Версия для печати
Вернуться к списку

С Днём науки! И дайте десять лет спокойной работы!

 Сегодня, 8 февраля традиционно отмечается День российской науки. В этом году для Академгородка эта дата празднична вдвойне, поскольку крупнейшее региональное отделение Российской академии наук отмечает свое пятидесятилетие. В праздничный день наш корреспондент встретился с первым заместителем председателя СО РАН академиком Вячеславом Молодиным. Вячеслав Иванович рассказал о наиболее острых проблемах, стоящих перед Сибирским отделением, о своем отношении к политике и дал советы молодым ученым. Предлагаем вашему вниманию изложение беседы.

Своевременный закон о науке

― Вячеслав Иванович, в этом году Сибирское отделение будет отмечать свой юбилей. А какими событиями Вам запомнилось последнее десятилетие?

― Мне трудно как-то выделить какие-то отдельные даты или события. Все годы были одинаково нелегкие. У меня от этих лет − впечатление постоянной борьбы за науку в России, за ее статус. За ее перспективное процветание, если хотите. Скучать нам не давали. Шли постоянные попытки реформировать науку, предпринимались неуклюжие попытки перенять западную модель организации науки и так далее.

Ведь неслучайно во время январской встрече с министром образования и науки Андреем Фурсенко, председатель СО РАН Николай Добрецов воскликнул: "Дайте хотя бы десять лет спокойно поработать!". И я согласен с Николаем Леонтьевичем, после десятилетия постоянной борьбы нам нужно десятилетие спокойной работы. Ведь сделать предстоит еще немало.

― 5 декабря 2006 года президент РФ Владимир Путин подписал Федеральный закон "О внесении изменений в Федеральный закон "О науке и государственной научно-технической политике". Теперь президента Государственной академии наук будет утверждать президент России. В частных беседах знакомые ученые убеждали меня, что, мол, ничего неожиданного или же странного не происходит. Более того, наоборот, в отношениях государства и Академии наук наконец-то наступают времена полного взаимопонимания и ясности. Так ли это?

― В ученой среде по-разному относятся к этому закону. Но лично мне кажется, что ничего страшного в этом законе нет. Более того, он придал академии наук статус государственной де-юре. Академия наук была государственной де-факто и служила ему (государству) с момента своего создания. И всегда лидеры нашего государства патронировали ее, всегда ставили перед ней конкретные задачи. И Академия с честью решала эти непростые задачи, например, создание и подъем индустриальной базы Советского Союза. Без науки ничего не было бы сделано. А атомный проект? Ведь если бы не был создан ядерный щит – неизвестно, существовало бы наше государство!

Для развития науки в те годы делалось очень много, в том числе и для развития образования. У нас, в Советском Союзе, была, несомненно, очень сильная система образования, которая была выстроена не на пустом месте. Советское образование строилось на традициях системы образования Российской империи.

Первые же годы новой России, как я говорил, выдались тяжелыми. Отношение к науке было однозначным и негативным, и потому мы просто выживали. Но с приходом президента Путина отношение к науке резко изменилось. И то, что принят этот закон – это несомненное благо. Закон "успокоил" наших ретивых бюрократов. Вы вспомните, какой был сильнейший "накат" в средствах массовой информации на науку. Сейчас Академия наук – государственная, и патронирует ее президент страны. И понимание этого пришло сразу ко многим, и резко изменилась тональность выступлений.

Я считаю, что принятие закона позволит решить ряд острых проблем. Например, ситуацию с пенсиями в академической среде. Представьте, пенсия доктора наук – 3000 рублей. Это ничтожно мало и унизительно! И такая мизерная пенсия создает цепочку проблем. Конечно, ученый в возрасте, как нормальный человек, будет цепляться за свою работу, чтобы не потерять место и деньги. В результате мы не можем дать возможность роста молодым ученым.

Надо ориентироваться на зарубежный опыт. Вот в Германии в 65 лет людей отправляют на пенсию. Но при этом немецкие ученые сохраняют возможность работы в науке, не занимая своих должностей. И я уверен, что если и у нашей профессуры будет достойная пенсия, они будут более спокойны. Будут работать в университете, помогать в институте. Человек будет в активе, в обойме, но немного изменится его статус и освободится его ставка…

И пока эту проблему с пенсией не решим, будет и сохраняться проблема "омолаживания" Академии наук…

Существует другая проблема – проблема среднего возрастного звена. Людей вашего возраста, в начале 90-х годов ушедших из науки в бизнес, в госслужбу и газеты, в ряде академических институтов мало. Но ситуация постепенно улучшается. За счет взросления молодых ученых (улыбается).

И не только о науке

― СО РАН – это не только "чистая" наука, это еще целый комплекс задач, связанных непосредственно с материально-техническим оснащением Сибирского отделения. Как решаются вопросы с приборами и научным оборудованием, а также с привлечением технических работников (слесарей, токарей)?

― Начну со второй части вопроса, поскольку он наиболее острый. Во многих отраслях производство, скажем прямо, до сих пор лежит на боку. Одной из причин является разрушение системы профессионально-технического обучения. Поэтому мы не имеем возможности, как в советские времена, вести целенаправленную подготовку кадров среднего технического звена и рабочего класса. Без них многое невозможно, как бы ни хотелось нам самим. Многое в институтах держится на людях пред- и пенсионного возраста.

24 января я был на совещании в администрации области, посвященном науке и образованию. На этом совещании как раз разбирались вопросы профессиональной подготовки в техникумах и профессионально-технических училищах. И здесь, чтобы решить вопрос подготовки кадров, придется начинать все сначала. Если задачу не решить, то просто будет некому работать.

