http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=3ad17043-6baf-4614-b0af-bc618c258601&print=1© 2024 Российская академия наук
Собравшиеся обсудили, в каких областях исследований есть потенциал для развития российской науки, каковы возможные формы сотрудничества учёных и что каждый из них может сделать для неё. Как и в первый день, активно обсуждался вопрос – сумеет ли российская наука, в первую очередь, фундаментальная, сберечь свои традиции, хотя бы частично.
Одна из главных проблем – как сохранить в стране научную молодёжь. Сейчас за её пределами работает 100-200 тысяч русскоязычных учёных. В России же во всех НИИ и других научных заведениях – примерно 380 тысяч человек, из них наукой занимаются примерно 150 тысяч. Таким образом, количество русскоязычных учёных, работающих за рубежом, и тех, кто трудится в России, практически сравнялось. Как не раз говорили участники конференции, «многие из нас могли бы не стать учёными, если бы в своё время не уехали из России».
Физик Дмитрий Дьяконов, зам. директора Отдела теорфизики ПИЯФ, в своем выступлении кратко рассказал о себе, отметив, что имеет опыт длительной работы за рубежом. «Я понимаю жизнь науки и за границей и здесь, а т.к. мои родители и моя дочь – филологи, то, может быть, я понимаю жизнь и с трех сторон» (имея ввиду позиции и физиков, и лириков).
«Сегодня ночью я понял, что полная бессмыслица говорить о каких-то хороших предложениях», - сказал Дьяконов. По его мнению, «особенностью нынешнего витка исторической спирали является то, что произошло полное отчуждение власти от научного сообщества». Он считает, что это, как любое явление природы, нуждается в осмыслении.
Именно об этой проблеме, на взгляд Д. Дьяконова, надо «не только говорить, но и кричать». В подкреплении своих слов он привел несколько примеров взаимоотношений власти и научного сообщества. В 2009 г. 500 докторов наук подписало разумное письмо об укреплении РГНФ и РФФИ. Какой результат? Ответил представитель Минобрнауки А. Наумов, но м.б. было бы лучше, если бы он не отвечал. Результат – в этом году обоим фондам снижен бюджет и они, по-прежнему, висят на волоске. Другой пример: программа "Молекулярная и клеточная биология" (МКБ) – одна из лучших в РАН, но именно ей урезали бюджет в этом году.
Вняв требованиям ведущих ученых, Минобрнауки стал учитывать в своих лотах цитируемость ученых, но почему-то не международный индекс цитирования, а некий индекс РИНЦа, который, по мнению Дьяконова, является "генератором случайных чисел". Д. Дьяконов проверил работу РИНЦ на себе и на коллегах. Оказалось, что она в 1500 раз меньше, чем по любому другому индексу цитирования. «Так нас слушают в Минобрнауке», – отметил физик.
Коснувшись состояния дел в Санкт-Петербургском институте ядерной физики РАН (ПИЯФ), Дьяконов напомнил, что «прошлой осенью, без оповещения (директор института узнал об этом только из прессы) наш институт был выведен из РАН и передан в Курчатовский центр. Результат: прошло полгода и в настоящий момент институт разорен, нет денег на оплату электричества, сотрудники скидываются из грантов, чтобы оплатить электричество. …Катастрофа гораздо хуже, не буду все рассказывать. ...Теперь реактор в ПИЯФе не будет построен в ближайшие годы».
«Почему? Хочется спросить представителей власти, почему с учеными поступают как с крепостными, как с бессловесной скотиной?», – сказал Д. Дьяконов. Он привел примеры успешной работы ПИЯФ, специалисты которого работают, в том числе и на БАКе в ЦЕРНе. Ему кажется странным, что вместо поддержки уже существующих конкурентоспособных организаций создается «бездонная прорва в Сколково».
В заключение своего выступления, Дьяконов сказал, что существует полное отчуждение научной общественности от власти и от возможности влиять на решение. Есть героические люди как Сергей Гуриев и Константин Северинов, усилия которых надо всячески поддерживать.
Д. Дьяконов подготовил ночью проект резолюции, в которой сказано о затронутых выше проблемах. «Нужно возвысить голос. Надо заставить власть создать постоянный орган взаимодействия ученых и власти. Из ученых мирового уровня, отбор – по рекомендации выдающихся специалистов мира, именно этот совет должен определять стратегические направления в развитии науки и общества. Надо бороться с этим».
«В настоящий момент, пока мы не добьемся от правительства серьезного учета наших интересов, сотрудничать с правительством бессмысленно», – заявил Дм. Дьяконов.
Науковеды Михаил Соколов и Ирина Дежина: простых рецептов повышения эффективности российской науки не существует
Доклады двух науковедов – социолога из Европейского университета СПб Михаила Соколова и экономиста ИМЭМО РАН Ирины Дежиной – вызвали вчера на конференции «Российская диаспора и будущее российской науки» большой интерес зала. С их выводами спорили и соглашались, какие-то заключения встречали улыбкой и аплодисментами.
М. Соколов посвятил свое выступление истокам интернациональной «видимости», пытаясь ответить на вопрос почему ученые из некоторых европейских стран публикуются и цитируются в англоязычных журналах больше других. Он не стал повторять полностью свой доклад, опубликованный на странице конференции, затронув лишь один аспект из проведенного анализа.
