http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=580809ce-059b-4323-8dfc-de7b451e712e&print=1© 2024 Российская академия наук
Байкал уникален не только тем, что это самое глубокое озеро в мире. Его донные отложения хранят тайны древних геологических эпох, его населяют живые существа, которые не встречаются больше нигде на планете, а его вода отличается кристальной чистотой. Неповторимость байкальской природы притягивает многих, Байкал быстро превращается в зону активного туризма. И если не построить специальные туристические комплексы, отвечающие всем требованиям экологии, то озеру грозит вполне реальная опасность загрязнения.
Будто неведомая сила притягивает к Байкалу людей, и ученые - не исключение. Байкал дарит им не только душевный покой, но и упоение наукой. Это в полной мере относится к Михаилу Ивановичу Кузьмину. Байкал стал вершиной его научного поиска. Изучение великого нашего озера принесло Кузьмину почет в Отечестве - он лауреат Демидовской премии 2007 года - и всемирную славу в стане геологов.
Кузьмин стал одним из тех геологов, кто рискнул начать бурение на дне Байкала. Этот смелый эксперимент позволил заглянуть в глубины прошлого, узнать, каким был климат миллионы лет назад, что за растения царствовали на планете и какие животные встречались на равнинах.
Из представления на Демидовскую премию: "... Одно из основных направлений исследований М. И. Кузьмина - типизация магматических пород и связь их геохимических особенностей с формированием в определенных геодинамических обстановках. Изучение магматизма в различных складчатых поясах, а также в современных активных зонах Земли позволило установить, что каждой геодинамической обстановке соответствует строго определенный набор типов пород, а их геохимический облик не зависит от возраста. Источниками вещества магматических пород и сопровождающих их рудных образований являются литосфера, включая континентальную и океаническую кору, астеносфера и более глубинное вещество нижней мантии. Именно геодинамические условия определяют соотношение этих источников и характер вещества, вовлекаемого в формирование первичных магм. Данное положение составляет основу палеотектонических реконструкцией, металлогенического анализа и определяет возможность широкого применения геохимии в геологических исследованиях".
- Михаил Иванович, вы так увлекательно рассказывали студентам во время публичной лекции об изысканиях на дне океана, что многие из слушателей - и я в том числе - искренне позавидовали вам - ведь каждому хочется приключений!
- Честно говоря, в детстве мечталось о другом. Уже где-то в пятом классе я увлекся геологией. А на дно океана попал гораздо позже, когда надо было посмотреть геологические структуры собственными глазами - на дне океана они сохраняются почти в первозданном виде... В океане очень интересно.
- Страшно?
- Когда работаешь в океане, то не до страха. Я впервые спускался на дно в Атлантике. Это была фантастическая экспедиция. Увидел то, что изучал в библиотеках. Мы исследовали подводный хребет, который остался таким же, как и в далеком прошлом. Так увлеклись, что почувствовали избыток угле кислоты. Бывали экстренные подъемы в связи с резким изменением погоды, и это тоже оставило острые впечатления на всю жизнь. Потом работали спокойно, выдержанно. Экспедиция продолжалась более месяца. Однажды в Атлантике мы находились под водой 23 часа. Всегда хотелось увидеть как можно больше.
- А сейчас уже за пять часов работы под водой дают Героя, не так ли?
- Вы имеете в виду погружение в районе полюса?
- Конечно.
- Хорошо, что дали звание Героя Сагалевичу - командиру аппарата. Он один из пионеров в этой области. Мы работали вместе в Атлантике. Он, безусловно, выдающийся исследователь.
- Вы участвовали в первых погружениях в Атлантике?
- Тогда начинались новые направления в нашей науке, и это были пионерские исследования.
- И на Байкале тоже?
