http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=4336ddac-7246-48cc-a6de-75f2f492c7b9&print=1© 2024 Российская академия наук
Президент РФ Владимир Путин своим Указом утвердил Стратегию научно-технологического развития России до 2035 года. Кто-то вздрогнет, он что — до 35 года собирается править? Не бойтесь, путинские стратегии устаревают иногда не проходит и нескольких месяцев. Она была представлена в послании Федеральному собранию и, по словам Путина, позволит выйти на новый уровень развития экономики и социальных отраслей.
Помощник президента по науке Андрей Фурсенко ещё на этапе подготовки Стратегии говорил, что документ не должен восприниматься как перечисление каких-то проектов, это более широкая и значимая вещь. Поэтому акцент был сделан на «большие вызовы», перед которыми стоит наша страна. Среди них таких вызовов — замедление восстановления природной среды из-за возрастающей антропогенной нагрузки, исчерпание традиционных ресурсов социально-экономического роста индустриально развитых стран, демографические проблемы, формирование обособленной группы стран, обладающих продвинутыми технологиями. Но, что весьма важно — это «проблема» неосвоенности значительной части территории страны и ее природных ресурсов.
Такое особое внимание к природным ресурсам, а не к научно-техническому развитию территорий, развороту всей системы образования, к науке и технике, как таковой, отнюдь не случайно. В разработке стратегии принимала участие не Российская Академия наук, как федеральное государственное бюджетное учреждение науки, а задействованные эксперты (более трёх тысяч) ИСИЭЗ НИУ ВШЭ, в частности в формате организации рабочих групп и экспертных дискуссий при активном участии Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексея Кудрина. Фактически Кудрина Алексея Леонидовича, экс-министра финансов РФ, и называют «отцом» Стратегии.
Впрочем, говоря о подписанном документе, Владимир Путин подчеркнул, что приоритетами всё же являются передовые разработки и научные решения. В частности, это сквозные технологии, которые сегодня определяют облик всех сфер жизни: цифровые, квантовые, робототехника, нейротехнологии. Но говорил (точнее зачитывал) об этом Путин, как обычно, чересчур казённо и обтекаемо. Так и напрашивается по Станиславскому — «не верю».
Заметно, что спичрайтеры, пишущие президенту выступления, не вдавались в тонкости презентуемого документа, поэтому позволили Путину «отстреляться» дежурными и ничего не значащими фразами: «нужно учитывать», «надо провести», «снять все барьеры», «обеспечить проекты финансовыми ресурсами», «нацелить на задачи», «нам потребуются», «будем увеличивать», «оценить», «спрогнозировать» и т. п. Подобные термины уместны где-нибудь на рабочем совещании у начальника коммунальной конторы перед дворниками и слесарями, но не в ходе презентации Федеральному собранию уже готовой национальной Стратегии научно-технологического развития крупнейшей страны планеты. Где должны быть актуализированы цели, проблемы на пути к ним, задачи, подходы к их решениям и планы по реализации решений. Тогда это Стратегия, тогда это программа развития страны, а не беспомощная велеречивая болтовня.
Такое ощущение, что 17 лет не было никаких вызовов, хотя о них известно ещё со времён раздробленности Руси, и они неизменны. Кто-то мешал Президенту и его либеральной команде «оценить», «учесть», «проводить», «увеличить», «обеспечить»? Никто ведь не возбранял не доводить научно-технические показатели развития России до уровня, недостойного нашей страны. По сравнению с 1991 годом численность персонала в России, занятого исследованиями и разработками, сократилась более чем в 2,6 раза, а в российской науке осталось всего 37% от общей численности исследователей начала 90-х годов ХХ века. В Китае за последние годы число учёных увеличилось в разы, финансирование науки выросло, и сегодня почти в 40 раз превышает российские показатели. И, к слову, фундаментальными разработками занимается Академия наук Китая и ее региональные отделения, вузы, отраслевые и оборонные ведомства, взаимно координируя свою деятельность.
Никто не препятствовал президенту и правительству с разработчиками даже недавно подписанную Стратегию полностью перевести на детализированный язык цифр, мероприятий, сроков и ответственных структур за реализацию того или иного направления. Иначе — это не стратегия, а очередная ни к чему никого не обязывающая бумажка. Да и какова судьба десятков предшествующих стратегических документов, принятых в предыдущие четверть века и каковы полученные в результате их реализации итоги — не известно. Если не брать во внимание подведение «баланса научной страды» Андреем Фурсенко: «…Отсутствие яркого эффекта от НИС сегодня вовсе не означает, что была проведена бесполезная работа, были бессмысленно затрачены деньги. Просто теперь систему надо настраивать». То есть 20 лет тратили бюджетные деньги, но не бессмысленно, а на то, чтоб расстроить систему, которую теперь снова за деньги нужно настраивать.
