http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=29b8fd5e-2097-44dd-a2d3-2b0a79e39742&print=1© 2024 Российская академия наук
Только техническими средствами защититься от террористических атак невозможно. Фото: AP
После двух подряд терактов в московском метро и последовавшей за ними серией взрывов в Дагестане и Ингушетии вновь стал актуальным вопрос: что кроме усиления полицейских мер может противопоставить этому общество и, в частности, современная наука?
Наш собеседник - вице-президент РАН академик Николай Лаверов, который не первый год представляет Академию наук в Совете безопасности РФ и в регулярных контактах с другими силовыми структурами.
Российская газета: Мы хорошо понимаем, Николай Павлович, что уже самим обращением по этому специфическому вопросу вторгаемся с ту сферу вашей научной и служебной деятельности, которую не принято афишировать. Но люди в тревоге и хотят знать...
Николай Лаверов: ... что академики не спят? Смею вас уверить, работаем по многим направлениям. И те конкретные поручения, которые нам адресованы главой государства или правительством, запросы силовых ведомств исполняются в приоритетном порядке. Научные институты и другие учреждения РАН как технического, так и гуманитарного профиля проводят исследования в интересах региональных властей, создают вполне конкретные разработки для федеральных структур, которые были и остаются на переднем крае борьбы с терроризмом. Многое из этого делается в рамках федеральной целевой программы, которую мы называем для краткости "Снижение рисков и смягчение последствий". Академия наук выступает здесь в качестве госзаказчика.
РГ: Все, о чем вы говорите, как-то систематизировано и кем, если не секрет, управляется?
Лаверов: Еще в конце 2001 года, после известных событий в США, в академии был создан Общественный консультативный совет по проблемам борьбы с международным терроризмом. Возглавил его президент РАН Юрий Осипов, в состав вошли академики и ведущие специалисты по всем ключевым направлениям - от проблем государственного управления, этнологии, межконфессионального взаимодействия до вполне конкретных задач в сфере компьютерных технологий, ядерного нераспространения, преодоления бактериологических угроз и химического разоружения. Я стал одним из заместителей академика Осипова в этом совете и по сей день считаю себя мобилизованным.
РГ: Восемь лет уже вашему совету - срок немаленький. Что за это время реально сделано?
Лаверов: Прежде всего хочу донести нашу позицию, которая совпадает и с моей собственной точкой зрения: только техническими средствами защититься от террористических атак невозможно. Надо работать шире, с упором на выявление и по возможности - устранение причин этого явления. Не будет преувеличением сказать, что именно с нашим участием разрабатывались основы современной политики в отношении Северного Кавказа. Очень важную работу провели на начальном этапе сотрудники Института этнологии и антропологии РАН во главе с академиком Валерием Тишковым. Ведь нужно было разобраться в корнях того, что происходит в южных регионах страны. Представленные академией выводы и рекомендации были использованы для корректировки управленческих решений, нашли отражение в публичных действиях властей и даже в официальной терминологии.
РГ: Перестали употреблять выражение "лица кавказской национальности" и стали говорить "выходцы с Кавказа", на что теперь тоже обижаются?
Лаверов: Не только. Хотя и это само по себе симптоматично. Нам не сбить накала террористических угроз, пока будет сохраняться питательная среда "для воспроизводства недовольных" и проявлений национального и религиозного экстремизма в крайних формах.
Другое важное направление - работа на опережение. Мы стремились сделать все возможное, чтобы ни при каких обстоятельствах в руки злоумышленников не смогли попасть ядерные или радиационно опасные материалы, отравляющие вещества, а также образцы химического или бактериологического оружия.
РГ: Пока эти напасти обходят нас стороной...
Лаверов: Но снижать бдительность и ослаблять усилия ни в коем случае нельзя. Вот, например, с участием академика Николая Платэ, к великому сожалению, уже ушедшего, в Тамбове была создана специальная организация "Химзащита" - она работала по договору с РАН и создала целый арсенал современных средств индивидуальной и коллективной защиты на случай химической атаки. Надо использовать созданный задел и двигаться дальше, отвечая на новые вызовы. В Институте химической физики в Пущине ведут работы по методам обнаружения различных видов химической взрывчатки. В детали вдаваться не буду, но совершенно ясно, что такие детекторы сегодня остро необходимы на транспорте, в местах массового скопления людей, на особо охраняемых объектах.
РГ: А насколько важна, на ваш взгляд, для противодействия терроризму международная кооперация ученых?
