Версия для печати
Вернуться к списку

САМОРАЗРУШЕНИЕ ПО-РУССКИ

 Если рекомендации экономистов о том, как обустроить Россию, гипотетически сложить в одну линию, она, наверное, не один раз опояшет земной шар по экватору, а того и гляди — до Марса поднимется. Но из советов шубу не сошьешь, даже пресловутую линию не прочертишь. Может, поэтому в реформах мы идем своим особым путем. Академик Дмитрий ЛЬВОВ называет его “механизмом самовоспроизводящейся бедности”. Как с ним бороться, он поделился с читателями “МК”.

— Дмитрий Семенович, откуда у вас такой пессимизм? Как-никак, Россия — член “большой восьмерки”, ВВП в стране увеличивается, вот с долгами нашими тяжкими Парижскому клубу расквитались!..

— В последние десятилетия мировая рыночная экономика удивительным образом изменилась. В качестве основополагающего принципа развитые западные державы сегодня ставят социальные цели. Посмотрите на бюджетную политику США. В 2000 г. Буш-младший (к нему я отношусь без восторгов), выступая в конгрессе, заявил: “Мы великая нация! К середине века американцев будет на 70 млн. больше. На своем знамени мы пишем, что для нас превыше всего здоровье”.

Если взять суммарные расходы, которые проводит правительство США через конгресс, то увидим, что затраты на здравоохранение в Штатах примерно в 6 раз превышают расходы на военные нужды. Это никакая не декорация, за словами стоят конкретные цифры, механизм, финансовое обеспечение.

— И все-таки “за бугром” куча своих проблем…

— Не спорю. Но сегодня есть проблемы, которые свойственны многим странам. Одна из них — социальная дифференциация. Ее в успешной мере не может решить ни Америка, ни Европа, ни Япония. Наша страна тем более это сделать не в состоянии.

Мы пребываем в странной логике. Вошли в какую-то колею и идем — не отдавая отчета в том, что кроме вульгарной цели, называемой рынком, есть более великие задачи, которые ставит человек, приходя в земную жизнь.

— О чем это вы?

— Все о той же социальной дифференциации, о различии в уровне доходов разных слоев населения. Сделать так, чтобы у всех групп общества были равные доходы, — это, конечно, иллюзия. Но, когда разрыв между доходами богатых и бедных очень большой, это чревато крупными социальными взрывами.

В любой уважающей себя стране правительство считает главным долгом не столько реагировать на инфляцию, сколько отслеживать разрыв между доходами богатых и бедных, сокращать его по мере сил и возможности.

— Этот показатель как-то вычисляется математическими методами или так — сплошная говорильня?

— Методов много. Например, есть такой показатель международной статистики, как коэффициент фондов: отношение денежных доходов 10% наиболее богатых людей к доходам 10% наиболее бедных…

— Чему же он равен, допустим, в странах ЕС и в России?

— В Европе он примерно 6—8, в нашей стране, если верить официальной статистике, 20—22. Однако лучше смотреть не “среднюю температуру по больнице”, она нам ничего не даст, а изучить каждую группу в отдельности, понять причины обеднения.

Население делят на так называемые квинтильные группы. Все общество разбивается на 5 категорий, по 20% в каждой. Первая — самые бедные — с доходами ниже нашего позорно низкого прожиточного минимума. Вторые 20% — такие же бедняки, но они в состоянии купить себе лишний кусок хлеба или пакет молока. Последнюю группу из 20% замыкают самые богатые: в ней обязательно сидят и те, кого в России называют олигархами.

Посмотрим, как менялась доля доходов в каждой из этих групп за 15 лет реформ. По идее, с каждым годом доходы должны расти, ведь и жизнь наша тоже дорожает. Берем первую группу в сопоставимых деньгах. За 15 лет их доля в общем доходе сократилась в 2 раза. Не выросла, а уменьшилась! То есть за годы реформ самые бедные стали в 2 раза беднее. Вторая группа — их доля упала в 1,5 раза. Третья — как бы уже середнячки. Они имеют постоянную работу, что-то приобретают, борются за место под солнцем, но и у них доходы сократились на 30%.

Четвертая группа ничего особенно не потеряла, но и не выиграла. В итоге мы набрали 80% населения, которое в основном большинстве сильно потеряло от реформ, скатилось на дно жизни.

