http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=4fe945bf-d009-4fa2-bb61-967b79e5b934&print=1© 2024 Российская академия наук
Отбирая объекты меганауки в России, стоит учитывать потребности изучения острейших проблем жизни человечества: глобального потепления, природных катастроф, сохранения биоразнообразия, полагает заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук Наталья Иванова.
Недавно правительственная комиссия по высоким технологиям и инновациям выступила с инициативой создания в России научных установок уровня megascience. Для чего это нужно?
– Создание крупных, уникальных научных установок – важная инициатива правительства. Современные задачи развития фундаментального знания требуют новых экспериментов и специального оборудования. Эпоха простых опытов с использованием пробирок, недорогих микроскопов, телескопов и чашек Петри, к сожалению, закончилась ещё в прошлом веке. Компьютеры очень помогли теоретикам в моделировании многих природных процессов, но не могут решить все естественнонаучные задачи. Все страны, рассчитывающие на освоение передовых рубежей научного знания, либо строят свои объекты меганауки, либо, что чаще, участвуют в международных проектах такого рода. Причина объединения усилий проста – затраты составляют, как правило, миллиарды долларов, и «вскладчину» делать их намного проще. При этом страна, выступающая организатором мегапроекта, получает дополнительно к научным и технологическим результатам совместной деятельности существенные политические, экономические и социальные дивиденды. Кроме того, уникальный объект науки – это всегда хороший вклад в позитивный имидж страны. Мало кто понимает суть и значение экспериментов и исследований, которые проводятся в ЦЕРНе, но практически все знают, что он создан и успешно работает в Швейцарии – маленькой стране с Большой наукой. Международная космическая станция (МКС), в создании которой России принадлежит ведущая роль, уже много лет работает на престиж и репутацию нашей страны как одного из лидеров космических исследований.
Сейчас меня немного смущает только одно обстоятельство. В качестве возможных объектов меганауки в России, насколько мне известно, предлагаются проекты, относящиеся к сфере физики высоких энергий и астрономии. Может быть, это правильно, но всё же это приоритеты прошлого. Этими областями не ограничиваются ни научные проекты, ни потребности изучения острейших проблем жизни человечества. Среди них глобальное потепление, природные катастрофы, сохранение биоразнообразия, угроза эпидемий, кибербезопасность и т.д. Можно ли решить эти проблемы с помощью создания мегаустановок, я не знаю, здесь слово – специалистам. Ясно одно – ответственность учёных и политиков за выбор кандидатов на финансирование исключительно высока.
Как, на Ваш взгляд, может быть организован отбор проектов для международного сотрудничества?
– Следует опираться на уже имеющийся международный опыт, например европейский. В 2000-е годы на уровне ЕС были выработаны особые подходы для развития этого сегмента исследовательской инфраструктуры. В их основе два принципа: первый – постоянный мониторинг и анализ текущей ситуации, выявление потребностей в новых объектах; второй – выработка стратегии создания новых объектов панъевропейского значения, в том числе путём составления «дорожных карт». Для реализации первого принципа в 2006–2007 годах было проведено широкомасштабное обследование объектов научной инфраструктуры, имеющих общеевропейское, а также мировое значение. В соответствии со вторым принципом составлена первая «дорожная карта» новых объектов на 10–20-летний срок (при участии примерно 1000 европейских и международных экспертов). В 2008 году в «дорожной карте» числилось 44 проекта панъевропейского значения по всему кругу научных дисциплин, финансирование которых должно составить примерно 20 миллиардов евро к 2020 году (Research Infrastructure and the Europe 2020 Strategy. ESFRI. P.7). Выбор объектов проводился не только по параметру их потенциального вклада в развитие научных исследований, но и с учётом перспектив усиления и укрепления Единого европейского научно-технического и инновационного пространства. Эта деятельность активизировала разработку национальных «дорожных карт» и привела к выделению правительствами дополнительных средств на поддержку крупных научных установок (это условие включения объекта в европейскую «дорожную карту»). Главные характеристики перспективного объекта – стоимость, основные параметры уникальности, точное определение решаемой научной задачи, вклад проекта в социально-экономическое развитие и международный статус страны, в вопросы подготовки и повышения квалификации научно-инженерных кадров.
Финансовое обоснование конкретных международных проектов должно проводиться с учётом сопряжённых затрат и дальнейшей поддержки уникального объекта инфраструктуры науки. В числе главных факторов: реалистичный бюджет – распределение издержек по стадиям жизненного цикла объекта (строительство, функционирование, закрытие) и возможные источники их финансирования; включение финансирования проекта в планы национальных финансовых агентств;
возможность создания консорциума, который может выдержать потенциальный риск и затраты; механизм присоединения других партнёров, механизм отрытого и эффективного обеспечения использования и постоянного усовершенствования объекта.
В связи со сложностью достижения консенсуса экспертов по вопросам оценки указанных критериев возрастает роль политических согласований между всеми заинтересованными сторонами.
Есть ли интерес к российскому проекту megascience со стороны зарубежных учёных?
– Я уверена, что интерес зарубежных учёных к работе в России большой. Это объясняется не только интересом к нашим научным школам, которые имеют особые традиции и уникальные достижения, но и многими другими характеристиками, которые может предложить только Россия. Например, МКС – хороший пример научного и инженерного международного мегапроекта. Сейчас сложилась ситуация, в которой доставка экипажей на орбиту возможна только на российских «Союзах». Естественно, что интерес зарубежных специалистов к уровню наших технологий огромен – в данном случае от этого зависит жизнь экипажа и использование оборудования стоимостью в десятки миллиардов долларов. Можно найти и другие примеры постоянного благожелательного интереса зарубежных ученых – например, ОИЯИ в Дубне, к работе в котором стремятся лучшие специалисты. Возможен и «сырьевой» интерес – например, изучение уникальных экосистем Севера, вулканов Камчатки или озера Байкал.
Но следует отметить, что «интерес» зарубежных учёных прямо зависит от положения и «интереса» отечественных учёных. Если разваливается отечественное направление в науке, странным было бы ожидать энтузиазма зарубежных учёных. С такой точки зрения интерес зарубежных учёных к российским инициативам во многом зависит от интереса российского общества к российским учёным.