http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=2aba65c1-38dc-4cc7-afbc-c04b78d581f4&print=1© 2024 Российская академия наук
Сложные отношения РАН с учеными Поднебесной
Как Пекин переманивает академиков и что он не поделил с США, что такое «исторический нигилизм», почему Китай инвестирует в российские научные проекты неохотно и какие решения предлагает Российская академия наук, читайте в материале Indicator.Ru.
Из сумрака вышел — и снова зашел
Китайская экономика бурно растет. В своем докладе на Президиуме РАН доктор исторических наук Александр Ломанов рассказал, что это во многом связано с политическими процессами: несмотря на коммунистическую идеологию, страна начинает делать ставку на частный сектор. Но вызвала это явление не буйная поросль либерализма, а новый виток строительства социализма, при котором Си Цзиньпин реанимирует лозунги Мао и вместо привычной всем в последние три-четыре десятилетия борьбы с «буржуазной либерализацией» призывает народ дать отпор «историческому нигилизму». Под этим словосочетанием может скрываться буквально что угодно — а точнее, неугодно — партии. Обычно им называют попытки критиковать марксизм и и порочить историю компартии Китая и СССР (хотя порой он неожиданно ставится в один ряд с «порнографией, распространением слухов и суеверий»). Усиливается власть Академии истории Китайской академии общественных наук.
Как это отражается на экономике и научно-технологической политике страны? Симметричное введение пошлин на товары друг друга в ходе прошлогодней «торговой войны» с США больно ударило по экономике Китая. Привыкнув к ежегодным темпам роста в 10% и выше, в этом году страна смогла показать 6,6% — одно из самых низких значений еще с девяностых. По мнению доктора политических наук Алексея Воскресенского, наш восточный сосед развивается «очень аккуратно», но не сможет быстро наращивать обороты, пока не разберется со внутренними этническими и политическими проблемами.
«Китай уже исчерпал те конкурентные преимущества, которые давали достаточно сильный стимул для развития экономики. Это влияет на привлекательность Китая для иностранных инвесторов. <…> Китай слишком рано стал выходить из тени и привлек тем самым внимание Запада», — резюмировала эту идею профессор РАН Яна Лексютина.
Затянуть пояса и наладить пути
КНР, видимо благодаря менталитету выполняет свои цели вовремя, а иногда и выдает «пятилетки в четыре года». За последние 20 лет, по наблюдениям академиков, из «нищей, грязной, отсталой страны» она почти превратилась в «чистую и современную», так что теперь Made in China может даже звучать гордо.
Поднебесная не сдается, а метит в мировые технологические лидеры со своей программой «Сделано в Китае 2025». По мнению академиков, если ее название стало звучать реже, то только чтобы усыпить бдительность коллег с Запада. Вспомнили академики и о проекте «Один пояс, один путь» — эдаком Шелковом пути современности, который будет развивать шесть экономических коридоров: Евразийский сухопутный мост, Китай — Монголия — Россия, Китай — Центральная Азия — Западная Азия, Китай — Индокитайский полуостров, Бангладеш — Китай — Индия — Мьянма и Китайско-Пакистанский экономический коридор. Наладить транспортные и торговые пути в этих регионах действительно бы не помешало, но некоторые западные эксперты смотрят на инициативу с подозрением: не хочет ли Китай просто прибрать эти пути к рукам?
Тем временем страсти накаляются: США давно считают Китай своим конкурентом на мировой арене, а с недавних к той же позиции склоняется и Европа. Африку Китай старается сделать своим союзником: вкладывает деньги в развитие региона и открыл научный институт «Китай — Африка» для того, чтобы формировать нужный взгляд на отношения стран.
«Между Китаем и США сейчас не только экономическая война, но и ракетно-ядерное противостояние, — уверен сотрудник Института Дальнего Востока РАН Сергей Лузянин. Сотрудничество с Россией для Китая сегодня является ключевым приоритетом национальной безопасности. Для сохранения внутреннего равенства в Российско-Китайском партнерстве Россия должна сохранять свое абсолютное лидерство в военно-стратегической сфере, как некий компенсатор китайского экономико-технологического превосходства».
«Когда в товарищах согласья нет…»
Но какую позицию займет Россия? РАН понимает, что конкурентное преимущество явно не на нашей стороне. Но невыгодно и быть просто соседом, у которого под боком перевыполняют наши планы по публикациям, пока мы не можем вырваться в пятерку научных держав по нацпроекту.