Однако никаких простых ответов – рецептов быстрого роста публикационной активности, по его мнению, не существует. «Простым выводом нельзя было закончить», - отметил он. Тем не менее, он полагает, что важную роль играет преподавание английского языка в школах. В комментарии «Полит.ру» он заметил, что на английский тратится много школьных часов, а результат увы незначительный. Значит, надо как-то по-другому преподавать?
Что будет, если мы пойдем по рецепту Петра Капицы 1935 г., сократив на одну треть кадровый состав научных институтов, а освободившиеся деньги поделить на оставшихся? Все ли определяется численностью академических сотрудников и финансированием науки? Насколько современные проекты переноса науки из РАН в вузы и другие новации могут помочь решить проблемы науки и образования? Все эти темы, которых М. Соколов коснулся в своем выступлении. Проанализировав, какова доля привлеченного из за рубежа финансирования и публикационная активность ученых, он сказал, что никакой сильной очевидной связи не получилось.
В свою очередь, Ирина Дежина сосредоточилась на том, как появились меры по работе с диаспорой в контексте кадровой политики России в науке. Что делало правительство, чтобы остановить «утечку мозгов»? Также она кратко коснулась итогов проведенных опросов членов научной диаспоры и вопроса «куда и кого возвращать» (см. ее статью «Охота за головами»: как развивать связи с российской научной диаспорой?).
Она отметила, что новый отток талантливых людей из российской науки возобновился с 2008 г. в связи с кризисом. Из науки еще сильнее стали утекать кадры, несмотря на то, что с 2007 г. правительство принимает определенные меры, но это не спасает. По ее мнению, директивное сокращение кадров в Академии наук не привело к оптимизации академической науки.
Коснувшись возрастной структуры российской науки (не менее 25% старше 60 лет), она подчеркнула, что российская наука относительно изолирована, у нее отрицательная динамика сотрудничества в области подготовки научных публикаций. Лидеры по приросту числа статей в соавторстве – Китай и Индия. Россия же по приросту числа статей в международном соавторстве – одна из последних среди ведущих научных держав (всего 13.8% прироста).
И. Дежина представила обзор целей и мероприятий государства в области кадровой политики за последние годы. Цели: сохранение научных кадров через различные надбавки, за степени и звания; привлечение молодежи в науку через локальные меры (проблемы с жильем решаются в очень ограниченных масштабах). И еще одна цель – сокращение и предотвращение «утечки умов», привлечение диаспоры.
Задача по предотвращению оттока научных кадров за рубеж в стране была поставлена еще в 1990 г. В 1994 г. звучали предложения создать Агентство по регулированию интеллектуальной миграции, которое так и не было создано.
Почему появилось почти ажиотажное внимание к теме диаспоры? И. Дежина проанализировала выступления А. Фурсенко, который в газете «Поиск» отметил, что внимание к диаспоре появилось по инициативе самих ученых, работающих за рубежом. При этом он сказал, что наша диаспора лучше, чем в других странах, т.к. ученые часто «сами за себя платят». Эти слова Ирины зал встретил смехом.
По мнению Ирины, ведомства не формулируют четко своих целей и задач, дублируют друг друга и создают ажиотажное внимание к теме. Формируются многочисленные и не связанные между собой базы данных с информацией о представителях научной диаспоры. Представители государства стали обращаться к зарубежному опыту, который подается в идеальном ключе. Не анализируются ошибки и не всегда учитывается местный контекст, ведь нельзя просто взять зарубежный опыт по взаимодействию с диаспорой и перенести его в Россию.
В последнее время сверхфокус на диаспору стал размываться идеей, что надо приглашать выдающихся ученых вообще, а не только представителей диаспоры. Звучат инициативы о создании неравных условий конкуренции для различных организаций и территорий. «'Диаспору – в зоны’ (особые условия в Сколково) » – на эту фразу из слайда участники бурно отреагировали.
И. Дежина сделала вывод, что по этим индикаторам вряд ли можно будет понять, достигнуты ли поставленные цели. Правда, затем в своем выступлении Сергей Иванец, директор Департамента стратегии и перспективных проектов в образовании и науке Минобрнауки РФ, скажет, что цели мероприятия 1.5 были в 2009 г. выполнены и перевыполнены.
Судя по статистике в мероприятии 1.5 из числа подданных заявок 74% ученых из США, Германии, Великобритании и Франции. На конкурс 2010 г. – больше заявок из стран СНГ. У 52% руководителей проектов есть второе российское гражданство. «Такой кафкианской сложности заявок мне еще не попадалось», – так прокомментировал один из представителей нашей диаспоры бюрократические сложности оформления заявок по мероприятию 1.5.
Списки приоритетов представителей диаспоры естественно различаются, но как физики, так и лирики нашей диаспоры пока готовы только к «легкой форме общения»: конференции и пр. В ходе опросов представители диаспоры говорят о том, чтобы их проекты должны быть независимы от существующей политической системы, в то же время они предпочитают, чтобы их проекты были «прикрыты» на высшем государственном уровне.
В заключение Ирина отметила, что нужно, прежде всего, четко определить каковы цели возврата «мозгов», сотрудничества с нашей диаспорой: либо выстроить совместную экспертизу и консалтинг, либо сделать рывок в развитие определенных научных направлений и др. В зависимости от поставленных целей надо определять соответствующие меры. Пока же, по мнению И. Дежиной, государство не выразило четко своих целей в своем взаимодействии с диаспорой.