Подумать можно?" - "Вам предоставляется выбор: сказать "да" сейчас или завтра утром", - говорит, вспоминая события почти тридцатилетней давности, замдиректора Объединенного института высоких температур Владимир Зейгарник.

- Узнав, что в ИВТ занялись геофизикой, вскоре ко мне зашел Юрий Трапезников: "Похоже, что это мой шанс. Я ведь по основному образованию - геофизик. Возьмете?" Я и представить себе не мог тогда, что мы с Юрием Андреевичем прикипим к этим горам на всю жизнь.

С Владимиром Альбертовичем, одновременно директором Научной станции РАН в Бишкеке, и Александром Клименко, членом-корреспондентом РАН, заместителем руководителя Роснауки, мы стоим примерно в 40 километрах от столицы Киргизии, на площадке, откуда лучше всего видно окрестности. Осень, но еще тепло. Далеко в стороне, внизу сквозь туман проглядывает какое-то селение, а вокруг сизо-коричневые, иссушенные солнцем лысые горы. За спиной же у нас, на территории Научной станции РАН, клумбы роз, что плантации, и зеленое буйство деревьев. "Нашли же чудо-место для науки!" - восхищаюсь я, а в ответ слышу от Елены Баталевой, ученого секретаря Научной станции РАН:

- Здесь было так же пусто, как везде вокруг. Только холм выше 1700 метров, никаких строений или коммуникаций. Сами все посадили, построили и наладили. Измерения и обустройство вели параллельно. Мы здесь с мужем четверть века, помним и как жилой дом для сотрудников хозспособом строили, и как деревья сажали да тропинки мостили... До сих пор выходим на ашар - так здесь зовут совместную работу, типа субботника, только дольше - по-дружески что-то соорудить, починить, высадить цветы на станции. Коллеги из других организаций, что приезжают по работе, и зарубежные партнеры удивляются: "Вы не только сумели зубами зацепиться за горы, но даже в 1990-е эксперименты не прекращали, да и сейчас все время прибавляете в научной силе". А мы между собой переглядываемся: "Это нас Юрий Андреевич оттуда поддерживает..." Даже в самые трудные годы он всегда говорил: "Выживать - это не наш девиз, наш девиз - развиваться".

- Это вы про Ю. Трапезникова, в память которого на главном здании мемориальная доска? - осторожно спрашиваю я.

- Да, он скончался в 1999 году. Похоронен в Москве, потому что, кто знает, что здесь будет, когда иссякнет энергия Зейгарниковых, Щелочковых и таких же, как они и Трапезников... Знаете, не так давно к 70-летнему юбилею Юрия Андреевича из старых фотографий, видеозаписей мы сделали компьютерный фильм о нем. И еще раз убедились, сколь многим мы этому уникальному человеку обязаны. Он начал с нуля, за все брался сам. И не потому, что не доверял, а потому, что увлекался, хотел сделать как можно лучше, к Научной станции относился как к своему детищу. Он умел добиваться решения, даже когда перед ним дверь захлопывали. А в 1990-е это случалось слишком часто. Комбат... Это имя ему больше всего подходило: он в Москве и Бишкеке бился за наши интересы, а в поле рыл ямы, таскал аппаратуру, заставлял работать всех так же, как пахал сам. Когда он загорался, то через некоторое время ухитрялся зажечь и других своими проектами. Почти все предложенные им методы у нас работают и развиваются. Плюс наша станция помогает решать вопрос закрепления русскоязычного населения в Киргизии: ведь большинство работающих здесь - русские граждане этой страны. К тому же мы в постоянном контакте с местными университетами, особенно со Славянским. Ребята оттуда курсовые, дипломные работы на нашем материале готовят, участвуют во многих наших экспедициях, измерениях на полигоне.

- Я слышала, что подобные станции в бывших республиках Союза, в отличие от вашей, оставшейся в структуре РАН, были национализированы. Пошло им это на пользу?

- Я недавно вернулась из Узбекистана. Там были удивлены, что мы проводим в таком объеме полевые исследования, что у нас новые проекты. У них многое по-другому: скажем, используя новые программные средства, что выставляются в Интернете, они обрабатывают данные, полученные еще в советское время. А у нас современная аппаратура, Центр коллективного пользования, экспедиции. За последние 15 лет мы в кооперации с учеными России, США, Германии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Таджикистана создали третью в мире по объему (500 пунктов) международную сеть GPS, мы имеем уникальную систему активного электромагнитного мониторинга, телеметрическую сейсмическую сеть KNET, около 800 пунктов обычного и глубинного магнитотеллурического зондирования, лабораторию физического моделирования энергонасыщенных сред с уникальным оборудованием для изучения слабых воздействий на среду. А еще - лабораторию перспективных разработок, где создаем для себя аппаратуру. Представьте, сколько у нас экспериментального материала и сколько работы! И при этом у нас всего 17 научных сотрудников (больше нам не положено - так определил Президиум РАН). Начиная с 2000 года, мы здесь провели три крупных международных симпозиума с участием немецких, американских, китайских специалистов. И главное - скоро 10 лет, как на базе Научной станции РАН образован Международный научно-исследовательский центр - геодинамический полигон (МНИЦ-ГП). Это предоставило нам возможность в самые трудные годы работать с учеными всех стран ООН!