Лаверов: Без этого уже нельзя. Ведь террористы границ не признают и методы перенимают друг у друга. Мы имеем на этот счет соглашения с Академией наук США, с научным комитетом НАТО. Проводим семинары и конференции со спецслужбами США, выпускаем совместные отчеты. В таких встречах, организованных по нашим каналам, как правило, участвуют и представители ФСБ, Совета безопасности, включая заместителя секретаря СБ генерал-полковника Валентина Соболева. Мы стремимся быть в курсе того, как осуществляется аналитическая работа в других странах, которые подвергаются аналогичным угрозам.
РГ: Насколько откровенно делятся новыми разработками ваши зарубежные визави? Например американцы?
Лаверов: Уровень доверия в этих вопросах довольно высокий. Не могу сказать, что все раскрывается - этого никогда не будет. Но всякий раз какие-то вещи встают. Лично меня американцы убедили в том, что идентификация человека является способом защиты общества от терроризма. Одним из важных способов! И чего-то иного, соразмерного по охвату и результативности, лично я не вижу. Взять те же персональные карточки со встроенными чипами - с ними можно и на самолет, и в метро, ими можно расплачиваться в магазинах. И все фиксируется.
РГ: При необходимости проследить за кем-то становится проще?
Лаверов: В том-то и дело. Американцы на 300 миллионов своих граждан такие карточки готовы создать. Я вот собираюсь скоро в США, а прежняя виза недавно закончилась. Меня сначала попросили сдать отпечатки со всех пальцев обеих рук и еще радужную оболочку глаз. Я, разумеется, приехал в посольство - и что же? Сотрудник в окошке пролистал мои страницы и говорит: "Спасибо, господин профессор, с вас ничего не нужно".
РГ: Все давно уже есть?
Лавров: Конечно! Я ведь не первый раз направляюсь в Америку. И все пальцы, и радужная оболочка глаз давным-давно сняты. Все другие сдают, а с меня ничего. В этом смысле в США сейчас ведут колоссальную работу. Считаю, что мы тут сильно отстаем. И речь совсем не о заграничных паспортах с биометрическими данными, хотя это тоже важно. Речь о том, чтобы каждый человек имел бы персональную карточку, в которой заложен индивидуальный чип.
РГ: Предложение главы Следственного комитета Александра Бастрыкина о тотальной дактилоскопии россиян поддерживаете?
Лаверов: Я - поддерживаю.
РГ: То есть какой-то частью личных свобод готовы поступиться?
Лаверов: Тут нет никакого ущемления личных свобод. Это надуманная проблема, потому что речь идет о способах возможной защиты людей - не тебя самого, а твоих соседей, земляков, тех, кто работает рядом.
РГ: А видеокамеры?
Лаверов: Они, мне кажется, мало эффективны. Для фиксации событий, лиц, конечно, нужны. Но предотвратить с их помощью что-либо проблематично. Гораздо более эффективна в этом отношении полная идентификация перемещений человека, например при покупке билета. У нас еще возмущаются, когда кассир просит предъявить паспорт, а за рубежом во многих странах без карточки с индивидуальным чипом вы просто никуда не уедете. В США, перед тем как пропустить в автобус, вас прощупают глазами с ног до головы и сверят со всеми биометрическими данными в компьютере. Про досмотр в их аэропортах я уже не говорю...
РГ: А у нас? Появляются в наших Домодедово - Шереметьево - Внуково "раздевающие", как у американцев, сканеры и какие-то новые детекторы, о которых мы, возможно, не знаем?
Лаверов: Вы абсолютно правильную сделали оговорку: раскрывать подобную информацию на широкую публику не просто неразумно - опасно. Тем самым мы вооружали бы потенциальных злоумышленников. Вот почему в нашем разговоре не так много, как кто-то ожидает, примеров и ссылок на конкретные технические решения. Но об одном, к чему я лично имел отношение, скажу. Мы подняли и довели до реализованных на практике технических решений проблему контроля за перемещением ядерных и радиоактивных материалов. Можете быть абсолютно уверены, что в то же Шереметьево никаких радиоактивных материалов, даже в мизерных количествах, вы пронести не сможете. С этих позиций международный аэропорт защищен наилучшим способом.
Тем временем
Накануне нашей встречи с академиком Лаверовым стали известны имена нынешних лауреатов премии правительства РФ в области науки и техники (распоряжение опубликовано в "РГ" 26 марта и вступило в силу 3 апреля 2010 года). За научное обоснование и вывод из эксплуатации радиационно опасных объектов (на примере водоема Карачай - хранилища жидких радиоактивных отходов ПО "Маяк" в Челябинской области) премия присуждена большому коллективу ученых, инженеров и специалистов-экологов под научным руководством вице-президента РАН Николая Лаверова. Эта работа велась на протяжении многих лет и по ее результатам получила достойную оценку. "Российская газета" присоединяется к поздравлениям в адрес награжденных.