http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=4d9e57aa-5e1a-4a32-954d-35a0bc799d63&print=1© 2024 Российская академия наук
Статус исследовательского приносит университету примерно 400 миллионов рублей в год
Андрей Аржанников, декан физического факультета Новосибирского государственного университета, получившего статус национального исследовательского, законно гордится экспериментальной базой.
Фото Андрея Ваганова Круглый стол под названием «Национальные исследовательские университеты: перспективы развития» собрал руководителей нескольких важнейших технических вузов страны, которым за последний год посчастливилось завоевать такой титул. И вот они собрались в Москве, чтобы рассказать, как им достается счастье иметь в своем названии новую аббревиатуру – НИУ, то есть «национальный исследовательский университет». Как сказал один из собеседников, ректор физтеха Николай Кудрявцев, «это трудное счастье». И все круглостоляне с ним решительно согласились.
Человеку малоинформированному поначалу было бы совсем невдомек, о чем идет речь на этом круглом столе. То есть главное-то было понятно: исследовательский университет – это такой вуз западного образца, где в равной степени и преподают, и продвигают науку, где в равной степени сосуществуют и аудитории, и лаборатории. Как мы знаем, особенностью российской науки является то, что в наших вузах наука почти не делается – она делается в академических организациях и частично в отраслевых научно-исследовательских университетах, НИИ. О том, как важно делать науку именно в учебных заведениях, говорили у нас давно и тщетно, а сейчас это одна из главных фишек современной модернизации. А в прошлом году власти об этом заговорили не только громко, но и деньгами.
Просто поначалу было не совсем понятно, о каких итогах говорят эти люди – ведь заявлено было ведущим, что прошел год с тех пор, как все это началось, и, типа, хорошо бы узнать, что за это время наработано в смысле исследований. Ведущий, кстати, вел себя забавно и напоминал персонажа знаменитой карцевской миниатюры с начальником транспортного цеха тем, что то и дело вызывал к микрофону уже выступивших товарищей. Один из вызываемых даже недоуменно развел руками: что ж такое, я ж все сказал, но возражать не стал и коротенько еще раз обрисовал ситуацию. Рассказывали о своих университетах, о том, как они развиваются, о том, какие проблемы – физику на ЕГЭ многие предпочитают не сдавать, у многих проблемы с очень высоким средним возрастом преподавателей и т.д.
«Итогов нет, да и быть не может, – заявил корреспонденту «НГ» присутствовавший на круглом столе заместитель руководителя Роснауки Александр Клименко. – Слишком мало времени прошло. Да, программа создания национальных исследовательских университетов фактически началась 7 мая 2009 года с указа президента России Дмитрия Медведева, согласно которому этот статус был присужден Московскому инженерно-физическому институту (МИФИ) и Московскому институту стали и сплавов (МИСиС). С тех пор статус НИУ присуждается исключительно на основе конкурсов. Таких конкурсов было объявлено два – 1 августа 2009 года и уже совсем недавно, в феврале этого года. Таких НИУ сегодня – 29, большинство из них создано буквально только что. Все только начинается».
По словам Александра Клименко, статус НИУ приносит университету примерно 400 млн. руб. в год. Это не слишком много – в переводе на рубли американские университеты ежегодно получают от правительства многие десятки миллиардов. Но и наши сотни миллионов – это намного больше, чем ничего.
Звание НИУ – не навечно, а всего только на пять лет, потом его надо будет отстаивать, доказывая, что ты соответствуешь заданным критериям и деньги на тебя потрачены не напрасно. Любопытная деталь: по словам Клименко, исследовательские университеты 70% своих 400 млн. тратят не на повышение зарплат или какие другие собственные блага, а на закупку нового оборудования. Хоть сумма и небольшая, но терять ее и почетный статус никому не хочется.
Правда, от западных университетов наши НИУ отличает одна небольшая, но существенная особенность – предполагается, что в исследовательских университетах будут не только учить и заниматься исследованиями, но также превращать продукт исследований в товар и, более того, заниматься его внедрением. Многие считают, что это от лукавого – бизнесом университеты не должны заниматься и на Западе, как правило, не занимаются. Вместо этого они обрастают маленькими инновационными фирмочками, отдавая им свои предположительно «товарные» результаты и оставляя за собой чистую науку – обучение и исследования.
На самом деле, возможно, это не так уж и страшно. В конце концов советская наука при всех ее многих гитиках зарождалась именно на таких же прагматических основаниях, на каких сегодня власти пытаются возродить российскую. И до поры до времени вроде не так уж плохо у советских получалось. Главное – начать.
Такого же мнения придерживались и участники круглого стола. А там присутствовали главы таких монстров, как МИФИ, МФТИ, Бауманка, МИСиС и т.д. Программу исследовательских университетов один из них назвал гениальной. Это звучало настолько искренне и убедительно, что корреспондент «НГ», приверженный скептицизму и начисто лишенный гена восторженности, сам себе удивляется, но следом за этими уважаемыми людьми начинает подозревать, что программа национальных исследовательских университетов – это самое лучшее, что сделано Министерством образования и науки за все время его существования.
Может быть, все это дело кончится ничем – такое у нас очень часто бывает. Но это неважно. Важно, что это есть.