http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=5c01edc2-17ea-4093-a892-0099200a932f&print=1© 2024 Российская академия наук
Академику Борису Чертоку исполнилось 95 лет. Каждый день к 8 утра он приходит на работу в родную Ракетно-космическую корпорацию «Энергия» имени Королева. Или на лекции в МГУ имени Баумана. Патриарх космонавтики — последний из замов Королева. Последний, кто был с Главным на ты. На Байконуре он жил в одном домике с Королевым, сейчас живет на улице Академика Королева. В его подъезде когда-то проживало шесть Героев Социалистического Труда, сейчас остался он один. Борис Черток участвовал в создании первой ядерной ракеты, первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты, первого искусственного спутника Земли, первой в мире межпланетной автоматической станции и первого пилотируемого корабля. Сегодня академик Борис Черток размышляет о перспективах космонавтики в беседе с обозревателем Сергеем Лесковым.
ВОПРОС: Борис Евсеевич, несмотря на солидный возраст, вы остаетесь заядлым автомобилистом, и вас, кажется, можно поздравить с новой машиной?
ОТВЕТ: Недавно пересел с «Волги» на «Тойоту», которую купил на гонорары от воспоминаний. Сыновья и внуки считали, что трудность управления «Волгой» — гарантия моей безопасности. Но надо осваивать современную технику. Теперь внуки идут на новую хитрость — не меняют сезонную резину, чтобы я меньше зимой ездил. По снегу вызываю служебную машину, хотя пользоваться ямщиком не по мне. За рулем чувствуешь себя совершенно свободным.
ВОПРОС: В России заканчивается формирование спутниковой навигационной системы «ГЛОНАСС», которую недавно показывали президенту Путину. Вы, как автомобилист, рассчитываете вкусить ее плоды?
ОТВЕТ: «ГЛОНАСС» для российской космонавтики — важнейшая задача. Навигационную систему надо внедрить в транспорт, в структуры безопасности, в личную жизнь. Сам в удобстве убедился, когда на московских улицах маршрут мне задавали американские спутники. Точно к дому вывели, при этом спрашивали: какая улица Королева мне нужна — в Подлипках или в Останкине?
В: В пилотируемой космонавтике, которой вы отдали несколько десятилетий, длительный застой. Это касается и России, и США. Новых кораблей и ракет нет, международная станция не оправдывает надежд и не отличается принципиально от потопленного «Мира». Разговоры про Луну и Марс кажутся утопией и направлены больше на решение политических задач.
О: Космонавты, работавшие на «Мире» и на МКС, говорят, что основное время уходит на обслуживание самих станций. Но эти комплексы при огромных расходах были созданы для крупных исследований, до которых дело не доходит. Для науки несравненно важнее американский беспилотный телескоп «Хаббл», который изредка обслуживается вахтенными экипажами. «Хаббл» за 15 лет дал астрономии больше данных, чем она накопила за все предыдущие столетия. Но в нашей стране такие аппараты не создаются и такие задачи забыты. Для руководства РАН космонавтика стала второстепенной, а ведь прежде и очень долго за отрасль держал ответ лично президент академии.
Что касается Луны и Марса, то сейчас часто раздаются призывы к их покорению, как в 1920-х годах, когда Цандер бросил знаменитый лозунг: «Вперед, на Марс!». Но нельзя лететь к другим планетам на подручных средствах, как форсировали Днепр с гигантскими потерями. К сожалению, и в нашей стране, и в Америке были допущены стратегические ошибки, когда отказались от тяжелых ракет. Мы — от лучшей в мире ракеты «Энергия», стартовавшей с первой попытки, США — от «Сатурна-5», который безотказно доставлял астронавтов к Луне. Горбачеву предлагали коммерчески перспективные задачи для «Энергии», которые позволяли нам остаться лидером в космонавтике, но ему было неинтересно. Потом премьер Касьянов по настоянию американцев принял решение затопить «Мир», хотя станция могла летать еще 5 лет.
