http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=2c9fc2ae-138b-4489-b8e2-db3afd42ebbc&print=1© 2024 Российская академия наук
О сегодняшнем Совете по науке и образованию, о проблемах и достижениях российской науки рассказал министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков.
- Валерий Николаевич, здравствуйте. Давайте сначала обсудим, что вовремя Совета по науке старший научный сотрудник Федерального исследовательского центра Института цитологии, генетики Сибирского отделения РАН пожаловалась на зарплату 25 тысяч на полную ставку, хотя ученые должны получать 200% от средней зарплаты по региону. Вот что вообще в принципе известно об этой ситуации?
- Такие ситуации бывают и по каждой такой ситуации надо предметно разбирать, потому что заработная плата выплачивается в конкретном университете или в научной организации, а данные анализируется – здесь есть своя специфика сугубо управленческая, данные анализируется в разрезе по субъектам РФ, и соответственно, когда смотришь по регионам, это одна – история, а когда смотришь конкретно по ученым и по институтам – это другая история. Что касается этой ситуации, мы уже разбираемся, смотрим, и очевидно, будет предприняты определенные шаги. Скажем, осенью, мы по отношению к университетам, когда было обсуждение этого вопроса в Государственной думе, по предложению председателя Государственной думы взаимоувязали материальное стимулирование ректоров университетов, не вообще со средней заработной платой по региону или выполнением по университету, а с тем количеством сотрудников из числа профессорско-преподавательского состава, которые получают 200 от средней по экономике. Я думаю, что это хорошее решение, мы сейчас анализируем, и будем применять его в академическом секторе.
- А как вам видится схема взаимодействия министерства, РАН, других каких-то научных организаций, вузов в России, нужна ли какая-то, может быть, конкуренция за кадры между вузами?
- Конкуренция должна быть разумной между вузами и академическими институтами. С одной стороны, конечно, каждый из них является работодателем и хотел бы получить наиболее талантливого, особенно если это молодой, исследователя, с другой стороны – со стороны государства меры государственной поддержки должны быть в равной степени направлены и по отношению к научным институтам, и по отношению и к университетам. Почему? Потому что если мы будем поддерживать только одно из направлений, то естественно, у нас будет переток просто. И вот здесь конкуренция должна быть при равных условиях.
- Тогда кто и как должен выступать заказчиком научных кадров, формировать программу по их подготовке, как оценивать тогда получается их качество, уровень их подготовки?
- У нас заказчиком основным все-таки является государство, и в этом направлении много делается, почти 1000 советов диссертационных работает. Основные "фабрики" производства молодых ученых, это, конечно, российские университеты. Если посмотреть, то, начиная с 2019 года, динамика больше, чем на 20% мы увеличиваем количество бюджетных мест в аспирантуру. Скажем, это было где-то 14 600 в 2019-2020 году, уже в этом году их будет 16 500 тысяч. На будущий год – 17 500 тысяч мест. Мы бы хотели еще больше, чтобы молодежи приходила.
- А спрос есть среди молодежи?
- Спрос в целом есть. Вот сегодня об этом говорили на Совете: каждый 10-й выпускник хотел бы связать свою дальнейшую карьеру со сферой исследований и разработок. И мы видим большой спрос со стороны семей, потому что все-таки решения многие принимаются не самим выпускником, а семьей. Поэтому в последние годы интерес к исследовательской деятельности значительно вырос.
- На совещании также вы говорили про мониторинговые научно-образовательные полигоны. Они конкретно чем будут заниматься?
- Я немножко пошире посмотрю на эту проблему. У нас такая климатическая повестка в широком смысле – все, что касается эмиссии парниковых газов. Ну, про это только, наверное, ленивый не слышал. И сегодня президент на Совете анонсировал принятие нового указа, и ведется разработка федеральной научно-технической программы новой, посвященной климату и экологии. Будучи погруженными в эту работу, мы на протяжении уже нескольких месяцев совместно с коллегами из администрации президента прорабатывали вопрос, связанный с открытием специальных мониторинговых научно-исследовательских полигонов. Суть их простая – апробировать технологии эмиссии парниковых газов и их поглощения в разных субъектах – от Сахалина, Калининградской области до Новосибирска и Чеченской республики – где будут эталонные полигоны. И студенты совместно с исследователями, с преподавателями будут учиться как раз эти замеры делать. Мне кажется, что для них это хорошая производственная практика и место получения самых актуальных передовых знаний.
- То есть это будут знания на практике.
- Знания на практике, но это будет тема мониторинговых полигонов. И в третьем квартале этого года мы планируем уже запустить вживую эти полигоны. Пока есть только один из них – пилотный – имеется в виду, вживую созданный. В сентябре мы побывали в Калужской области и посмотрели, как это работает. И убедились, что это работает.
- А как будет на практике реализовываться Год науки? И сколько в общей сложности сегодня тратить государство на поддержку науки?
- Государство тратит достаточно много, но при этом денег для науки мало. Вот такая интересная история. Почему? Государство порядка 600 миллиардов тратит в этом году, из них 202 миллиарда – это деньги на фундаментальную науку. Но это мало, потому что, к сожалению, у нас в отличие от других стран, где уделяется также первостепенное внимание науке, у нас 60% средств на науку тратит государство. А в других странах это построено по-другому: от 60%, по-моему, в США, 70% – в Японии и до 80% – Китае – в первую очередь инвестируют в науку индустрия и бизнес. И вот одна из задач, которая обсуждалась сегодня – создать такие условия, чтобы бизнесу было интересно. Это не упрек бизнесу, это вопрос открытого диалога с ним и создания условий для того, чтобы компаниям было интересно инвестировать.
