Более чем на четверть сокращена в этом году по сравнению с прошлым программа Президиума Российской академии наук «Основы фундаментальных исследований нанотехнологий и наноматериалов»

Вся программная статья расходов РАН, которая в академии используется для поддержки наиболее перспективных направлений исследований, вся «похудела» примерно так же. Но некоторые проекты все же сократили существенно меньше, чем нано, а два даже оставили на прошлогоднем уровне. Почему нано не пощадили? Нанобум схлынул, и интерес к этому направлению в РАН пошел на убыль? Эти вопросы мы адресовали вице-президенту РАН Геннадию Месяцу, который возглавляет комиссию Президиума РАН по формированию перечня программ фундаментальных исследований.

- Геннадий Андреевич, нанопрограмма в академии в этом году урезана больше других. Остаются ли исследования в области нанотехнологии приоритетом для РАН?

- Программа по нанотехнологиям даже после сокращения осталась в числе наиболее финансово обеспеченных направлений из числа тех, которые Академия наук поддерживает как стратегически важные и междисциплинарные. В среднем финансирование одной программы Президиума РАН (всего их 30) составляет 50 млн рублей, а под нанопроекты в этом году выделено 180 млн. Это, конечно, не 250 млн рублей, как в 2009 году, но и теперь, в трудное для академии время, эта программа у нас вторая по масштабам. Она уступает только «Молекулярной и клеточной биологии», которая получила 185 млн. Кроме того, многие научные коллективы, занимающиеся исследованиями в области нанотехнологий, получат поддержку по линии программ отделений.

- Значит, нанотехнологии для академии не дань моде, которая сегодня повернулась в сторону пяти направлений модернизации экономики?

- За тенденциями в обществе Академия наук, безусловно, следит и готова оказывать научное сопровождение всем наукоемким государственным проектам. Для этого мы можем поменять акценты в темах, разрабатываемых нашими институтами. Но бросать исследования, которые считаем перспективными, из-за того, что у широких слоев общества к ним уже нет ажиотажного интереса, конечно, не собираемся. В академии работает Комиссия по нанотехнологиям под председательством академика Ж.Алферова. Кстати, его научная школа в числе других передовых российских коллективов исследователей, многие десятилетия проводила пионерские изыскания, которые легли в основу современных нанотехнологий. В 2007 году РАН при участии ГНЦ, вузов, отраслевых институтов, разработала масштабную программу по развитию фундаментальных исследований в области нанотехнологий.

- Предполагалось, что эту программу поддержит гокорпорация РОСНАНО…

- К сожалению, этого не произошло. Государство внесло в начальный уставный капитал РОСНАНО огромные по меркам нашей страны средства - 130 млрд. рублей, и при этом корпорация не имеет права поддерживать НИР и НИОКР. Это же нонсенс! Сегодня Академия наук выполняет программу за счет своих средств, которых становится все меньше. Однако, сохраняя «нанонауку» в числе приоритетов, мы не устаем повторять: государственная политика в сфере нанотехнологий выстроена не лучшим образом. Как можно бросать огромные средства на внедрение имеющихся разработок и не предусматривать расходы на обеспечение исследований, открывающих новые возможности? Я думаю, что такой подход основывается на представлении чиновников, что все фундаментальные проблемы уже решены.

- На самом деле, это не так?

- Если бы это было так, американцы не вкладывали бы в исследования более половины средств, которые направляются из бюджета на развитие нанотехнологий! Они прекрасно понимают: хорошая наука, лежащая в основе технологических решений, позволяет сберечь многие миллионы долларов, вкладываемых в развитие производства нанопродукции. Да и на мировой рынок не выйдешь с товарами, которые изготовлены на основе патентов вчерашнего дня. А вот наши чиновники убеждены, что фундаментальные исследования – это хобби отдельных личностей, стремящихся к самореализации. Какие только великие открытия не выросли уже их этого «хобби», а ученых у нас все не устают упрекать, что они удовлетворяют личное любопытство за государственный счет. Отсюда и стремление ограничить научный поиск несколькими, «приоритетными» направлениями. Как будто кто-то может сказать, что завтра станет самым важным! Мой учитель профессор А.А. Воробьев рассказывал, что в 30-е годы прошлого века не только чиновники, но и многие ученые считали атомную физику ерундой. Великий Иоффе утверждал, что атомная тематика бесперспективна. Все научные силы тогда были брошены на решение проблем, связанных с электрификацией страны. В итоге, когда встала задача создать атомную бомбу, оказалось, что одни специалисты сидят, другие поменяли тему. И.В. Курчатов, например, к тому времени уже занимался керамикой, диэлектриками. Срочно начали восстанавливать направление, выделили на него ресурсы, и люди сумели в кратчайшие сроки выполнить поставленные задачи. Кто знает, возможно, они спасли страну…

Если мы будем продолжать игнорировать и свой, и мировой опыт, то, боюсь, скоро перестанем понимать, что делают в разных областях той же нанонауки коллеги за рубежом. Как бы до такого «наноуровня» не скатиться!