http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=49295c41-94d0-4453-a8e1-e6dfc53a7f5e&print=1© 2024 Российская академия наук
— Галина Александровна, все знают американский Мемфис, в котором родился Элвис Пресли, но вы нашли Мемфис в Египте. Что это за город такой загадочный?
— Мемфис — это одно из названий первой столицы объединенного Древнего Египта. Оно произошло от греческого топонима Менфе, который в свою очередь образовался от названия пирамиды Пиопи Первого — одного из первых и наиболее почитаемых египетских фараонов. Но ранее использовался другой топоним, который буквально переводился как "Белые стены". Это самый первый топоним, который был связан с египетской столицей.
Мы обнаружили фрагменты белой стены, окружавшей Мемфис в древности. Теперь мы можем с достоверностью локализовать первую египетскую столицу.
— Как вы определили место для своих раскопок?
— Локализацией "Белых стен" занималось большое число ученых. Но к однозначному решению они прийти не могли. Отрывочность письменных источников и нехватка археологических данных не позволяли им сделать определенные выводы относительно месторасположения древней столицы.
Мы выбрали место для своих раскопок целенаправленно. Предварительно пересмотрев и перечитав все доступные письменные источники, пришли к выводу, что древнейшая столица должна была находиться на самом высоком месте, на холме, который никогда не заливался водами Нила.
Логично предположить, что разумные египетские фараоны заложили столицу и разместили свои дворцы там, где им не угрожали разливы великой реки.
— Есть версия, что для строительства Мемфиса фараоны отвели русло Нила и на образовавшемся клочке суши заложили столицу.
— В чем-то вы правы. По словам Геродота, столица Египта была заложена легендарным царем Менесом и для того, чтобы ее построить, он отвел воды Нила, соорудив выше Мемфиса огромную плотину. В результате воды реки обходили город с востока.
Однако анализ античных текстов показывает, что воды Нила заливали все пойменное пространство. И даже в 50-х годах, когда еще не была построена Асуанская плотина, местность, на которой предположительно находился древний Мемфис (недалеко от Каира, рядом с современным поселением Мит-Рахиной), заливалась водами Нила, и оставалось всего несколько островов, которые река обходила.
Одним из них и является холм Ком Туман, на котором мы начали раскопки и обнаружили остатки стены древней египетской столицы.
Решение искать древний Мемфис именно на территории Ком Тумана мы приняли еще и потому, что прямо напротив расположенных на нем руин дворца фараона Априя, датированного саисским временем, находятся пирамида Джосера (ступенчатая пирамида в Саккаре) и захоронения додинастических вельмож. Это очень важный момент: египтяне всегда хоронили на западном берегу Нила, а города, в том числе столичные, отстраивали на восточном. Соответственно, дворец Априя маркирует то самое место, где могла быть древняя столица.
Какие тайны хранит культура Египта?
— Ваши раскопки древнего Мемфиса сравнивают с открытием Трои Шлиманом. Насколько оправданно такое сравнение?
— Сравнение оправданно, с одним "но" — у нас нет таких сокровищ, какие были у Шлимана в Трое. Установив местонахождение древней египетской столицы, мы внесли ясность во многие письменные источники. Теперь они могут читаться по-другому. Более того, это место связано и с иными постройками, историческими памятниками, которые теперь также можно локализовать, связав их с древней столицей Египта.
Например, в письменных источниках сказано, что храм богини Нейт стоял "севернее ее стены", то есть севернее стены Мемфиса. Теперь мы уже приблизительно знаем, где храм, скорее всего, располагался относительно нашей находки.
Таким образом, наше открытие помогает уточнить очень многие сведения и факты, содержащиеся в древних текстах, а также локализовать иные топонимы.
— Однако не все признают научную и историческую значимость вашего археологического открытия. Например, с его критикой выступили представители Высшей школы экономики. Конечно, было бы странно, если бы они промолчали, но тем не менее директор Центра африканских и азиатских исследований НИУ ВШЭ некий профессор Евгений Зеленов заявил, что египтология, оказывается, наука конвенциональная, то есть договорная, а потому требуется международная экспертиза, которая подтвердит подлинность вашей находки.
— Странные заявления. Я впервые слышу имя этого человека. Что касается утверждения, будто египтология -конвенциональная наука, мне кажется, что это глупость, которая пусть остается на совести того, кто ее сказал. Многие люди считают себя большими специалистами во всех областях и берутся судить очень легко и просто о вещах, в которых они ровным счетом ничего не понимают.
Что касается необходимости международной экспертизы для открытия, сделанного нами, могу сказать, что в подобного рода заявлениях мне видится явное желание тех, кто их делает, под благовидным предлогом прокатиться за казенный счет в Египет. Требования подвергнуть результаты моей работы международной экспертизе по крайней мере смешны.