Вот сейчас порой для технических работников можно выделить неплохую зарплату, но специалиста нет. Его надо готовить, чтобы он мог на опытном производстве выполнить работу любой сложности.

И в завершение темы: надо и сделать так, чтобы и профессия инженера была такой же почетной и не менее оплачиваемой, чем работа, скажем, менеджеров банка. Но для этого нужен подъем производства. Кадры должны быть востребованы.

Что касается оборудования, то здесь, в принципе, все нормально. Благодаря работе нашей приборной комиссии многие институты СО РАН оснащены самыми современными приборами и оборудованием. Приборный парк в Сибирском отделении обновлялся очень и очень неплохо, даже в сравнении с мировым научным сообществом.

― А устраивает ли Вас качество обучения в СУНЦ (ФМШ) и НГУ?

― Я очень тесно общаюсь с руководством ФМШ и университета, знаю их претензии на этот счет. Общий уровень, конечно, ниже, чем был в старые добрые времена. Но не все так критично. Дело ведь в том, что благодаря системе непрерывного образования в НГУ и ФМШ, мы отбираем-то лучших со всей Сибири и республик бывшего Союза. Обучаем их летом в течение месяца и берем лучших в ФМШ…

― Позвольте с Вами не согласиться, в этом учебном году набор в ФМШ был, мягко скажем, не на высоте. На одном из заседаний Президиума ректор НГУ Николай Диканский рассказывал о случаях отказов от обучения родителями поступивших фымышатников. Главная причина – финансовая, и потому пришлось осуществлять добор…

― Так не надо говорить! Это, к счастью, не общая тенденция. И я же не говорю, что сохранилась вся старая система отбора! Да, за обучение в ФМШ, к сожалению, части школьников приходится платить. Да, мы что-то теряем. Да, что-то изменилось. Но если человек талантливый – он туда попадет, и он там будет учиться. Вот в прошлом году почти триста человек закончили ФМШ, и из них только трое или четверо поступили в другие вузы. А все остальные поступили в НГУ, и это прекрасно. Ведь ФМШ по-прежнему дает высокий уровень подготовки. А значит и уровень студентов в НГУ тоже высокий.

― Вячеслав Иванович задам немного смешной вопрос. На заседаниях Президиума часто делают научные доклады. Вот Вы, гуманитарий, понимаете ли, скажем, своих коллег-биологов?

― Однако застали вы меня врасплох (смеется)! Не надо гуманитариев так обижать… Хотя, порой, когда сам делаю доклад, многие меня до конца не понимают. Это же разные направления науки, мы же пытаемся делать доклады по каким-то прорывным направлениям − там, где достигнуты определенные успехи. Впрочем, на Президиумах бывает много коллег докладчика, которые прекрасно разбираются в сути выступления.

Кроме того, многое в науке построено на мульти-дисциплинарной компоненте. И образованный физик поймет образованного химика. А образованный историк всегда поймет образованного филолога или археолога. И мы всегда с уважением относимся к работе своих коллег.

Вот я, археолог, с большим уважением отношусь к работам филологов. Выпускаемая институтом филологии СО РАН серия "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока", с моей точки зрения, заслуживает Нобелевской премии, а не полученной ими государственной. Такого корпуса источников, обработанного академическими специалистами и преподавателями вузов, нет ни в одной стране мира. Это я вам говорю с полной ответственностью.

Как достичь сияющих вершин?

― Должен ли ученый принимать участие в общественной жизни, состоять в политических партиях и движениях? Вы сами симпатизируете ли какой-либо партии, как это делает нобелиат Жорес Алферов?

― Смотря, что понимать под общественной жизнью? Вот я считаю своим долгом писать популярные книги. Вот недавно вышла вторая популярная книга, по отзывам коллег как будто бы книжка ничего получилась…Вот это и есть моя общественная работа.

Что касается партий… Здесь каждый должен принимать решение сам. Я не состою ни в какой партии. Я не выходил из КПСС, не вижу в этом ничего предосудительного. Были в той партии свои минусы, но были и свои плюсы. И последнее утверждение я готов доказать.

В преемницу КПСС – КПРФ – я не вступал. Сейчас у меня нет времени на участие в партийной жизни, все время уходит на науку или на организацию науки.

А Жорес Иванович, видимо, остро чувствует свою гражданскую позицию. И для науки в Государственной думе он делает чрезвычайно много. По значимости его работа не уступает работе Президиума РАН. Жорес Иванович своим авторитетом не дает экстремистским силам в Госдуме нарушить систему науки и образования в России. Я перед ним просто голову склоняю.

― Давайте, Вячеслав Иванович, вернемся к тому, с чего начали. Вот, что бы Вы, академик и лауреат Государственной премии, могли бы пожелать в этот праздничный день молодым и не очень молодым ученым?

― Всем ученым, всем читателям – здоровья! Ведь если человек болен, то ему не до науки, да и вообще не до чего. Молодым ученым я желаю быть менее прагматичными и более увлеченными. Я понимаю, что бывает трудно, но сегодня не начало 90-х, когда не было денег на кусок хлеба.

Когда нет интереса к науке, ты не сможешь в ней жить. Но надо не только любить науку, но и делать очень многое для нее. Без самопожертвования науки не бывает. И надо больше думать о науке пока молодой, а дивиденды будут. И даже очень большие, если захочется.

"В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот достигнет ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам". Эти слова Карла Маркса верны и сейчас. И они должны быть для любого молодого ученого девизом.