http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=55f953f0-ff80-4ff5-8d73-818eee36c54b&print=1© 2024 Российская академия наук
Разговор с Евгением Борисовичем Балашовым, помощником министра образования, заместителем директора Департамента научно-технической и инновационной политики того же министерства, пойдет о деньгах (огромных, между прочим), которые отпускаются теперь на науку в нашей стране.
- О такой ситуации раньше наши ученые могли только мечтать, и в середине 90-х годов суммы, ассигнуемые на науку сегодня, были недостижимой мечтой. Но насколько эти деньги доходят куда нужно, насколько их хватает (или не хватает), и каким именно путями они доходят до получателя? Встала ли Россия с колен, если говорить о научных инвестициях?
БАЛАШОВ: Есть надежда, что в смысле инвестиций она встанет наконец с колен, да и вряд ли кто поставит научного работника в России на колени...
- Ну да, он может просто "уползти" за границу...
БАЛАШОВ: Эта тенденция есть; безусловно, наши лучшие умы покупают, но в этой части беспокойство как раз меньше. Потому что если создать условия внутри страны, то все лучшее останется, безусловно, в России. Но я задумался о постановке вопроса. Если на федеральном уровне президент определил достаточно большие инвестиции, и в своем Послании Федеральному собранию волевым решением назначил, сколько именно это будет, то на уровне регионов до сих пор не определены даже правила игры, и федеральным законом из Закона о науке была исключена даже сама возможность для регионов проводить собственную научно-техническую политику. Это 122-й закон, принятый около трех лет назад.
Это, конечно, ущербно. Я не знаю, по каким мотивациям это было сделано. А привело это к тому, что все очереди за средствами на исследования и разработки сегодня выстроены в основном в федеральные органы власти, которые распределяют эти средства. И меньшая часть - это возможности финансирования исследований и разработок из бюджетов субъектов Российской Федерации.
Правила игры определены, конечно же, не в пользу регионов, хотя ресурсы и специфика регионов вырабатывает совершенно иные требования. Потому что нанотехнологии, о которых поговорим позже, в среднем по стране интересуют далеко не все регионы. Допустим, в Кировской области нанотехнологиями будут озабочены в меньшей степени; специфика там такова, что 51% исследований научно-технического характера сориентированы на лесотехнический комплекс. То же самое относится к морским и портовым регионам.
Сколько денег выделяется сейчас в стране на финансирование научных разработок?
БАЛАШОВ: На программу развития нанотехнологий, как и было определено президентом, в бюджете выделено более ста тридцати миллиардов рублей. Существуют разные направления. Если речь о федеральной целевой программе, то можно говорить о ста двадцати миллиардах рублей на пять лет. Примерно такие же суммы идут на прямое финансирование научных организаций и через Российскую академию наук. Сколько это в год? Разделите сто двадцать миллиардов на пять...
Это же недостаточно! На фундаментальную и прикладную науку нужно выделять сто - сто пятьдесят миллиардов долларов! Деньги-то есть! Утечка капиталов за последние пять лет составила шестьдесят миллиардов долларов, а на счетах в зарубежных банках осело более двух триллионов долларов. Вот там и надо искать.
- А еще можно раскассировать стабилизационный фонд.
БАЛАШОВ: Тема "сколько достаточно" как раз очень близка к разговору о коррупции. Потому что наука может переработать столько средств, сколько будет на нее выделено, если речь идет о желании. Сегодняшняя необходимость государственной политики в России - выполнять совершенно иные требования. Приняты и подписаны президентом страны приоритеты развития, и они общеприняты и научным сообществом, и государством в целом. А приоритеты развития страны выводятся из экономических потребностей, чтобы страна могла совершить скачок в экономике...