Как пишет профессор Георгий Малинецкий, «это не первая „стратегия“ и не последняя. За последние 20 лет их было немало. Вероятно, как почти все предыдущие, реализована она не будет, так что беспокоиться не о чем». По мнению Малинецкого, у России нет политики, «потому что нет стратегии, понятой и принятой обществом и элитами — наиболее важных масштабных целей, которые страна может достичь в долговременной перспективе, пути, по которому к этим целям предлагается прийти, и средств, с помощью которых это будет делаться. Стратегии нет, потому что не сформулированы национальные интересы. Национальные интересы не обозначены, так как в общественном сознании нет образа будущего. Образ будущего, большой проект для России, может быть создан в результате усилий всего общества и учёных. Общественные организации, политические партии, народ в целом определяют свои смыслы и ценности, наиболее важные ориентиры будущего».
И естественным образом, если у России нет никаких ориентиров будущего, то какое может быть научно-техническое развитие? То, которое подчинено корпорациям и приносит им прибыль. А Россия и народ подождут, если не загнутся вообще. Удивляться не приходится, почему по имеющимся данным из страны уехали 16000 докторов наук, а осталось всего 26000. Это плоды не только низкого уровня заработной платы, но и нарастающей бюрократизации научного процесса, коммерциализации науки как таковой. Большого путинского погрома. Вот были когда-то большие сталинские прорывы. А теперь лицезреем большие путинские погромы.
Представители Российской академии наук, обсуждая минувшей весной свой вариант стратегии, постоянно высказывали опасения, что на фоне усилий по интеграции науки и бизнеса фундаментальные исследования будут забыты.
Интересное мнение в процессе подготовки Стратегии высказал глава Федерального агентства научных организаций Михаил Котюков: «России необходима условная „биржа“, куда, с одной стороны, приходили бы представители бизнеса и формировали запрос на нужные для их компаний инновационные разработки, а, с другой стороны, ученые предлагали бы имеющиеся у них технологические решения. Сейчас же в России между этими двумя сторонами существует недоверие: бизнесу кажется, что надежнее вкладывать средства в поиск новых технологий за рубежом, а исследователи считают, что компании не могут сформулировать задачу. Если это недоверие не преодолеть, то изменить ситуацию будет очень сложно».
О чём эти слова? Да всё о том же, что в России нет политики, нет взаимодействиями между этажами власти, а крупный бизнес и вовсе живёт в отрыве от государства, его нужд, потребностей, возможностей, потенциалов, в том числе научного и технического. Куда проще купить технологию на Западе, простимулировав другое государство, чем скрупулёзно кормить собственную науку. Рынок ведь всё по — гайдаровски отрегулирует… Какие от этого угрозы, наверное, лишний раз повторять не нужно. Их можно обозначить двумя словами — десуверенизация государства.
Уже на протяжении более чем двух десятилетий, показатели развития науки и инноваций находятся на уровне ниже пороговых значений технологической безопасности страны. Доля затрат на науку в ВВП не поднималась выше отметки 1,2% при критическом пороговом значении этого показателя в 1,5%. Сохранение такой ситуации полностью лишает нашу страну важнейшего интеллектуального ресурса, который позволяет уйти от сырьевой зависимости. Таково мнение директора Института экономики РАН, доктора экономических наук Елены Ленчук. И, кстати, по её утверждению, принятые программные документы в сфере науки и техники в большинстве своем не были реализованы, оказались неэффективными, что известно и Президенту РФ, и контролирующим органам.
Остаётся вопрос: почему? Потому что для полусуверенной России, фактически превращённой путинской командой в ресурсного донора транснациональных корпораций, в настоящий момент и не отводится иной роли. Мировой гегемон не заинтересован в научно-техническом развитии России, и политика Кремля ничего не в состоянии противопоставить данной незаинтересованности. Потому и плодит массу проектов, реализация которых заканчивается на уровне разработки документов в стол. Документов, безусловно, написанных ярко, складно, оптимистично, но без подпорки в виде финансовой и организационной самодостаточности.+
Поэтому есть все основания полагать, что и новая Стратегия будет одной из множества бумаг для ублажения партнёров и аппетитов олигархии. Но никак не во благо и развитие научного и технического потенциала России. Так было все 16 лет, и не похоже, что работающий «на подхвате» у дворян Кремль намерен и способен радикально что-то менять.
Автор Владимир Викторович Волк — эксперт Центра Сулакшина.