http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=3c5d04aa-8ae3-4a1b-8284-be346c4db396&print=1© 2024 Российская академия наук
К сожалению, никакой диалектикой нельзя объяснить нынешнего отношения к науке наших реформаторов.
В доперестроечной истории страны областям знания, соответствующим монопольной политической идеологии, уделялось гораздо больше, чем сейчас, внимания и поддержки со стороны государства. Правительственные задания и утвержденные планы научно-исследовательских работ имели финансовое обеспечение, а полученные результаты исследований после одобрения директивными организациями внедрялись в практику на основе соответствующих решений отраслевого или государственного уровня.
В области природопользования это можно подтвердить следующими конкретными примерами. ВНИИ охотничьего промысла, подчинявшийся последовательно Наркомвнешторгу, Наркомзагу, Центросоюзу СССР, выполнял задание этих ведомств по активизации традиционных и вовлечению в хозяйственный оборот новых видов пушного сырья, прогнозированию численности и динамики воспроизводства промысловых зверей. Это было продиктовано высоким международным спросом на пушнину, которая входила в 20-е годы прошлого столетия в первую тройку объектов экспорта страны. Позже для решения задач, возложенных правительством в 1956 году на Центросоюз СССР, институтом выполнялась работа по проектированию и созданию комплексных охотничье-промысловых хозяйств нового типа (коопзверопромхозов) нередко на месте разорившихся северных колхозов. К началу 1960-х годов было создано более сотни таких хозяйств на европейском Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке. В это же время создавалось и кооперативное звероводство, которое по производственным показателям достигло уровня передовых зверосовхозов, что позволило нашей стране в 1970-1980-е годы обогнать по объему производства звероводческой пушнины США, Канаду и скандинавские страны.
Одновременно с выполнением этих государственных заданий сотрудники НИИ имели возможность осуществлять углубленные исследования по популяционной экологии, акклиматизации, селекции, кормлению, лечению пушных зверей и защищать кандидатские и докторские диссертации по выбранным ими темам. Точно так же и отраслевые сельскохозяйственные научно-исследовательские институты бывшего ВАСХНИЛ СССР, затем - Россельхозакадемии, выполняя плановые государственные задания, занимались селекцией и сортоиспытаниями, совершенствованием технологий выращивания, разведения растений и животных и переработки получаемой от них продукции. Велись и работы, связанные с физиологией, биохимией, генетикой. Но в то время прикладная наука пользовалась большей популярностью, планирование научных разработок требовало обязательного соблюдения во многом формальных, противоречивших логике научного поиска ожидаемых привесов, приростов в весовых и стоимостных единицах измерения. Без таких расчетов тематика исследований редко утверждалась. Популярным был лозунг “Практика без теории слепа, а теория без практики мертва”.
Между тем следует вспомнить существовавший в то время достаточно эффективный механизм внедрения научных результатов в практику. Эту функцию осуществляла обширная сеть отраслевых институтов, находившихся в непосредственном подчинении министерств и ведомств. Разумеется, эта система нуждалась в совершенствовании, но не в такой “обвальной” степени, как это произошло в начале 90-х годов прошлого столетия. В первые годы перестройки отраслевой науке, ориентированной на связь с производством, был нанесен первый сокрушительный удар: упразднены или реорганизованы многие отраслевые институты. Сохранила ведомственную подчиненность лишь малая их часть. Так, Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства им. Б.М.Житкова (упомянутый выше как Всесоюзный институт охотничьего промысла) остался в статусе научной организации: после упразднения Центросоюза СССР он вошел в Российскую академию сельскохозяйственных наук.
Второй удар по науке был нанесен отменой аккредитации государственных научных учреждений, пользовавшихся до этого некоторыми преимуществами при конкурсном отборе исполнителей научно-исследовательских работ и услуг. Так называемый рынок научно-технической продукции и услуг был захвачен саморегулируемыми частными организациями и индивидуальными предпринимателями, способными в отличие от госбюджетных учреждений делиться с заказчиками (давать “откаты”). Переход к рыночным отношениям, в особенности на начальном этапе накопления первичного капитала, обесценил научно-техническую продукцию, привел к резкому падению спроса на нее со стороны как государства, так и частных собственников (далеко еще не бизнесменов стадии развитого капитализма), заинтересованных только в сиюминутной прибыли и неспособных думать о перспективе. Вряд ли на этом переходном этапе оправданы допущенные масштабы неизбежного в дальнейшем разгосударствления экономики.