И только последняя категория долю своих доходов за 15 лет в суммарных доходах всего общества увеличила в 1,5 раза. Если построить кривую доходов по этим группам за годы перестройки, получится снижение доходов — и вдруг мощный скачок линии вверх. На фоне стремительно продолжающего беднеть общества богатые стали еще более богатыми.

Прирост на 1 рубль дохода в первых трех наиболее социально уязвимых группах автоматом дает 8 рублей дохода последней группе.

Мы постоянно говорим, что нужно всячески искоренять бедность. Но, борясь с ней и добавляя неимущему 1 рубль дохода, моментально на этот рубль 8 рублей чистогана получает богатый. Вся система, которую мы создали в автоматическом режиме, так сказать на автопилоте, обедняет бедных и обогащает богатых.

Эту систему я и назвал механизмом самовоспроизводящейся бедности. И так продолжается 15 лет. Не устраним этот механизм — все призывы к удвоению ВВП и т.д. не будут подкрепляться конкретными делами. Как может развиваться страна при таком диком расслоении?

— Правомерны ли эти обобщения? Ведь наш уровень жизни по городам и весям очень разный!..

— Давайте изобразим пространственную картину: сколько я, вы, он или она создаем валового продукта в том или ином регионе. Только семь субъектов Федерации — Москва, Тюмень и некоторые другие — имеют динамику роста доходов на душу. В остальных все хуже и хуже. Та же картина, что мы имеем с группами населения, повторяется в пространственном разрезе.

— Национальные проекты, над которыми работает федеральная власть, способны поправить дела?

— А что они дают конкретно? При Хрущеве мы ликвидировали “неперспективные деревни”, укрупняли колхозы. Сейчас происходит то же самое. Закрываются “неперспективные” школы, сельские амбулатории. Да, иногда такие деревеньки невыгодны. Но без них нет жизни. Человек должен жить там, откуда он родом, где его земля и где его Бог.

Разве нам помогут нацпроекты при таком сохранении дел? Если взять доход на душу населения в областях-донорах по отношению, допустим, к Северному Кавказу, разрыв в доходах достигает 160 крат!

— Интересно, а какой разрыв между странами Евросоюза?

— В 6—10 раз. Получается, что страны Европы имеют больше оснований считаться единым государством, чем наша единая и неделимая держава. Над этим парадоксом надо же когда-то задуматься? Но похоже, что некому.

— Сейчас готовится к принятию бюджет-2007. Может, в нем снимут эти перегибы и перекосы?

— Сомневаюсь. При его принятии нужно исходить из целевых программных установок…

— Но уж в них-то недостатка как раз нет! Президент в своих посланиях только и твердит про борьбу с бедностью и про нацпроекты!

— Все это правильные слова, установки провозглашаются. Однако в проекте бюджета-2007 каких-то “телодвижений” вы не найдете. В стоимости производимого в России валового продукта 75% занимают природные ресурсы. За счет труда создается только 5% национального богатства. Но эти проценты дают нам 2/3 всех собираемых налогов. Тогда как нефть, газ, лес, металл и т.д. дают лишь 13% налоговых поступлений. В результате этого государство ежегодно недополучает в бюджет 40—60 млрд. долларов.

Мы создали нетерпимую ситуацию, когда 70% налогов получаем от фонда оплаты труда. Советская идеология! Как сегодня считается прибыль, налог на добавленную стоимость, социальный налог? От фонда оплаты труда! Эта система угнетает человека, делает его бесконечно нищим. Мы сохранили Марксову схему, а назвали ее рынком. Нужно делать совершенно иначе.

— Как же именно?

— Если мы имеем сегодня богатые природные ресурсы — нефть, газ, лес, рыба, — от них я и должен брать доход. Который не является делом рук человека. Следовательно, и поступления от таких ресурсов должны стать общим достоянием. А они почему-то стали достоянием 5-й группы населения.

— Вы призываете отобрать собственность у олигархов, заново все переделить?

— Вот и вы туда же: академик Львов призывает к переделу!

Разве я говорю, что против частной собственности? Нет. Против рынка? Нет! Я против того, чтобы частники присваивали себе то, что им не принадлежит.

Перед тем капиталом, который ты наработал на свой страх и риск, я снимаю шляпу. Вложил деньги в строительство трубопровода — часть прибыли должна идти в твой карман. Сделал компрессор — тоже твое, возьми процент от этого капитала!