Заниматься раскопками в Египте хотели бы многие, но получают такую возможность единицы. Египетское министерство древностей предъявляет очень высокие профессиональные требования к тем, кто претендует на получение археологической концессии.
Вас допустят до раскопок только в том случае, если вы египтолог, доктор наук, занимаете ведущее положение в научном учреждении, если у вас за плечами не менее десяти лет стажа работы в Египте в археологических экспедициях, если за вас поручится какая-либо академическая организация и т. д. В общем, это очень трудно. Но только в Мемфисе экспедиция под моим руководством работает уже более десяти лет.
И еще один немаловажный момент. Наша археологическая экспедиция российская, однако мы привлекаем признанных иностранных ученых — узких специалистов в тех или иных областях археологии, например, по керамике.
В нашем научном коллективе работают археологи из Швейцарии, США, Австрии. Я уверена: если у них были бы сомнения в подлинности открытия фрагментов стен египетской столицы, то они уже прямо заявили бы об этом. У них нет никаких причин скрывать свои сомнения по поводу научной ценности результатов нашей работы. Поэтому я еще раз хочу посоветовать малосведущим в египтологии людям не комментировать то, в чем они не являются специалистами.
— Насколько мне известно, помимо Мемфиса, вы занимаетесь раскопками и на других площадках в Египте?
— Да, у нас несколько проектов. Две экспедиции мы уже закончили. В частности, у нас были очень интересные раскопки так называемого "царского тайника" в Луксоре. Это захоронение было обнаружено еще в конце позапрошлого века, когда в "тайнике" были обнаружены мумии всех величайших фараонов Египта — Рамзеса II, Сети I и так далее. Тут же хранились вещи, сопровождавшие их в загробный мир.
В этой же гробнице была похоронена жреческая семья, которая отвечала в Фивах за сохранение тел и мумий. Но вся первоначальная документация о том, кто открыл это захоронение, спускался в него, занимался его исследованием, не сохранилась. Не было оставлено ни зарисовок этой гробницы, ни ее планов. Поэтому ее интерпретация вызывала трудности.
Еще в 98-м году мы начали расчищать эту гробницу, заваленную камнями. Мы сделали ее план, которого прежде не существовало, где указали все шахты, ответвления. Теперь внесена ясность, кому принадлежала гробница, как мумии фараонов попали в нее, какое значение захоронение имело для истории Египта.
После проведенных исследований мы узнали и то, как и почему жрецы пытались спасти и сохранить мумии царей, помечали саркофаги и пелены, в которые покойные были завернуты. Ведь для древних египтян сохранность человеческой плоти имело огромное значение, поскольку обеспечивала вечную жизнь.
В общем, мы стали первыми, кто по-настоящему исследовал этот замечательный памятник. Ведь, несмотря на то, что сокровища из него были извлечены раньше, сама гробница не была изучена. Правда, этот проект уже завершен.
Затем мы реализовывали проект по раскопкам Телль Ибрагим Авада в дельте Нила, где были обнаружены захоронения времени первых египетских династий, храм периода Среднего царства и остатки поселения. Это тоже чрезвычайно интересный памятник. Но работы там сейчас не ведутся по политическим причинам.
Мы также ведем раскопки в Фаюме, на древнем кладбище. Захоронения, которые мы там исследуем, представляют большую научную ценность. По сохранившимся захоронениям можно судить о том, как менялись религиозные представления местного населения.
Мы проводим и подводно-археологические исследования в Александрии, где изучаем древний порт, а в прошлом году нашли один из затонувших кораблей Наполеона. В этом году будем более подробно изучать и каталогизировать судно.
Мы также ведем раскопки в Луксоре, в гробнице периода XVIII-XIX династий. Она принадлежит чиновнику Чаи, который был приближенным сначала Рамзеса II, а потом Мернептаха, очень влиятельному человеку, игравшему огромную роль в общественной и политической жизни современного ему Египта.
— Хватает ли выделяемых средств на такие объемные работы?
— Да, до недавнего времени финансирование было налажено и выделяемых средств нам хватало. Однако в последнее время, к сожалению, взят курс на сокращение бюджетных субсидий. Кроме того, мы очень сильно зависим от текущего курса рубля. А в прошлом году он, как известно, заметно упал. Для нас это равносильно смерти.
— Вы ведете свои исследования в очень неспокойном регионе. Арабский мир сегодня охвачен социальными волнениями и революциями. Как политическая нестабильность сказывается на вашей работе?
— Конечно, политическая нестабильность сказывается и осложняет проведение научных исследований. Работать в Египте мы стали еще в 95-м году, задолго до того, как начались протесты. Тогда страна была стабильной, без видимых признаков социальных волнений. Потом, конечно, революционный "подъем" — назовем это так — очень плохо повлиял на условия, в которых нам пришлось жить и работать.