- Когда проходили пробные погружения, я в них не участвовал. А потом мы выполнили более тридцати погружений, главным образом в центральной части Байкала, в районе Академического хребта. Это был первый этап большого эксперимента, который затем стали называть "Байкал-бурение". Во время зимних экспедиций удалось пробурить пять кустов скважин, причем водяная толща достигала от 200 до 1400 метров. Ну а донные осадки озера бур "пронзал" на разные глубины. Был получен уникальный экспериментальный материал, причем качество его очень высокое.
- Хотелось бы более подробно узнать об этом эксперименте. Как все начиналось? Какие были трудности? Или все шло гладко и хорошо?
- Любое новое дело - это огромные трудности, поиски, сомнения, успехи и надежды. И конечно же все это в первую очередь относится к науке. Почему возникла идея бурить именно на Байкале? Дело в том, что в последние десятилетия ученые особое внимание уделяют климату на планете. Чтобы знать, как он будет изменяться, надо располагать информацией о том, что было в прошлом. А для этого нужно расшифровать "геологические записи", которые скрыты в геологических разрезах. Следовательно, необходимо бурить скважины и во льдах Антарктиды, и на материках, и особенно в океанах. Современные изотопные методы исследований позволяют довольно точно наблюдать вариации климата миллионы лет назад. Первыми начали изучать осадки озер японцы, которым удалось восстановить климатическую летопись их страны. Однако и в ней есть "белые пятна", так как многие записи "размыты". И в этом отношении Байкал выгодно отличается от всех озер мира.
- Почему?
- Он является частью Байкальской рифтовой зоны, которая начала развиваться после столкновения Евразии с Индийской плитой. Это случилось около сорока миллионов лет назад. Озеро состоит из трех глубоких котловин, максимальная глубина - 1634 метра. Древний возраст, особенности геологического строения, месторасположение - все это наталкивало на мысль, что Байкал весьма перспективен для изучения палеоклимата. Поэтому в 1988 году группа ученых под руководством члена-корреспондента РАН Льва Павловича Зоненшайна подготовила программу "Глубоководная экология, палеоэкология и геодинамика Байкала". Она предусматривала изучение истории озера и строения его осадочного чехла. В том же году состоялся Международный геологический конгресс. На нем ученые из разных стран обсудили идею бурения. Так проект приобрел международное значение, в нем участвовали американцы, японцы, немцы и представители других стран. Буровые работы вело государственное научно-техническое предприятие "Недра" - та самая организация, которая осуществляла проходку Кольской сверхглубокой скважины. Создан комплекс "Байкал", который позволяет вести экологически чистое бурение. Основой его стала 1000-тонная баржа, с которой можно бурить скважины до тысячи метров.
- Вы пробурили на шестьсот метров... Намереваетесь пойти дальше?
- В 90-е годы наука находилась в катастрофическом состоянии. Финансирования не было. Только благодаря энтузиазму и помощи из-за рубежа удалось осуществить проект "Байкал-бурение". Сейчас, казалось бы, ситуация изменилась. Однако продолжать работы очень сложно. К примеру, нужно провести конкурс среди организаций, способных вести бурение на Байкале. Но как это сделать, если такая организация всего одна! Где же мы найдем другую?! Тем не менее чиновники требуют обязательного проведения конкурса, без этого финансировать проект не будут... Подобных препятствий великое множество, и преодолеть их, на мой взгляд, практически невозможно.
- Скажите, эти пробуренные шестьсот метров дают нам представление, что происходило на планете в течение восьми миллионов лет?
