http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=2c6f89f4-cda0-40dc-ac2d-44a114b5be60&print=1© 2024 Российская академия наук
Основой многих научных музеев и в нашей стране, и за рубежом стали разнообразные коллекции университетов, академий и исследовательских институтов — археологические, биологические, геологические, личные архивы ученых, фонды библиотек и редкие издания. Стройность научного аппарата и классификации перетекла и в принцип экспозиционного строительства научного музея, что сделало его удобным инструментом для учебной и исследовательской работы. Научный музей в течение долгих десятилетий позиционировался и как храм науки, где простой человек может благоговейно встретиться с Высоким Знанием и историей о том, как и кем оно было добыто и как место, где наука могла искать свои будущие кадры из восторженных мальчишек и девчонок.
Но уже к концу XX в., когда во многих европейских странах всеобщее высшее образование стало своего рода нормой, интерес публики к классическим научным музеям с систематической коллекцией стал постепенно угасать. Во многом из-за того, что научный музей предлагал посетителю всего два вида деятельности — созерцание и слушание, а успех других отраслей развлечений предлагал в области созерцания и слушания гораздо более «вкусные» продукты — телевидение, музыку, реалистичные компьютерные игры и трехмерное кино.
Следствиями этой конкурентной борьбы во многих зарубежных научных музеях стало, во-первых, появление экспозиций, спроектированных по иным принципам, прежде всего с использованием специально разработанных экспозиционных сценариев и применением разнообразных мультимедийных и интерактивных средств, а во-вторых, появление институций совершенно нового типа — эксплориумов, где посетитель может взять на себя позицию ученого, исследователя, экспериментатора, сделать что-то своими руками. Научный музей начал предлагать приключения и стал интерактивным зрелищем, а эксплориум — местом, где возможно самостоятельное экспериментирование, познавательное и требующее знаний, и, что важно — в рамках свободного и интересного времяпрепровождения.
Одной из главных проблем отечественных научных музеев стало то, что большинство из них «застыло» в предыдущей эпохе — систематическая коллекция, созерцание, слушание, конец списка. Отставание в этой области от ведущих зарубежных музеев составляет 40-50 лет и, к сожалению, продолжает расти. Преодолеть же этот разрыв мешает целый ряд причин.
Первая их группа является следствием того реального, а не декларируемого места, которое в современной России отводится науке и культуре, от финансирования и до освещения деятельности этих отраслей в СМИ, определяется престижем (моральным и материальным) профессии ученого и музейщика и теми стереотипами массового сознания, в которых ученый — это человек-чудак, удовлетворяющий собственное любопытство за государственный счет, а музейщик — это такой вороватый маргинал, который, подобно Кащею, чахнет над несметными сокровищами и никого к ним не подпускает.
Вторая группа причин отставания имеет профессиональный характер. В России проектируется и вводится в строй ничтожно мало новых музеев вообще, и научных в частности. Музейных проектировщиков в России не готовят нигде. Профессиональная мобильность самих музейщиков — как в обычных, так и в научных музеях — непозволительно, чрезвычайно низка. Специалистов, способных сделать качественную экспозицию, в России можно пересчитать по пальцам, а тех из них, кто умеет работать с научным и техническим наследием, — по пальцам одной руки.
Музей, хранящий и экспонирующий научное и техническое наследие, вынужден решать целый ряд специфических задач; приборы интересны действующими, установки — работающими, но включить даже простейший амперметр начала XX в. — огромный риск: прибор можно испортить навсегда. А изготовление дубликатов — процесс дорогой, сложный и подчас требующий давно отсутствующих элементов, например радиоламп, магнитных головок или реле.
И в этом смысле задача, например, просто включить стоящий на лестнице Политехнического музея электронный микроскоп, или радиоприемник из экспозиции радио, или кинопроектор 60-х годов XX в. из зала кино становится практически неразрешимой.
Но даже если эту задачу удастся решить, как правило, не удается ответить на вопрос — как сделать это интересным, запоминающимся, побуждающим интерес к науке и технике. Кроме научных и инженерных знаний требуются педагогика, психология, дидактика, словом — целый сплав профессиональных компетенций из различных наук. Системы выращивания и воспроизводства таких специалистов в отечестве нет, а обучение студента в зарубежном университете стоит многие десятки тысяч долларов, которых у музея тоже нет. Да и кто сочтет нормальным директора музея, отправившего своего сотрудника на годы учиться за рубеж? А ведь еще нужен талант!
Тем не менее, в большинстве стран, к которым мы применяем термин «развитые», интересных научных музеев много, и посещают их ежегодно десятки миллионов людей. И выбор у нас невелик — сделать инвестиции в научные музеи и эксплориумы частью системы национальных приоритетов либо отстать навсегда. Как в науке, так и в культуре.
Александр Артамонов, с.н.с., лаборатория музейного проектирования, Российский институт культурологии