Многие древности и представляющие археологический интерес места Египта оказались под угрозой разорения и разграбления. Охранявшие их полицейские разбежались. И их можно понять — они испугались местного населения, которое могло их убить и сделать с ними все, что угодно.
Печально, что до сих пор порядок на памятниках не восстановлен. И сделать это, как мне представляется, очень трудно. Население, которое хлебнуло "свободы", не успокаивается. Брожения в египетском обществе все время происходят.
Тем не менее египетские власти прекрасно понимают, что порядок в сфере исследования памятников истории и культуры необходимо восстанавливать и поддерживать. И, как могут, это делают. Государство заинтересовано в привлечении иностранных специалистов и экспедиций для изучения египетских памятников, ведь это и престиж страны, и доходы бюджета, и рабочие места для местного населения, и спрос на услуги египетского малого бизнеса.
Простой пример: после того, как мы обнаружили "Белые стены", к нам на раскопки приезжал министр древностей, который, кстати, является крупным специалистом по сооружениям саисского времени. Он внимательно осмотрел памятник и обещал выделить дополнительную охрану, которая нам действительно необходима, поскольку его территорию постоянно нелегально посещают местные жители и перекапывают его в поисках сокровищ.
Министр древностей обещал огородить памятник стеной, потому что только это сможет остановить египтян. (Как ни странно, стены, сложенные из кирпича-сырца, они не разрушают.)
Это вселяет некоторую уверенность в том, что место наших раскопок все-таки удастся защитить от непрошенных гостей. Другие ограды и заборы абсолютно бесполезны. Мне известен случай, когда португальцы огородили свою археологическую концессию проволочным забором, рассчитывая, что это им поможет. Увы, через два дня от него не осталось даже следов. В общем, работать там очень непросто. Есть своя специфика, которую надо знать и которую приходится учитывать.
— Если места археологических раскопок в Египте постоянно разворовываются, значит, там существует "черный антикварный рынок", где все украденное продается?
— "Черный рынок", вероятно, существует. Сама я с ним не сталкивалась, но бесспорный факт заключается в том, что после революции многие исторические предметы, археологические находки просто исчезли из Египта. Можно предположить, что в конце концов они осели в частных коллекциях.
Например, наше хранилище, где находились очень интересные, ценные вещи, включая скульптурные изображения, было полностью разгромлено. Мы обнаружили там только битую керамику, а все другие находки, включая скульптурные изображения, исчезли.
— "Зачем идете в горы вы?…" — пел в свое время Высоцкий. Перефразируя классика, хочу у вас спросить, зачем вы занимаетесь египетскими древностями?
— Все в этом мире взаимосвязано. Я всю жизнь занимаюсь египтологией и могу совершенно определенно сказать вам, что нет ничего такого, что принципиально отличало бы нас от древних египтян, да и от прошлого в целом. Нельзя говорить, что прошлое нам не интересно, а интересно только настоящее. Так не бывает. Такое может заявить только абсолютный невежда.
Прошлое учит всему. На примерах из древней истории мы можем учиться политике, дипломатии. Рискну предположить, что, вероятно, нам удалось бы сегодня избежать многих политических и дипломатических ошибок, если бы мы лучше знали историю Древнего Египта.
История древнего мира нас учит многому, в том числе помогает восстановить забытые технологии, например, приемы обработки керамики, дерева, металла. В Мемфисе мы нашли большое количество ремесленных мастерских, благодаря которым узнаем, какими приемами пользовались египтяне при производстве предметов быта, искусства, оружия, орудий труда.
Кроме того, влияние, которое оказал Египет на нашу культуру и историю, гораздо больше и многообразнее, чем нам кажется. Связи между нами современными и древним Египтом гораздо более прочные, чем мы можем себе представить.
Мы ведем свою культурную идентичность от античной Греции. Но влияние на нее Египта огромно. Греки очень многое, например, в сфере математики, заимствовали у египтян. К примеру, Пифагор "одолжил" доказательство знаменитой теоремы, названной в его честь, из египетской математики.
Египет поддерживал очень тесные дипломатические, торговые связи с греческими колониями, которые располагались на территории современных Крыма и Кубани. И чем больше я изучаю Древний Египет, тем больше убеждаюсь, что в нашем образе жизни нет ничего, отличающего нас от древних египтян.
Поэтому сто раз был прав Черчилль, который говорил: "Я надеюсь, что размышления над прошлым могут послужить руководством для будущего, что они позволят новому поколению исправить некоторые ошибки прошлых лет и тем самым дадут ему возможность управлять надвигающимися величественными событиями будущего в соответствии с нуждами и честью человечества".