- "На планете" - это неверно. Речь идет о Центральном районе Азии. Бурение на Байкале открыло нам то удивительное время, когда на земле царствовали стихии и в схватке подземных сил вздыбливались Гималаи. В осадочных породах прослеживаются этапы развития Байкальской рифтовой зоны на протяжении восьми миллионов лет. Озеро существовало уже пять-шесть миллионов лет назад. Затем, четыре миллиона лет тому назад, рельеф Прибайкалья изменился: на плоской равнине начался рост молодых гор. А на рубеже примерно двух с половиной миллионов лет произошло резкое похолодание: в осадочных породах уменьшилось содержание остатков диатомовых водорослей, появились следы размыва ледниковых глин. Следующий период похолодания наступил примерно полтора миллиона лет назад. Тогда вокруг Байкала разрослась лиственница. Кстати, любопытно, что восемь миллионов лет назад в районе Байкала были субтропики. Бегали обезьяны, страусы. Постепенно началось похолодание, и страусы побежали на юг. Но на пути уже существовали горы, а потому страусы, вероятнее всего, погибли.
- Не будем столь жестоки: оставим им возможность добежать до Австралии!
- Согласен. Но хочу подчеркнуть, что "свято место пусто не бывает": вскоре в районе Байкала появились мамонты. И они оставались здесь довольно долго. Приблизительно миллион лет назад началось потепление, и мамонты направились на север.
- И тут настала очередь гомо сапиенса?
- Предков человека. Представления о появлении человека постепенно меняются, и граница появления "существ разумных" отодвигается в глубь веков. Но об этом лучше говорить с археологами. Археология сейчас стремительно развивается, она постоянно дарит нам новые открытия. Очень интересные исследования проведены по вскрытию могильников на Алтае. Многие страницы прошлого высвечиваются по-новому.
- Понятно, что именно сравнение исследований в океанах и на Байкале позволяет точнее представить картины прошлого. И это еще одно доказательство того, что разные точки планеты связаны друг с другом... Кстати, какие самые интересные места, в которых довелось побывать?
- Трудно что-то выделять...
- Неужели Байкал?
- Он - вне конкурса! Это, безусловно, потрясающее место... Но если его исключить, то первым, пожалуй, я назвал бы остров Маврикий. Голубая бухта, очень красивый вулкан. Мы вооружились кувалдами и отправились на его склоны. На следующий день вечером должны были уходить в океан, а тут кто-то увидел рекламу "очень откровенного фильма". Для нас, выросших в СССР, это было в диковинку, решили потратить свои мизерные деньги на кино. Сеанс начался в три часа, отход в половине шестого. Уже почти два часа идет фильм, а ничего "такого" нет. Потом вдруг объявили перерыв. Мы как на иголках, время поджимает. Наконец начинается вторая часть сеанса. И мы видим на экране наш фильм-журнал "Казачки". Он закончился, и мы побежали на судно. Так что остров Маврикий запомнился на всю жизнь не только своей чистотой, аккуратностью, доброжелательством жителей, но и своей "разгульностью"... Понравилась мне и Исландия. Там жизнь тяжелая, казалось бы, люди должны быть суровыми, жесткими. А исландцы доброжелательны, внимательны. Государство заботится о каждом из них, и это, безусловно, сказывается на их характере и образе жизни.
- Геология - это романтика. С геологическим молотком по тайге и горам. Это вас увлекало в юности?
- В какой-то мере...
- Мечты оправдались?
- Безусловно. Каждая экспедиция, где бы она ни проходила, остается в памяти навсегда. Конечно, это и отблески романтики. Однако было и другое: престиж профессии. Сейчас жалуются, что молодым мало платят денег. Это верно. Но и в наше время денег было немного, а в геологию юноши стремились. Человек с геологическим молотком пользовался в обществе уважением. Считалось, что именно он открывает для общества богатства, которые скрыты в земле, и ставит их на службу всем людям.
- Но ведь так и было. Именно "всем", а не олигархам!
- Изменения в обществе конечно же сказываются и на психологии людей. Особенно молодых. Они не всегда глубоко понимают суть происходящего. Деньги в науке, разумеется, чрезвычайно важны, но главное все-таки иное - стремление к новому знанию, к поиску, к удовлетворению страстей, без которых наука не может существовать. И человек в ней.
- Раньше Иркутск считали "городом геологов". Сейчас в Иркутском научном центре их большинство?
