http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=590bab8b-d100-4ba8-8a0f-3aebbf03dd93&print=1© 2024 Российская академия наук
Сначала определить, что необходимо стране, затем дать поручение академиям разработать конкретные технологии и, наконец, создать несколько опытных производств и построить серийный крупномасштабный завод, который доводил бы разработки до конечного продукта, считает замдиректора Института биоорганической химии им. М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова (ИБХ) РАН Анатолий Мирошников. Ответ на вопрос, кто будет разрабатывать биотехнологии, по его мнению, очевиден: рассчитывать на то, что высшие учебные заведения подхватят флаг, который раньше реял над отраслевиками, не приходится, так что профильным институтам РАН придётся переквалифицироваться в прикладные.
Анатолий Иванович, следите ли Вы за правительственными программами в сфере развития биотехнологий? Что Вам известно о них?
– Я знаю, что долгое время обсуждали программу «Фарма 2020», в которой биотехнология должна занимать существенное место. Утверждено 59 лекарственных препаратов, производство которых должно быть обеспечено на территории России. Однако никто не координирует эту работу. По крайней мере никакого движения по этому поводу нет. Перечень препаратов определён, но я не слышал, чтобы был объявлен конкурс на их производство. Ни Минобрнауки, ни Минпромторг даже не говорят об этом! Вроде бы планируется в Томске провести какое-то заседание, связанное с развитием фармпромышленности, но, признаться, сам факт того, что Томску могут поручить координацию действий по программе, вызывает странное ощущение.
Почему?
– Потому что Томск никогда не был центром развития фармацевтической, а тем паче биофармацевтической промышленности. Тут, по-видимому, сыграли роль какие-то другие соображения.
На Ваш взгляд, какой должна быть господдержка развития биотехнологий в стране?
– На сегодняшний день имеющаяся в стране фармпромышленность занимается только фасовкой субстанций, производимых в Индии, Китае и других странах. Чтобы это изменить, нужно поставить конкретные задачи и координировать их решения. Моё глубокое убеждение, что делать это нужно в три этапа. Сначала Министерству здравоохранения и социального развития вместе с РАН и РАМН следует определить, что необходимо стране. Затем дать поручение академиям разработать конкретные технологии. Бытующее мнение, что наша академическая наука не готова принять такой заказ, – абсолютная глупость. Расчёт на то, что вузы будут создавать новые технологии, неадекватен. Я вообще не знаю, кому это в голову пришло! У вузов совершенно другая задача. Они занимаются подготовкой кадров, а отнюдь не развитием научно-исследовательской работы. Так сложилось в стране, и переделывать это смысла никакого нет.
Третий этап – создание нескольких опытных биотехнологических и химических производств. Много не надо, 3–4 на страну достаточно. Химические мощности можно организовать в Казани и Уфе, биотехнологические – в Пущино. Возможно, охватить ещё Москву, Санкт-Петербург и Новосибирск. Далее – строительство серийного крупномасштабного завода, который адаптировал бы эти разработки.
Какой орган должен координировать развитие фармацевтической промышленности?
– Не знаю. Возможно, подразделение в Минздравсоцразвития либо в Министерстве промышленности и торговли. Сейчас явно никакой координации нет. Минобрнауки объявляет грант на реализацию какого-то проекта, в том числе и по фармацевтической науке. Учёные что-то делают, а дальше встаёт вопрос: кому это передать? Минпромторг к этому относится весьма прохладно. До производства ведь необходимо пройти две стадии – доклинических и клинических испытаний, а они у нас полностью выпадают, и до промышленности ничего не доходит.
А какие из сегодняшних финансовых инструментов наиболее действенны? Или сегодня они все нерабочие?
– В основном нерабочие. Что такое ФЦП? Вы же понимаете, что эта программа ничем не кончается. ФЦП даёт деньги на разработку чего-то. Ну хорошо, разработали. Но что должно последовать дальше? Доклинические испытания, клинические исследования, оформление документации, производство... А на это никто не выделяет деньги.
Бизнес не готов вкладывать деньги в развитие биотехнологического и биофармацевтического производства. Его главная задача – получение прибыли. Он совершенно спокойно может позволить себе упаковывать субстанцию, которая хорошо продаётся. Всё, что он делает, – это таблетка, капсула или флакон. Вкладывать деньги в развитие науки наш бизнес не готов. Здесь государство должно быть первым, а за ним уже в эту отрасль потянутся частные инвестиции.
Нужны ли специальные меры по созданию лучших конкурентных условий для продукции биотехнологий по сравнению с традиционной?
– Нужны. Биотехнологическая продукция наиболее эффективна, современна и экологически безопасна. Мир в этом направлении движется. Есть предположение, что к 2020 году фармацевтическая промышленность полностью перейдёт на биотехнологические рельсы.
Каким Вы видите будущее вашего института в ракурсе текущей политики?
– Институт будет заниматься прикладными исследованиями. А что делать? Мы в таком положении находимся, что вся прикладная наука в принципе уничтожена. Рассчитывать на то, что высшие учебные заведения подхватят этот флаг, который раньше реял над отраслевиками, не приходится. Я к этому скептически отношусь. В результате РАН придётся переквалифицироваться именно в прикладную структуру.