С предпринимательским доходом нужно быть аккуратным, денежки счет любят. Но природные богатства никто из нас не создавал. То, что дано от Бога, в России должно принадлежать всем. Какое отношение олигархи имеют к нефти? Никакого. Какое они имеют отношение к высокой цене на сырье, если оно изначально им не принадлежит?

Этот дополнительный доход, который называется рентой, должен идти в казну общества, использоваться на нужды государства. Мы же сделали общий доход частным. По этой причине кривая распределения и выглядит таким ужасным образом: все доходы текут в карман 13—20% населения, которые прихватили природные богатства.

У нас могла быть совсем другая экономика...

— Но и вы, и многие другие давно лоббируете взимание ренты. А воз, как говорится, и ныне там. Что мешает введению рентного налога?

— Интересы тех, кто незаконно получил в собственность огромную часть имущественного комплекса. Который когда-то назывался великой страной.

На вложенный в добычу энергоносителей капитал можно брать по 12—14% с прибыли. А 2/3 — отдай государству и не греши. Сегодня компании отчисляют в бюджет около 25%. Разница между тем, что они должны платить и что платят в действительности, идет в их личные накопления, в офшорные зоны, футбольный клуб “Челси”... Все это наша с вами рента, только она работает на укрепление других государств.

— Дмитрий Семенович, ходят слухи о грядущем дефолте, очередном “черном” вторнике или четверге. Возможно ли это?

— Ответ очень четкий: у нас все может быть. Если мы не будем менять нашу политику, то вероятность такого исхода — дефолта, кризиса — достаточно высока. По сути, в бюджет-2007 мы закладываем Стабилизационный фонд примерно в 2,5 триллиона рублей. Это 9—10% от ВВП! А на начало 2008 г. он планируется уже 4,3 триллиона, почти 150—200 млрд. долларов!

— Может, в этом есть сермяжная правда? Вдруг завтра цены на нефть упадут?

— Никуда эти цены не денутся. Дефицит энергоносителей на планете нарастает, а альтернативы той же нефти нет и пока не предвидится.

Сегодня страна имеет Стабилизационный фонд. Плюс больше 200 млрд. долларов — золотовалютные резервы. И все это трогать нельзя, неприкосновенный запас!

Спрашиваем: почему? Отвечают: потому что это деньги конъюнктурные, с внешнего рынка. И если их завтра “выкинуть”, то производства потребительских товаров собственными силами под эту денежную массу у нас не наберется. Раскрутится инфляция, и все провалится — все наши экономические успехи и начинания.

По мнению властей, этими деньгами можно расплачиваться только по долгам с Западом. Рассчитались с Парижским клубом, к 2020 г. Минфин сэкономит на обслуживании этого долга еще 12 млрд. долларов.

Вот вам работа Минфина. Но это же несерьезно!

Да, материального покрытия под Стабфонд у нас не наберется. Но на деньги, которые Европа заплатила за нефть и газ, я могу у нее же купить технологии или заводы. Скажем, по производству ширпотреба. Покупаем предприятия (как в свое время “Жигули”), монтируем оборудование, производим продукцию. Под это закладываем большую зарплату. А раз большая зарплата — значит, я начинаю лучше, эффективнее работать, появляется рост и т.д., и т.п.

Сегодня наш отечественный бизнес лезет на Запад и там под большие проценты берет кредиты. Зачем он берет у них, когда на счетах нашего Центрального банка лежат такие огромные средства? Зачем рубли конвертировать в доллары, евро и фунты? Отдайте их нашему российскому бизнесу! Вы погашаете внешний государственный долг, и он сокращается. И это хорошо. Но одновременно со снижением долга государственного у нас огромными темпами растет долг корпоративный — за последние три года до 135 млрд. долларов.

— Так это уже долги бизнеса!

— Нам так и отвечают. Но кто больше всего берет кредитов? Нефтяники, металлисты. За ними-то стоят государственные структуры вроде “Газпрома” или “ЛУКОЙЛа”. Если они завтра “прогорят”, кто будет гарантом? Государство.

Дай эти деньги отечественному бизнесу — и все встанет на свое место.

Мы же проводим политику “стерилизации денег”, изъятие их из экономики. Своего рода пустыня Сахара. Неудивительно, что капиталы по-прежнему “утекают” на Запад. Если у нас Сахара, то я лучше там буду работать...

И понимания этой ситуации, пока нет.