- А как вы сегодня оцениваете уровень возможностей российских ученых, и каково их положение дел у нас с научными кадрами?
- По количеству исследователей мы шестые в мире. И при этом, я считаю, что по ряду направлений традиционно у нас очень сильные позиции. Согласитесь, не случайно мы одна из немногих стран, которая не только первая создала вакцину, но на сегодня имеет в арсенале три вакцины.
- Знаете, принято считать, что все наши умы уезжают заграницу, что у нас уже никого не осталось...
- И такая проблема существует. Хотя в последнее время мы видим, что и к нам приезжают активно. И нельзя сказать, что над этой проблемой мы не работаем, поскольку есть целый арсенал инструментов, хотя усилия дополнительные нужны по этому направлению. Так что у нас много очень талантливых, что особо хотелось бы отметить – молодых ученых, поскольку российская наука молодеет. Сегодня почти 45% это исследователи в возрасте до 39 лет, и это здорово!
- В прошлом году вы определяли, как воплощать в жизнь нацпроект "Наука". Большой, сложный проект. К чему на данный момент пришли?
- Мы его реализовали в прошлом году, считаем, что успешно, поскольку есть ключевые, содержательные аспекты этого национального проекта, допустим, спроектировали и по существу выходим на строительство Сибирского кольцевого источника фотонов в Новосибирской области. Мы спроектировали два судна и заложили их на судостроительном комплексе "Звезда"- это Большой Камень, Приморский край, два новых научно-исследовательских судна, которые появятся к 2024 году. Мы на 13 миллиардов обновили оборудование в наших университетах, приборную базу наших университетов и исследовательских центров. Вообще, если говорить об уровне выполнения, то у нас больше 99% средств, которые были выделены, они были направлены на те цели, которые установлены. Даже больше – 99,1%. На мой взгляд – это – это неплохой результат.
- Какие-то открытия или решения российских ученых за последнее время вы могли бы отметить?
- Мы с вами получили в 2020 году три вакцины!
- Это самое главное!
- Я считаю, что это самое очевидное. Вот одна из последних вакцин, вы знаете, что она у нас разноведомственная, здесь отличились все три ведомства – институт Гамалеи, который минзравовский, "Вектор" – Роспотребнадзор, и институт Чумакова – это подведомственная организация Минобрнауки. Так что у нас в арсенале три разных, на разных принципах вакцины. Я думаю, что это одно из главных достижений в ковидный период. Есть и другие. Сегодня на Совете были анонсированы уникальные результаты молодых ученых. Достаточно посмотреть Совет, награждали лауреатов премией.
- Кого-нибудь можете особенно выделить?
- Это специфические, конечно, области. Мне особо понравились достижения исследовательского коллектива из института цитологии и генетики. Девушка, которую мы упоминали, вместе со своими коллегами. Это один из ведущих наших университетов в Сибирском отделении РАН. Поэтому, мне кажется, что значимое такое достижение, шаг вперед.
- Как на данный момент вы оцениваете материально-техническую базу отечественной науки, и какие сложности существуют сегодня?
- Сложностей много, было бы неправильно скрывать, несмотря на то, что достаточно много инвестируется в приборную базу. Конечно, надо продолжить последовательно, каждый год, эту работу проводить. Поскольку я упоминал – в прошлом году 13 миллиардов израсходовано средств. Это притом, что у нас действует три федеральных научно-технических программы отдельных – по генетическим технологиям, по синхротронным и нейтронным исследованиям и в области сельского хозяйства. Внутри этих федеральных научно-технических программ тоже заложены средства на обновление материально-технической базы. Плюс университеты. Конечно же, за счет собственных средств и за счет спонсоров, попечителей, партнеров. Поэтому эта работа идет. Что касается текущей констатации. В определенных направлениях у нас ситуация обстоит очень неплохо, здесь важно, мне кажется, обеспечить последовательность. Но сказать, что все вопросы решения, конечно, нельзя. Здесь еще предстоит очень много трудиться.
- Российские вузы возвращаются к традиционному, очному обучению. Мы вот тоже вернулись, работаем в студии. Честно говоря, где-то полгода я работала тоже из дома, на кухне, вела новости, тоже было непросто. Сейчас вроде бы как наша обычная жизнь возвращается, входит в привычный ритм. А что ждет дальше студентов? Дистанционка не самым лучшим образом на всех нас сказалась, если быть объективным: кто-то расслабился и в учебу втягиваться тяжело. Как считаете, что дальше после вот этого нашего дистанционного периода будет?
- Дальше у нас будет последовательное возвращение к нормальному, привычному учебному ритму. Вы знаете, что сегодня первый день, когда в соответствии с приказом Минобрнауки, мы рекомендовали вузам с учетом того, что эпидемиологическая обстановка улучшается, постепенно снимать ограничения. И если мы с вами посмотрим, то еще по состоянию на пятницу у нас в дистанционном, удаленном формате учились студенты примерно в 37% вузах и филиалах. 1258 всего вузов и филиалов, из них 468, по-моему, как раз только удаленно организовывали обучение. Сейчас с каждым днем все больше наших университетов будет возвращаться к привычному ритму. Я надеюсь, что в первых числах марта – это будет подавляющее большинство.