http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=44514848-1854-46e8-aa28-523c24af2e2c&print=1© 2024 Российская академия наук
И по числу публикаций наша академия откатывается в мировом рейтинге все ниже и ниже, пропустив вперед Китай и оказавшись рядом с Бразилией и Нидерландами. Хотя финансирование за последние десять лет выросло в 10 раз. А значит, не в коня корм. Правда, как-то умалчивается, что это "огромные" деньги равны бюджету среднего американского университета.
А уж по числу созданных инновационных фирм академики оказались просто беспомощны. Сколько трубили - дайте закон, разрешающий институтам и вузам создавать такие фирмы, и они начнут появляться как грибы после дождя. Президент страны внял просьбам. Вокруг закона разгорелись бурные споры, и произошла настоящая коллизия, когда Дмитрий Медведев даже вызвал депутатов из отпуска и, по сути, продавил закон N 217. И что же? Прошло два года, и где грибы? В РАН создано 17 малых инновационных предприятий. Гора родила мышь? На этом фоне вузы выглядят настоящим Голиафом, у них число таких фирм перевалило за тысячу.
Сразу вспоминается слова президента РАН Юрия Осипова, что главная задача академии - генерация знаний, а не их коммерциализация. Конечно, он прав. Но многие ученые мечтают увидеть свои идеи в "железе" и при этом хорошо заработать. И, казалось бы, все барьеры сняты. Наконец, смотрите на пример вузов и дерзайте. Говорят, академикам мешает возраст. Инновации - дело молодых, готовых рисковать, а средний возраст нашей академической науки перевалил за 50 лет. Доля истины в этом есть, но далеко не вся.
- Устав РАН разрешает ученым заниматься инновациями. Но это в теории, а на практике все гораздо сложней, - объясняет вице-президент РАН академик Сергей Алдошин. - Наша правовая форма не позволяет состыковать академическую науку с бизнесом. Большие проблемы с передачей предприятиям созданной учеными интеллектуальной собственности, нам запрещено выпускать опытные партии новых изделий. Это, конечно, нонсенс. Пока предпринимателю не предъявишь "железо", он не даст ни копейки. Ему нужны железные аргументы.
А как же тысяча фирм, уже созданных при вузах? Они что, живут по другим законам? Сергей Алдошин считает, что здесь простое сравнение не работает, у вузов и институтов РАН разные весовые категории: "Предположим у нас есть патент, который мы обязаны поставить на баланс института, - объясняет он. - Причем с него сразу же надо платить налог. Сумму обычно ставят небольшую, десятки, максимум сотни тысяч рублей. И понятно почему. Ведь пока это всего лишь патент, он не приносит никаких дивидендов, говоря образно, вы платите налог за воздух.
Желающих раскошеливаться, естественно, нет. Но вот выясняется, что патент можно превратить в инновацию, передав право на созданную интеллектуальную собственность какой-то фирме. И теперь ее надо оценить уже по рыночной стоимости. Правда, есть оговорка: если цена ниже 500 тысяч, то такую оценку можно не делать. Именно так и поступают вузы, потому что у нет масштабных научных разработок. Вот и весь секрет, по мнению Алдошина, почему в вузах малые фирмы появляются как грибы.
В РАН ситуация в принципе иная, ведь разработки "весят" десятки, а то и сотни миллионов рублей. И только за их точную оценку специализированным фирмам надо выложить несколько миллионов. А поставив на баланс, скажем, разработку в 30 миллионов рублей, вы еще заплатите налог шесть миллионов. Откуда у институтов такие деньги? Ведь патент пока не принес ни рубля, все только в туманной перспективе, а отдавать немалые средства требуют уже сегодня. В минобрнауке академикам советуют, а вы не платите. На что ученые резонно замечают, напишите это на бумаге. Не пишут.
Но, предположим, дело пошло, интеллектуальная собственность начала приносить дивиденды. Как их делить? Закон разрешает институтам тратить их на зарплату и развитие, но минфин категорически запрещает.
- И стоит на своем, несмотря на все обращения, - говорит Сергей Алдошин.- Какой же директор в такой ситуации захочет создавать инновационные фирмы? От них одна головная боль. С этими проблемами мы обратились к Сергею Степашину, подключился Анатолий Чубайс. В надежде, что вопрос все же будет решен, и создаем инновационные предприятия.
Вот такие у нас инновации. Но есть у них еще одна специфика. О ней рассказал Александр Уваров, проректор Томского университета систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР), считающего одним из лидеров инноваций в России. Вокруг него работает 125 научно-производственных дочерних фирм. "У нас нет ни одного шанса соперничать со Стенфордом или Массачусетсом, - утверждает Уваров. - Мы юридически повязаны по рукам и ногам. И хотя появились законы, которые в какой-мере облегчают жизнь инноваторам, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что они имеют на Западе. Мы выделили 47 критериев готовности массового перехода к инновациям, так вот Россия в целом отвечает всего по семи показателям, то есть тотально не готова".
А когда на пути инноваций столько барьеров, кто-то из высоких кабинетов должен взять ответственность на себя. Порой даже проявить мужество и пойти, например, к прокурору и сказать: "Поддержите инноваторов, так как они ходят по острию ножа, могут преступить закон, чтобы решить свою задачу. Но ведь для дела, а не набить карманы".
Так что пока инновационный процесс идет в режиме ручного управления. Академики надеются на Степашина, инноваторы в регионах - на местную власть.