Наши люди на Тянь-Шане

Так сложилось, что вместо одной здесь, под Бишкеком, давным-давно были созданы две организации: Научная станция АН СССР и Опытно-методическая экспедиция. Исследования, которые они вели, были очень близки, часто пересекались, а структуры были разными, чтобы удобнее работать в поле и осмысливать полученные измерения. Так повелось с советских времен, когда существовала одна система для финансирования геофизических служб и другая - для науки... Причем академические ставки и тогда были низкими, зарплату поднимали за счет разных официальных надбавок. В ходу была притча о мужике, познавшем разницу между геологией и геофизикой: "Геология - это наука о коэффициентах: горных, безводных, полевых, и немного о горных породах. А геофизика - то же самое, но без горных пород".

- Тогда такие шутки веселили, никого не волновало, что надбавки не шли в расчет больничных листов, пенсии. Все были молоды и думали, что старость никогда не наступит. Сейчас эти люди в растерянности: пенсия совсем копеечная, - рассказывал мне Геннадий Щелочков, исполнительный директор Научной станции РАН в Бишкеке и заместитель исполнительного директора МНИЦ-ГП в Бишкеке. Он, как и Зейгарник, здесь с самого начала. Только Зейгарник из Москвы прилетает, где сейчас он - замдиректора Объединенного института высоких температур РАН, а Щелочков как приехал из Москвы, окончив геолого-разведочный институт, так и осел в Киргизии. Здесь он и сейчас, после многочисленных перемен, свой, уважаемый ученый. Был депутатом Киргизии, край этот любит и бережет, но предан прежде всего науке и ее интересам. Рассказывают, что упрямство и настойчивость Г.Щелочкора, Ю.Трапезникова, В.Зейгарника позволили найти вариант, при котором РАН не лишилась Научной станции в горах Тянь-Шаня, а затем на ее основе создать еще и Международный полигон. И все это в годы, когда, говоря честно, ни России, ни Киргизии не было дела до научных проблем. Помогла прозорливость президента Киргизии А.Акаева, историческая ответственность Г.Марчука и Ю.Осипова - поддержали идею, помогли облечь ее в юридическую форму межправительственного соглашения. Это сейчас весело слушать, как все было, как на одной машинописной страничке, подписанной в Минимуществе РФ и Кыргызстана, уместилась и в общем-то определилась судьба Научной станции. Спасибо говорят здесь и руководителям науки. В обоих случаях - и в 1992 году, когда переходили в структуру РАН, и в 1997-м, когда организовывали Международный центр, - на Тверской не проволынили, поддержали дело. Да и сейчас, судя по заседанию Комитета полномочных представителей Правительств РФ и Киргизской Республики в МНИЦ, работу центра Роснаука поддерживает. Правда, четверть века назад на полигоне трудилось человек 450, а сейчас всего 168 - и процент ученых среди них растет медленнее, чем мог бы, потому как предельна доля научных сотрудников, установленная РАН к общей численности. Но дело не погибло. Другой разговор, что в период полевых работ людей не хватает, особенно нынешним летом, когда выполняли международный проект - прокладывали сейсмический трансект по территории Китая и Киргизии.

Уникальный профиль

Для людей таких же, как я, далеких от геологических и прочих естественных наук, расшифровываю, что такое трансект - это глубинный сейсмический разрез, выполненный вдоль определенной линии. В данном случае длина профиля 367 км. 100 - по территории Китая, а 267 - по Киргизии. И вдоль нее с интервалом в 100 метров ставили, а точнее, зарывали в землю приборы для исследования строения земной коры. Изнурительная работа под открытым небом. Изломанная линия трансекта - следствие компромисса с природой: человек предполагает пройти тут, а на его пути ущелья, реки, крутые склоны, на которых нет смысла ставить аппаратуру - что она измерит-то? Лучше бы напрямик, но если на карте линия трансекта прерывается, значит, здесь либо перевал, объясняли мне, либо пограничники, как в Китае, не пустили.

Кроме карт, диаграмм сотрудники центра показывают мне фотографии последней экспедиции. На одной из них несколько человек столпились вокруг снеговика с головой, украшенной внушительными рогами горного козла...

- Вы вроде в июле на трансекте были?

