АКАДЕМИК РОАЛЬД САГДЕЕВ: ПЕТРУ I БЫЛО ЛЕГЧЕ, ЧЕМ ПУТИНУ
07.02.2005
Источник: Единая Россия, СЕРГЕЙ ЛЕСКОВ
В Москве побывали академик Роальд Сагдеев и его супруга Сьюзен Эйзенхауэр. В конце 1980-х годов имя самого молодого советского академика и руководителя громких космических проектов Роальда Сагдеева было одним из символов перестройки.
В Москве побывали академик Роальд Сагдеев и его супруга Сьюзен Эйзенхауэр. В конце 1980-х годов имя самого молодого советского академика и руководителя громких космических проектов Роальда Сагдеева было одним из символов перестройки. На первых выборах народных депутатов в Академии наук он вместе с академиком Сахаровым собрал больше всех голосов. Но в 1990 году Герой Социалис-тического Труда и лауреат Ленинской премии Сагдеев связал себя узами брака с внучкой американского президента Дуайта Эйзен-хауэра и с тех пор в Россию приезжает лишь изредка. На этот раз Роальд САГДЕЕВ побывал в родном Институте космических исследований, в новосибирском Академгородке, где начиналась его научная карьера, и перед отъездом в Америку побеседовал с обозревателем "ЕР".
- Роальд Зиннурович, чем вы занимаетесь в Америке?
- Преподаю в Мэри-лендском университете около Вашингтона. Раз в три года профессорам полагается менять курс. Собираюсь читать физику телекоммуникаций для широкой аудитории. Недавно меня пригласили в престижный национальный экспертный совет по космическим исследова-ниям. Уже не испытываю трудностей с языком. Хотя в зрелом возрасте свободно освоить второй язык тяжело. Еще тяжелее подготовить статью для печати. В таких случаях мне помогает Сьюзен. Недавно во время радиодискуссии на тему о "грязной" бомбе, которую может изготовить бен Ладен, испытал неудовлет-воренность: не могу, как хотелось бы, выразить свои мысли.
- У вас был очень высокий социальный статус, популярность. Не чувст-вуете ли вы в Америке ненужности?
- Востребованность упала бы и в России, не надо обманываться. В США я для своих 70 лет очень востребован. Я член нескольких американских академий. У меня повсюду много знакомых, могу позвонить советнику президента США по науке.
- Звонили?
- Не звонил. Единственное, чего не хватает, - крупных проектов, которые были в СССР. Сейчас участвую в эксперименте по поиску антивещества, который на международной косми-ческой станции собирается поставить нобелевский лауреат Сэмуэл Тинг. Чем-то напоминает экспе-римент, который мы ставили на нашей "Веге".
- С российской наукой вы сохранили связь?
- Ко мне приезжают коллеги из Института космических исследований. Недавно мы закончили разработку плазменного двигателя, который можно использовать для маневров в ходе марсианской экспедиции. Но в России проект никому не нужен, а в США он один из многих. Еще подумываю над тем, чтобы написать книгу о русских, которые жили в США и внесли вклад в цивилизацию. Есть идея - создать в Академии наук отделение для наших ученых, уехавших за рубеж. Работаю в Американском совете по международному образованию, который распределяет гранты в странах СНГ.
- Много ли наших ученых в Америке? Как они устроились?
- В США работают семь академиков, на постоянной ставке несколько сотен наших ученых. Погоду делают те, кому лет по 35-40. За последние два года наши получили с десяток очень престижных премий. К российской науке сохранилось уважение. Надолго ли? Американцы делят человечество на две категории - победителей и проигравших, "лузеров". И тогда - крест. Великий академик Прохоров говорил мне, что без новых приборов мы сумеем удержать позиции еще лет пять, не больше. Положение в российской науке напоминает вывеску на сельсовете "Все ушли на фронт. Остались старики и дети". Надо оценить реальные возможности, сузить фронт, сконцентрировать усилия на проблемах, где мы еще можем сказать слово.
