Версия для печати
Вернуться к списку

Расплывающийся курс

В прошлом номере мы уже начали знакомить вас с дискуссией, которая возникла на круглом столе с участием ведущих экономистов, организованном «Новой газетой». Напомним, в ней приняли участие директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев, председатель совета директоров Национальной резервной корпорации Александр Лебедев, академик РАН Виктор Полтерович, заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак (выступавший в качестве частного лица), научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин.

Сегодня речь пойдет о проблемах, которые вызвали наибольшее число споров между участниками круглого стола.

Причины кризиса

Ясин:

— Кризис фундаментальный. Ситуация сегодня характеризуется наивысшей степенью неопределенностью. Никто толком не знает ничего, поэтому то, что предпринимается, — это срочные меры, призванные ликвидировать какие-то узлы, которые возникают в данный момент. Но через какое-то время выясняется, что мер этих недостаточно. А наша особенность заключается в том, что у нас очень слабые институты и неэффективное государственное управление.

Сторчак:

— Произошло элементарное перепроизводство денег, как расчетных, так и кредитных. Крах американской ипотеки — прямое следствие перепроизводства кредитных денег, когда чуть ли не безработные получали доступ к ипотеке. Перепроизводство расчетных денег произошло, в частности, на рынке нефти. Яркий пример — те огромные нефтяные авуары, которые накопили нефтедобывающие страны за последние пять лет. И что бы ни делали власти и бизнес, эта диспропорция должна была рано или поздно сбалансироваться. У нас есть много денег — хороших, плохих — разных, как был в большинстве своем плохой платежеспособный спрос или его отсутствие.

Иноземцев:

— Наиболее опасный симптом — это бегство капитала. В этой ситуации вливание дополнительной ликвидности на рынок — это заполнение бочки без дна. «Заткнуть дно» возможно либо жесткими административными мерами, либо более-менее рыночными мерами. К примеру, нужно отказаться от рефинансирования кредитов, взятых на Западе частными компаниями. Лучше согласиться с тем, что пакеты акций, находящихся в залоге, на время перейдут к кредиторам.

Полтерович:

— Причина нынешнего финансового кризиса в том, что американский рынок, развив очень сложную систему производных финансовых инструментов (деривативов), получил возможность поддерживать чрезмерно рискованное поведение, перекладывая риски на других агентов, и при этом оказался неподконтрольным не только массовому инвестору, но и регулятору.

Курс рубля

Лебедев — Полтеровичу:

— Вы говорите, желание мягко девальвировать рубль объяснимо…

Полтерович — Лебедеву:

— Последние годы ЦБ искал компромисс между двумя задачами: борьбой с инфляцией и недопущением резкого роста курса рубля. Излишне крепкая валюта уменьшает конкурентоспособность отечественных производителей на внутреннем рынке и при этом не способствует диверсификации экспорта. Поэтому все развивающиеся страны в той или иной степени занижают курс своей валюты, причем Китай в куда большей степени, чем Россия. В какой мере курс рубля должен быть занижен — это отдельный вопрос. Минусы девальвации также очевидны: рост цен на импортные товары на потребительском рынке, отчего в первую очередь пострадает население.

Лебедев:

— На мой взгляд, прямой эластичности между занижением курса и диверсификацией нет. Если сейчас опустить рубль до 35, то выиграет группа товарищей, которые и так получили государственные кредиты, а они, как известно, экспортируют нефть, металлы и другое сырье.

Население у нас пуганое. Если ему ничего не объяснять, оно просто снимет депозиты, переведет их в наличную валюту и положит под матрас. А если рассказать о плавной девальвации, оно сделает то же самое, только быстрее.

Поэтому как минимум полгода курс рубля надо держать на одной отметке. Все, кто хотел вывести деньги из России, уже это сделали, так что на отток капитала фиксация курса существенно не повлияет. И без большого сокращения резервов это можно сделать.

Ясин — Лебедеву:

— При фиксированном курсе рубля весь капитал убежит за границу.

Лебедев:

— В отличие от 1998 года бежать-то особо некуда. Все, кто мог, на Запад уже сбегали, купили себе там яхты, самолеты и недвижимость. А сейчас там делать нечего. Кредитование стоит точно так же, как и у нас.