Конечно, нам хотелось бы сделать Китай своим научно-технологическим союзником. К счастью, сегодня все понимают, что какой бы ни была геополитическая подоплека, науку не замкнуть в одной стране, и выиграть можно, только объединяя усилия. Вице-президент РАН Юрий Балега напомнил, что летом РАН подписала с соглашение с Китайской академией наук (как недавно — и с Американскими академиями), а к 19 июля была подготовлена дорожная карта сотрудничества. «В рамках этой программы планируется проведение целого ряда симпозиумов по исследованию Тибетского плато, Арктики, по нейронаукам, по предупреждению стихийных бедствий, космической оптике и др. Это первая часть. А вторая часть — развитие сотрудничества в рамках Альянса международных научных организаций», — рассказал Балега.
«В Китайской академии наук 105 научных институтов, около 70 тысяч человек там работают — крупнейшая в мире исследовательская организация. Три крупнейших университета. Мы соглашение с Китаем подписали, это здорово, но нужно трезво смотреть на то, что с помощью этого соглашения мы можем сделать», — предупредил президент РАН Александр Сергеев.
Взаимодействие стран распространяется не только на науку, но и на образование: к примеру, недавно СПбГУ и Харбинский государственный университет приняли решение построить в Китае новый кампус, а МГУ вместе с университетом в Шэньчжене два года назад открыл магистратуру, а теперь и бакалавриат.
Но не все так просто. Пока Китай богатеет, РАН очень хотелось бы создавать совместные научные проекты, в которые он бы вкладывался. «У Китая есть две категории инвестиций: отсталые моносырьевые и высокотехнологичные проекты. Россия по определению не попадает ни под одну, ни под другую категорию», — рассказал Ломанов. При этом, как напомнили другие академики, в отношениях наших стран на политическом уровне тоже не все гладко: к примеру, ряд российских территорий Китай всегда считал своими, и пока мы не уладили этот вопрос, вряд ли стоит ждать, что денежные вложения хлынут мощным потоком. Остается довольствоваться финансированием нефтегазовой отрасли.
Академики выразили беспокойство, что российский сырьевой экспорт в Поднебесную растет с каждым годом, тогда как экспорт высокотехнологичной продукции за последние годы упал с четырех процентов до одного. Социальные и культурные контакты остаются важными, но выигрывает от них больше китайская, а не наша экономика: китайских туристов по России возят и кормят их же соотечественники, поэтому 300 тыс. китайцев, приезжающих на остров Ольхон каждый год, не приносят нам практически никакой прибыли. Еще больше волнений вызвала весть о китайском импорте: сегодня страна старается «импортировать мозги», а не готовые технологии. Академикам предлагают огромные зарплаты, чтобы они поработали в Китае хотя бы полгода. Устоять бывает трудно, ведь с хорошим финансированием и поддержкой инициатив ученые могут реализовать свои давние идеи, которые не смогли воплотить на родине. А поскольку коммуникация внутри РАН по таким вопросам не налажена, о новостях узнают только от «сбежавших» или поделившихся своим опытом и вернувшихся академиков.
«В этом смысле задача у нас достаточно сложная: в плане научно-технологическом мы становимся менее нужными — и, как правильно отметил один из выступающих, Китай перешел от политики импорта технологий к политике импорта умов, это факт. Те предложения, которые сегодня Китай делает нашим ученым, очень серьезны: не только по зарплатам, но и по возможности реализовывать свои задумки в Китае. Мы в этих условиях должны правильно выстраивать свою политику», — подчеркнул Сергеев, добавив, что порознь с Китаем будет тяжело, но России следует быть осторожнее, чтобы не оказалось, что выгода от взаимодействия целиком достается нашим новоиспеченным партнерам.
И в этом контексте РАН требует укрепления своей власти, чтобы чувствовать себя на равных с восточными коллегами. Во-первых, академия хочет координировать научные взаимодействия с другими странами, чтобы не оставаться в неведении, когда академиков сманивают у них из-под носа. Во-вторых, совместные научные проекты, конференции, выезды за рубеж РАН хочет финансировать из своего кармана (который, как мы помним, целиком зависит от пополнения «сверху» с 2013 года). «Мы весь год проводили большую работу с правительством, Минобрнауки, чтобы появилась такая статья расходов. Ситуация непростая: мы натыкаемся на блокировку со стороны Минфина и Минобрнауки. Что-то мы завоевываем, но это не тот размер, о котором рассказывали в наших планах», — резюмировал Сергеев.