- Вы не ограничиваетесь наукой?
- В 2001 году мы со Сьюзен написали книгу "Возрождение ислама" - об опасности его радикализации. Изъездили много стран, брали интервью у мулл. Но занятия самой политикой чужды ученому.
- Почему? Еще недавно у нас во власти было много академиков...
- Уже тогда я считал, что это временное явление. Интеллигенция обречена на то, чтобы стать в политике невостребованной. Бытие определяет сознание. В рыночной экономике политикой заправляют бизнесмены. Часто думаю: если бы сейчас был жив Сахаров, какое место он занимал бы в политике? Горько, но вряд ли он сохранил бы влияние. Интеллигенция оказалась никому не нужна уже во времена Черномырдина, который сформировал правительство троечников. В США ученые тоже не имеют политического веса. Эпоха Джеферсона ушла в прошлое. Джордж Буш сказал, имея в виду себя, что президентом может стать даже троечник. История много раз доказывала: интеллигенция проигрывает неучам.
- Как вы, демократ со стажем и добровольный эмигрант, оцениваете нынешнюю политическую ситуацию в России?
- Еще недавно я был в глубочайшем пессимизме. Закат эпохи Ельцина, его фигура, его окружение... Мне рассказывали, как экс-президент Никсон после встречи с Козыревым, который гордо сообщил, что у новой России нет национальных интересов, только общечеловеческие ценности, долго отплевывался: "Я, как сукин сын, всю жизнь защищал национальные интересы, Киссинджер был еще больший сукин сын, а этому юноше надо работать в филантропической организации". При Путине, мне кажется, появился прагматизм по защите национальных интересов в экономике, в политике, в науке.
- Во всем мире растет влияние науки на политику и экономику. Но в России эти процессы незаметны.
- В России во власти остро ощущается непонимание роли науки в современном обществе. Это абсурд: скрытый оборот лженауки уже превысил официальное финансирование настоящей науки. В США объемы бюджетного и частного финансирований науки примерно равны. А в России олигархи практически ничего не вкладывают в эту отрасль.
- 10-15 лет назад из всех наших ученых именно вы были максимально вхожи во власть. Если бы не уехали, то, может, сумели бы повлиять на ее охлаждение к науке?
- Сослагательное накло-нение. Как-то я подсчитал, что в составе I Съезда народных депутатов СССР, куда избрали много академиков, находятся семь членов Национальной академии наук США.
В Америке мне по этому поводу сказали: вот бы нам хотя бы одного своего ученого в конгресс протащить! Интуитивно мне казалось, что если страна движется к рынку, то интеллектуальная элита не сможет долго удержаться при дворе. Если бы я остался, то, может быть, в интеллектуальных кругах сохранил влияние, но власть к моему мнению так, как прежде, уже не прислушивалась бы.
- Символично, что первый ученый возглавил утечку мозгов.
- Утечка мозгов - чисто российское изобретение. Только при Петре I оно было направлено в страну, а сейчас мы как бы отдаем Западу долги. Но Петру было легче, чем Путину. Раньше спорта не было и Петр приглашал великого математика Леонарда Эйлера. А теперь зовут футболистов.
- Но кое-что в России меняется. Создан Совет по науке при президенте РФ, повышается ее финансирование...
- В США подобный совет был создан еще при президенте Эйзенхауэре. Кстати, возглавлял его эмигрант из России Георгий Кистяковский. "Кистя", как называл его президент. Слабость нашего совета в том, что в его составе нет представителей частного капитала, только директора государственных институтов, и все они в возрасте.
Сила американской науки не только в финан-сировании. По закону еще со времен Бенджамина Франклина, который был, кстати, членом Российской академии наук, все университеты являются крупными землевла-дельцами. Даже богатый Гарвард живет за счет своих земель. Для Российской академии важной является задача сохранить свои права на собственность, которая принадлежит ей исторически. Приватизация академии - крах науки.