Следует также упомянуть о том, что на первом этапе перестройки средства, получаемые институтами от сдачи в аренду помещений, освободившихся в связи с сокращением объема выполняемых работ и кадров, являлись источником компенсации возрастающих расходов на коммунальные услуги и содержание сохранившегося научного оборудования. В условиях официального признания недостаточности бюджетного финансирования этот источник именовался “дополнительным госбюджетным финансированием науки”. В дальнейшем сдача в аренду помещений была отнесена к предпринимательству, облагаемому налогом на прибыль. В развитых зарубежных странах основной источник финансирования науки - заказы со стороны предпринимательского сектора. В условиях современной России для того, чтобы стимулировать интерес бизнеса к разработкам и услугам науки, необходимы государственные меры, скажем, по льготному кредитованию и страхованию предприятий, выбравших инновационный путь развития. А также такие, которые гарантировали бы существенное снижение их налогообложения на период выполнения договора с научным учреждением, обеспечившего дополнительную прибыль.
Третий удар нанесен науке принятым в сентябре 2013 года решением о реорганизации государственных российских академий. Объединение трех государственных академий в новой Российской академии наук, по-видимому, целесообразно, так как прежние академии превратились в своеобразные ведомства с избыточным (околонаучным) персоналом. Но если бы реформация науки ограничилась только этим! Внушают серьезные опасения отдаленные отрицательные результаты этой акции. Прежде всего, это касается дальнейшего углубления существующей пропасти между наукой и практикой в связи с полным разрушением системы, преобразующей достижения фундаментальных знаний в производственные технологические разработки. Оценка эффективности труда ученых страдает перекосом в сторону чрезмерного увлечения наукометрическими показателями, безусловно важными в оценке фундаментальных знаний. Привилегии, приобретаемые учеными от публикаций преимущественно в зарубежных научных изданиях, ослабляют и обесценивают отечественные издания, способствуют утечке научных знаний за рубеж. Ради обретения почитаемого международного уровня некоторые ученые становятся поставщиками “первичного сырья” зарубежным коллегам, поскольку не располагают в своих институтах современным оборудованием и достаточными средствами для обработки уникальных собственных материалов.
Институты бывших отраслевых государственных академий, оказавшиеся теперь в составе единой академии, явно уступают институтам РАН по наукометрическим показателям оценки их эффективности. При подготовке нового устава единой академии необходимо наряду с наукометрическими показателями предусмотреть критерии оценки, основанные на признании достижений, нашедших практическое применение. Эти достижения следует оценивать не ниже, чем фундаментальные разработки, что позволит сохранить в какой-то степени механизм востребованности науки и уравнять шансы институтов отраслевых академий с институтами прежней РАН.
Система аттестации научных работников также должна быть ориентирована не на отсев отзывчивых на запросы промышленности работников, а на их сохранение и стимулирование, поскольку договорные работы и в настоящее время, и в будущем являются существенным источником средств функционирования научных учреждений, дополняющим недостаточное бюджетное финансирование. Новый устав академии должен предусматривать формирование штатов научных учреждений наряду с категориями научных сотрудников (от младшего до главного), категориями специалистов (от инженера до главного инженера проекта). Работники должны аттестовываться в зависимости от их соответствия критериям, предусмотренным для одной или обеих категорий одновременно (то есть от выполнения поисковых и прикладных работ той или иной степени сложности). Эта мера позволит сохранить ошибочно ослабленную систему связи фундаментальных исследований с прикладными.
В настоящее время, в период подготовки Устава новой Академии наук, уместно дать оценку административной идее перехода на финансирование науки преимущественно (или исключительно) за счет грантов: это очередной шаг в ее последовательном развале. Потеря стабильности вследствие лишения научных учреждений даже мизерного госбюджетного финансирования, социальная незащищенность и постоянное пребывание ученых в состоянии “подвешенности” и зависимости от случайностей неизбежно приведут к увеличению утечки кадров и ликвидации многих институтов. С распадом последних погибнет накопленный научный потенциал, умрут традиции и научные школы. Отечественная наука окончательно лишится своего фундамента, что будет способствовать процветанию импорта научных идей. Попытки оправдать планируемый шаг реформации финансирования науки более рациональным и эффективным вложением бюджетных средств - безосновательны. Ни одна система, как известно, в том числе и система административного управления, не работает со стопроцентной эффективностью. Следуя логике инициаторов этой идеи, можно договориться до того, чтобы и в системе образования ради экономии отдавать предпочтение только одаренным ученикам, не заботясь о всеобщем образовании как необходимом условии развития общества. В обоих случаях определенные социальные издержки неизбежны. Нельзя забывать и о том, что в любой ситуации отбора возникает вопрос, для нашей страны чрезвычайно актуальный: а судьи кто? В соответствии с прижившейся у нас системой “откатов”, грантовое финансирование станет очередной бизнес-площадкой распределения бюджетных средств и рассадником коррупции. К тому же мизерные размеры финансирования по современным грантам не позволяют приобретать необходимое оборудование, и нет надежды на то, что с будущим переходом только на гранты что-то изменится.
В современной неустойчивой ситуации и в ближайшем будущем, проводя реформирование науки, необходимо соблюдать разумную умеренность, сохранять положительные традиции и избегать чреватых непоправимыми опасностями крайностей.