- Нет. Много физиков, химиков, биологов, специалистов по авиации. Наш научный центр развивается комплексно. Что особенно меня радует, в городе много студентов, ничуть не меньше, чем в том же Екатеринбурге. Это радует, потому что студенчество - гарантия того, что наука в России будет развиваться.
- Байкал - это главное для ученых центра?
- Можно и так сказать, хотя научные интересы намного шире. Конечно, Иркутский научный центр очень много занимается Байкалом. Было бы странным, если бы мы вели себя иначе. Байкал - главный стратегический водный ресурс страны, значение которого будет только возрастать. Уникален Байкал и своими эндемическими животными. Сейчас известно 2500 эндемиков, но всего десять лет назад их насчитывалось 1500. Тысячу новых видов удалось найти благодаря тщательным исследованиям, которые ведут ученые научного центра, Лимнологического института и Иркутского университета. Байкальская зона - это 386 тысяч квадратных километров. Центральная часть - 55 тысяч квадратных километров, и ее защите уделяется особое внимание. Для сведения: в этой зоне по северной части Байкала намеревались провести Восточно-Сибирский нефтепровод. А на юге течет Селенга, которая из Монголии несет в Байкал огромное количество не совсем чистой воды. Это необходимо знать, когда заходит речь о сохранении Байкала. Если же говорить о самой байкальской воде, то она, наверное, самая чистая в мире.
- Даже если и есть загрязнения?!
- Институт геохимии все время проводит измерения в устье Ангары, и они показывают, что вода очень чистая, хорошая. Байкал справляется с загрязнениями, "перерабатывает" их. Институты нашего научного центра занимаются чистотой воды, чистотой атмосферы, чистотой почв и снега. Вокруг Байкала была создана довольно мощная промышленность, но пока в самом озере сравнительно чисто. Более десяти лет мы ведем наблюдения на разных глубинах в трех котловинах. Измерения показывают, что состав воды не меняется. В Иркутске байкальская вода с глубин порядка трехсот метров используется как питьевая. Контроль состояния Байкала ведется и из космоса. Постоянно проводится съемка, причем данные очень точные и важные. Значимых антропогенных изменений пока не отмечается, прибрежные и наземные ландшафты остаются прежними.
- Это хорошая информация, потому что у меня создавалось впечатление, что озеру грозит экологическая катастрофа и, более того, она уже началась.
- Это не так. В 1990 году мы открыли Экологический международный центр при Лимнологическом институте, который в год принимает до ста экспедиций специалистов со всего мира. Изучение системы Байкала ведется тщательно, и это одна из главных задач Иркутского научного центра. Наше беспокойство вызывает постоянное засорение побережья, а также работа целлюлозно-бумажного комбината. В начале 1960-х годов Сибирское отделение Академии наук отчаянно боролось против строительства этого комбината, но, к сожалению, в то время победить ученым было невозможно - их мнение не стало решающим...
- Но есть и другие мощные загрязнители Байкала?!
- Конечно. Стоки той же Селенги очень грязные. Сбрасывать отходы в реку начинают еще в Монголии, а потом грязи добавляют наши поселки и города, которые находятся на берегах этой реки. Весьма активно идет освоение разных месторождений в районе Байкала. Это и нефть, и газ, и золото, и другие металлы. Поэтому экологическая проработка всех новых проектов, которые осуществляются в этом районе, не только обязательна, но и должна проводиться более тщательно и углубленно.
- Нельзя ли подробнее о локальных загрязнениях?
- Мы наблюдаем за ними, контролируем их распространение. Надо отметить, что Байкал очень хорошо сам себя защищает. К примеру, в дельте Селенги существует своеобразный природный геохимический барьер, который очищает стоки. Это хорошо видно на космических снимках. С биологическими отходами Байкал пока справляется, живые организмы, обитающие в озере, перерабатывают их. Поэтому центральная часть Байкала, к счастью, сейчас чистая. Но, к сожалению, в прибрежных водах, особенно в районе Малого моря, появилась кишечная палочка, и воду здесь пить нельзя.