- Да, самый теплый месяц на Тянь-Шане, а проснулись как-то на высоте 4000 метров - вокруг зима. За ночь палатки замело, тучи хмурые... Мы скисли - сиди да жди погоды для работы. А молодежь развеселилась! И мы, и американцы взяли в экспедицию студентов. Паула из Калифорнии второй раз в жизни снег видела! Никто не ожидал, что в такой пасмурный день можно получить ожоги глаз, а получили... Потом трудно было, но на энтузиазме все погодные каверзы преодолели: мы ведь знали, что по масштабности наш трансект уникален, к тому же - комплексный. По нему выполнялось как сейсмическое зондирование, так и магнитотеллурическое, позволяющее выявить плотностные неоднородности земной коры электроразведочными методами... Причем трансект этот не только длинный, но и глубокий - от поверхности вниз уходит на 100 с лишним километров.

- Почему выбрано такое направление - разом по двум государствам?

- Оно очень интересно в геологическом плане: трансект пересекает зону сочленения Таримской плиты и Тянь-Шаня... Как они встречаются? Что там куда погружается, сгибается?.. Чем отзовется встреча через сотни и тысячи лет? 367 км пройдено, задача состоит в том, чтобы продлить этот трансект до Казахстана, получить полное представление о земной коре и геодинамике в этой части планеты. Из космоса, со спутника НАСА, можно отследить, куда и с какой скоростью каждая метка направляется. На компьютерной карте отображение этого движения - будто рой маленьких стрел.

Что значит он для судьбы планеты в будущем? А в настоящем?

Огрубляя результаты, ученые утверждают, что Индия подпирает, наезжает на Евразийский континент со скоростью около 4 см в год. А два хребта на границах между Казахстаном и Киргизией, Китаем и Киргизией сдвигаются навстречу друг другу на 12 мм в год, а в районе Памира еще быстрее - на 17 мм в год... Опасно это для человечества или нет? А может, выгодно? Разговаривая с сотрудниками станции, я все пыталась понять, зачем они тратят жизнь, силы, средства на изучение геодинамики? Но то ли вопрос не так задавала, то ли в тон не попадала - отшучивался народ. Но со слов В.Зейгарника получается все вроде просто:

- Геодинамикой занимаются люди, во-первых, чтобы знать, как устроена планета и какие процессы в ней происходят. Во-вторых, чтобы, используя это знание, избежать новых катастроф типа землетрясений, оползней, цунами или уберечься от процессов более медленных, но тоже опасных для всего живого... И, в-третьих, понимая, как все это происходило в историческом масштабе, можно правильнее построить стратегию поиска полезных ископаемых.

Выходит, не так уж и далека фундаментальная наука от потребностей общества. Вот только общество тоже должно вникать в потребности науки, ну, хотя бы наиболее влиятельная его часть - законодатели. Ведь хорошо, что Россия сохранила для Академии наук исследовательскую организацию за рубежом, но плохо, что эта организация постоянно сталкивается с правовыми коллизиями. Причиной тому - не предусматривающие такую уникальную ситуацию законы и подзаконные акты, заставляющие, например, любую покупку оборудования рассматривать, мягко говоря, как непредвиденное событие. Пошлины и прочие оброки с Научной станции РАН берут в России такие, будто она не российская, а чужестранная. Разорительно и обидно. А ведь специалисты Научной станции РАН в Бишкеке доказали, что их знания дорогого стоят. Вот и сейчас результатов трансекта с нетерпением ждут геофизики, сейсмологи всего мира. Данные получены, но на их обработку и осмысление требуются средства и силы.

С Национальным научным фондом США, который пополам с Роснаукой финансировал прокладку трансекта, есть договоренность, что каждая сторона сама обсчитывает, осмысливает полученные данные, а потом они вместе создают схематический "портрет" 367-километрового профиля земной коры... Ради чего? Вот вопрос, на который ученые отвечают очень аккуратно - слишком ответственно каждое их слово, слишком велик наш страх перед неуправляемыми силами природы.

Не прогноз, а профилактика

- В мире пока никто из серьезных ученых не рискует заявлять, что может давать краткосрочные прогнозы землетрясении, - рассказывает завлабораторией перспективных аппаратурных разработок Павел Ильичев. - УЖ слишком много факторов влияют на сейсмику земной коры: природные естественные поля, приливы, солнечные и лунные затмения, электромагнитные разряды, ионосферные возмущения в земле переходят в механические напряжения. В 1990-х годах в Институте физики Земли провели исследование и показали, что с помощью МГД-генератора можно изменять сейсмический режим. Это означает, что появился шанс научиться чудовищное внутреннее напряжение Земли сбрасывать слабыми толчками... Эта идея очень увлекла Е.Велихова, и он инициировал наши работы в этой области.