Иноземцев:

— Можно задуматься и о фиксации курса. Возможно, на уровне более низком, чем сейчас. Потому что, на мой взгляд, поддержание жизненного уровня населения — это приоритетная на сегодняшний день задача.

Антикризисные действия правительства

Ясин:

— Правительство, на мой взгляд, должно действовать максимально энергично, но так, чтобы его энергия до экономики не доходила. Потому что в противном случае государство теряет деньги.

К примеру, госбанки первыми получили транш на триллион рублей. Как было сказано, на реставрацию межбанковского рынка. Триллион куда-то делся. После этого практически тем же банкам дают без малого триллион — на пополнение уставного капитала. А куда же делся первый триллион? Он же по факту уже ушел на пополнение собственного капитала. Так зачем тогда давать второй?

Полтерович — Ясину:

— Но сложно ведь спорить с тем, что системообразующие банки нужно спасать в первую очередь

Ясин — Полтеровичу:

— Очень интересно, почему при инфляции в 13—14% государство выдает займы под 8%? Это же прямое выдувание резервов!

Полтерович:

— У меня гипотеза: все так и было задумано. Понятно, что всех спасать невозможно. Но крах любого системообразующего банка приведет к необратимым последствиям.

Лебедев:

— Так у Сбербанка нет проблем. Ему дают деньги, чтобы он передавал их дальше, а он этого не делает.

Что делать

Иноземцев:

— Нужно поддержать отечественную экономику, а для того — обеспечить государственные гарантии по межбанковским кредитам для 150—200 ведущих банков, снизить ставку рефинансирования ЦБ с 13% до 4—5%, серьезно увеличить кредитование промышленности.

Кроме того, нужно сократить перераспределительный зуд государства. Инвестиционные программы госкорпораций, особенно такие дорогие проекты, как Сочи-2014, должны быть урезаны, хотя лучше вообще от них отказаться.

В любом случае придется на 15—20% сокращать бюджетные расходы, лучше всего — за счет строки «общегосударственные вопросы».

Лебедев:

— Я считаю, что пора задуматься о конвертации корпоративного долга (а в следующем году придется выплатить 100—125 млрд долл.) в суверенный долг РФ.

Иноземцев — Лебедеву:

— Действительно, что касается кредитов, выданных без обеспечения, то, на мой взгляд, возможна конвертация их в суверенный долг РФ. В рамках этой операции можно существенно увеличить длину кредитов и выторговать себе льготный период.

Сторчак — Лебедеву:

— Идея интересная, но здесь предстоит решить очень сложную техническую задачу, а именно объединить кредиторов, они ведь разные у каждой из наших компаний. По опыту могу сказать, что переговоры по поводу долгов с разобщенными контрагентами ни к чему продуктивному не приведут.

Полтерович:

— Нам повезло, что кризис ипотеки разразился в Америке. У нас он все равно бы произошел, возможно, через год или два — уже в более серьезной форме, потянув за собой всю остальную экономику. Можно надеяться, что теперь он будет не таким разрушительным. Но нерешенная проблема остается. Нужна масштабная программа строительства дешевого жилья в сочетании с внедрением относительно простых ипотечных институтов — стройсберкасс.

Сторчак:

— Антикризисные решения должны создаваться внизу и затем потихоньку подбираться наверх. Конечно, скорость принятия решения замедляется, но ошибок будет меньше. Но тогда создается система, у людей формируется ответственность и так далее. Сейчас этого нет. Львиная доля коллектива любого министерства отсечена от процесса принятия реальных решений. Очень настораживает, что сейчас борьба с кризисом происходит в режиме ручного управления. И у нас, и на Западе. Такой объем информации, который сейчас приходится переваривать министру и его замам, — это же нереальный объем. А все решения принимаются на самом верху.

Это в России. В мире в целом ситуация немногим лучше. Посмотрите, например, на итоговую декларацию финансовой «Двадцатки». Там в основном меры, относящиеся к «настройке», из области контроля над банковским, денежным сектором, финансовыми рынками. Вот вам косвенный признак того, что власти признали, что в перепроизводстве денег они сами виноваты. Но ни один действующий политик этого никогда не признает.