- О кишечной палочке я ничего не слышал, а вот цистерны с нефтью в Северобайкальске вижу каждое лето, когда там бываю. А тут еще нефтепровод хотели там провести...
- Всего в восьмистах метрах от Байкала! Это зона сильнейшей сейсмоактивности. Землетрясения случаются здесь очень мощные. И в случае повреждения трубы нефть в течение всего двух часов (такое время требуется для аварийного перекрытия трубопровода) загрязнила бы треть озера Байкал! Такова была бы цена непродуманных, антинаучных решений. Мне много раз приходилось в разных аудиториях выступать против этого проекта. Я говорил о том, что перенос нефтепровода на север выгоднее, что речь идет не только об экологии, но и об экономической эффективности. Однако чиновники не реагировали на доводы ученых, и только вмешательство В. В. Путина помогло выправить ситуацию. Я знаю, что академики Ю. С. Осипов и Н. П. Лаверов принимали активное участие в борьбе за перенос трассы нефтепровода, они подготовили президента к совещанию, на котором он и настоял на "северном варианте". Если академия в 1960-х годах проиграла сражение против строительства ЦБК на Байкале, то сейчас она выиграла.
- Значит, в борьбе науки и власти счет пока равный?! Или все-таки ученые чаще проигрывают, чем выигрывают?
- К сожалению, поражений больше, чем побед. Байкал быстро превращается в зону активного туризма. Если его не организовать, не построить специальные туристические комплексы, отвечающие всем требованиям экологии, то озеру грозит вполне реальная опасность. В некоторых местах загрязнение побережья уже привело к тому, что пить воду из озера нельзя. Если не укротить стихийный туризм, то в поселки, которые находятся по берегам Байкала, нужно будет завозить питьевую воду.
- Ваши работы по Байкалу - я имею в виду анализ изменения климата в этой зоне в течение восьми миллионов лет - в определенной степени успокаивают: глобальное потепление, которым нас пугают, Земле не грозит?
- Мы сейчас живем в эпоху нормального потепления. Ничего необычного не наблюдаем. Аналогичные периоды были и в прошлом, причем неоднократно. Это не только данные, полученные при бурении на Байкале. Большие исследовательские работы идут и в Антарктиде. Результаты показывают одно: ничего сверхъестественного не происходит.
- А Киотский протокол?
- Это политика.
- Но за нее дают Нобелевскую премию мира!
- Премии не всегда отражают подлинные научные достижения. Вице-президенты США вовсе не являются учеными, хотя и получают Нобелевские премии. Кстати, США не подписали Киотский протокол...
- Может быть, поэтому вице-президент и получил эту премию?!
- Это опять-таки политика...
- Я был в Баргузинском заповеднике. Там всего четыре инспектора на огромную территорию. Научный отдел давно закрыт, поселок вымер - в нем нет ни связи, ни электричества. Запустение страшное... Что-то делается, чтобы сохранить заповедники?
- Это должны решать федеральные власти. Президент Бурятии предложил продавать в частные руки участки побережья. На мой взгляд, это делать ни в коем случае нельзя, хотя он и утверждает, что только таким способом можно спасти Байкал. Надо найти более эффективные методы, и они, безусловно, есть. Сейчас создана комиссия по Байкалу. В нее входят ученые из Новосибирска, из Иркутского научного центра, представители общественности. Необходимо создать заповедники по-настоящему и вообще разработать четкую программу сохранения Байкала и приумножения его богатств. Мы такую программу, без сомнения, сделаем, а власти нужно лишь принять рекомендации ученых.
- А не поздно?
- Пока нет. Все-таки экологическая нагрузка на Байкале еще не столь велика, как иногда кажется. Но опасность реально существует, и об этом следует постоянно помнить.