- Профилактика землетрясении? Амбициозные цели вы себе ставите...

- Да, но мы не одиноки. Сегодня это направление исследований набирает силу во многих научных центрах. Используемая нами электроразведочная генераторная установка, созданная здесь еще в начале 1980-х годов и с тех пор постоянно модернизируемая, позволила подойти вплотную к описанию состояния земной коры по этому району в радиусе 100-150 км. Для справки - это половина площади Кыргызстана. Так вот, за последние 25 лет сильных землетрясений тут не наблюдалось. Мы полагаем, это потому, что из-за наших экспериментов землю здесь все время трясет. Жители воздействия не ощущают, но шесть стационарных, непрерывно работающих станций да еще объезжающая окрестности передвижка регулярно снимают данные об отклике земли на эти импульсы. Прямолинейной связи деформации и электросопротивления, стоит отметить, нет, но для выявления более тонких эффектов надо увеличивать силу тока генераторной установки. И Брагин считает, что пора создать более совершенные и более мощные установки.

Виталий Брагин - один из старейшин полигона, соратник и друг Юрия Андреевича Трапезникова... Это он, вспоминая начало работ, для большей доходчивости назвал МГД-генератор ракетой, положенной на бок:

МГД-генераторы - замечательные машины, но весьма дорогие. У нас появилась идея создать альтернативные. Попробовали - и получили технологию электромагнитного мониторинга земной коры и, возможно, своего рода метод профилактики земных катастроф. Статистика свидетельствует: с начала 1980-х годов землетрясений 15-го класса (средней силы) на той территории Тянь-Шаня, где осуществлялось воздействие с помощью мощных источников тока, практически не случалось, зато много было сотрясений неопасного 12-го класса. На наш взгляд, это результат электромагнитного воздействия на земную кору. Делать выводы рано, но работу продолжать необходимо. Можно попробовать повторить наши эксперименты на Камчатке. Задача - отработать технологию разрядки геодинамических напряжений и опробовать ее в нашем самом сейсмоопасном районе.

Продолжение следует?

Когда дело делается, официальное сопровождение его занимает немного времени. На заседании в Национальной академии наук Кыргызстана, где в этот раз встретились полномочные представители Правительства России А.Клименко и Правительства Киргизии Т.Ормонбеков, который занимает этот пост с момента создания МНИЦ-ГП, исполнительный директор МНИЦ-ГП В.Зейгарник доложил о деятельности центра с апреля 2006 по сентябрь 2007 года. По ходу сообщения от него требовались уточнения. Так, А.Клименко заинтересовался, что вкладывается в понятие Центра коллективного пользования, создаваемого вот уже несколько лет при МНИЦ-ГП. Оказалось, объяснил Г.Щелочков, что, если страна вошла в число реальных участников программы, но еще не успела формально к ней присоединиться, в случае необходимости она может обратиться в центр и получить от ЦКП аппаратуру, кадровое подкрепление для того, чтобы провести те или иные полевые работы. Но, конечно, надо активизировать желание окружающих государств Центральной Азии расширить число участников МНИЦ.

Затем была обсуждена научная программа МНИЦ-ГП до 2012 года - "Геодинамика и геоэкологические проблемы высокогорных регионов Центральной Азии и прилегающих территорий" и переизбран председатель Комитета полномочных представителей. На очередной период на этот пост был избран заместитель руководителя Федерального агентства по науке член-корреспондент РАН Александр Клименко. Я поинтересовалась, как он оценивает результаты работы МНИЦ-ГП. Запомнились слова:

- Этот центр - гордость России. В годы, когда стране в целом было не до науки, люди, живущие вдали от Родины, сумели перебороть и обиды, и политические несуразицы и сберегли научный потенциал, да к тому же прирастили его возможности, выведя полигон на международный уровень. То есть всех нас - и Россию, и Киргизию, и в целом мировую науку - сделали богаче. Меньше 200 человек сейчас там работает, день за днем выполняя сложные измерения, создавая аппаратуру и ставя научные эксперименты, но они не погрязли в текучке. Они еще проводят международные симпозиумы, пишут статьи, издают книги. Совсем недавно силами центра выпущена солидная монография по геодинамическим проблемам, авторами которой стали порядка 50 ученых, главным образом - российские и киргизские. Издание уже переведено на английский язык, и, пока не вышла книжка для зарубежных читателей, заинтересованные специалисты могут получить ее на CD. Думаю, мы сумеем осмыслить сделанное этими людьми на четвертом симпозиуме, приуроченном к 10-летию МНИЦ. Его намечено провести в июне 2008 года.

- Роснаука поддерживает их работу?

- Да мы поддержали работы по трансекту, они выиграли пару лотов, но средств все равно не хватает. У них все, как обычно бывает у активно работающей организации: денег меньше, чем замыслов.