Я убежден: Луна является необходимой ступенью в развитии космонавтики. Но на Луне надо строить постоянную базу — ознакомительные визиты по следам США толку уже не принесут. Еще президент Академии наук Мстислав Келдыш после «Аполлона» сказал: «Теперь нам посадка неинтересна.
Надо строить на Луне базу». И мы проектировали такую базу. В КБ Владимира Бармина был построен большой лунный макет, который называли «Барминград». Но настали другие времена, пришли другие интересы.
Луна — непотопляемый космический авианосец. С Луны можно наблюдать за Землей, проводить научные исследования, решать оборонные задачи. Но для успешного продвижения к Луне и далее к Марсу необходимы тяжелые ракеты. Восстановить «Энергию» уже невозможно, но надо ускорить работы по проекту «Ангара», который разрабатывается уже 12 лет, но в тяжелом варианте будет готов еще через 10 лет. Когда мы делали «Энергию», все предприятия отрасли слаженно работали на одну цель. Теперь единой кооперации нет, и нет в космонавтике сильного лидера.
В: Вы последний из тех, кто был с Королевым на ты. Удалось бы нашей стране первой выйти в космос, добиться многих успехов, если бы не Главный конструктор? Ведь на Колыме жизнь Королева висела на волоске...
О: Поверьте, если бы не Королев, первым Гагариным стал бы американец. И, если уж мы говорим про Луну, успехи СССР подтолкнули США к экспедиции на Луну. Без Королева, уверен, мы не оказались бы первыми, проиграли бы экономически сильной Америке. У Сергея Павловича были невероятные организаторские способности. Он создал целое семейство боевых ракет вплоть до первой в мире межконтинентальной ракеты и первой баллистической ракеты для подводной лодки, но все это было для него лишь средством. Главная цель — человек в космосе. И обязательно — везде быть первым.
В: Если бы не трагическая и очень ранняя смерть Королева, мог ли СССР выиграть у США лунную гонку?
О: Это было невозможно. Еще до Келдыша Королеву стало ясно, что мы проигрываем США. Он выругался: «Черт с ними, пусть высаживаются, но мы облетим Луну первыми!» Королев, поскольку тяжелой ракеты у нас не было, выдумывал невероятные схемы, предлагал связку из нескольких средних ракет. Уже космонавтов для полета во главе с Леоновым отобрали и подготовили, корабль спроектировали...
В лунной программе главным козырем стал не конструкторский талант, как при первых шагах, а экономические возможности государства. У СССР слишком много ресурсов ушло на создание ракетно-ядерного щита. У США ресурсов хватало на другие программы, а мы выдохлись. Королев в последние годы понимал обреченность лунной гонки. Сердился, кричал, как обычно, а потом шепотом умолял: «Я прошу тебя, прошу, попробуй еще снизить вес».
В: Но если не получилось во времена СССР, то реальна ли сейчас для России экспедиция на Луну? И далее — на Марс? Реально ли возрождение отечественной космонавтики даже при том, что отрасль финансируют год от года все лучше?
О: Ракетно-космическая отрасль является достоянием России. Политический престиж космоса сознавался в период «холодной войны», но он и сейчас меньше не стал. Несмотря на долгий период общего кризиса, наша отрасль, которая получила великое наследие, сумела сохраниться. Авиация, машиностроение, электроника, тяжелая промышленность развалились, но космическая отрасль сохраняет ведущие в мире позиции. Однако для возрождения необходимо придать отрасли новый импульс. Если бы я был президентом, стукнул бы министров лбами, потребовал создать мощный холдинг для решения крупных государственных задач в космонавтике. Но пока все выживают поодиночке. Только вот свободный рынок в наших делах не работает — во всем мире космонавтика является государственным делом. Самой большой бедой остается отсутствие национальной стратегии развития российской космонавтики. Если такая доктрина не будет выработана и если ее не поддержит высшее политическое руководство, о возрождении и говорить не стоит.