http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=60e7eb00-31d8-43b0-b671-9bbbd3c95dfe&print=1© 2024 Российская академия наук
В организации встречи участвовали генеральный директор Новосибирского приборостроительного завода Юрий Васильевич Метельский, председатель оргкомитета «Сибастро» Виталий Владимирович Долингер, начальник экспертного управления мэрии г. Новосибирска Василий Андреевич Скосырский, директор Новосибирского планетария, старший преподаватель кафедры астрономии и гравиметрии СГГА Елена Алексеевна Луговская, руководитель нового (строящегося) новосибирского планетария Сергей Юрьевич Масликов и многие другие.
В этом году программа отличалась сильным уклоном в космонавтику. Темы докладов были соответствующие: «Новая экспозиция музея космонавтики в Москве», «Вклад СО РАН в советскую космическую программу», «Ретрофутуризм – как в прошлом представляли космонавтику будущего», «Прогноз развития космонавтики до 2100 года». Возможно, это было обусловлено отчасти тем, что на форум приехал герой России, летчик-космонавт Александр Иванович Лазуткин. Он рассказал о Мемориальном музее космонавтики, директором которого теперь является, и пообщался с участниками форума. У каждого была возможность узнать ответы на все те вопросы, которые мучают нас с детства: «Каково это – быть в невесомости?», «Как космонавты едят?», «Как они чувствуют себя в полете?», «Страшно ли лететь в космос?».
«Если честно, нет, не страшно, – вспоминает Александр Лазуткин. – Конечно, я волновался, в первую очередь переживал из-за того, что не буду спать перед стартом. Как можно уснуть сегодня, понимая, что завтра я полечу в космос? Но тем не менее, я уснул. Когда проснулся, подумал, что теперь уже пора бы волноваться, ведь это последнее утро перед полетом, прислушиваюсь – нет, сердце не бьется. Позавтракал (последний завтрак), после чего нас проводили из гостиницы под бравурный марш «Трава у дома» – все равно не стучится. Надел скафандр, подхожу к ракете, сердце должно стучаться – не стучится. За два с половиной часа до старта тоже не было страшно. Приходит ощущение, что все это уже было. Потому что все это действительно происходило на тренировках. Корабль, в который я сел – точная копия тренажера. Предстартовая подготовка – как сценарий из спектакля, мы его выучили от корки до корки, знаем, кто, когда и какую скажет фразу. Это рождало чувство спокойствия. Когда объявили получасовую готовность, сердце тоже не билось. За десять минут до старта я уже готов был начать волноваться, но тут услышал, как работают двигатели изнутри (раньше слышал их рев только снаружи), и удивление от того, что они так тихо сейчас звучат, отодвинуло чувство страха. Потом я понял, что ракета отошла от старта, начала расти перегрузка, и вот тут сердечко стало биться чаще, но перегрузка придавила меня, и весь мой мандраж прижался. Страшно стало, когда отделилась вторая ступень, я почувствовал, что мы стали куда-то падать. Посмотрел на командира (у него второй полет), он сидит спокойный, молчит. А я уже начинаю рассчитывать, куда мы упадем, вижу, что по параметрам получается, что на свою территорию – слава Богу! Потом вспоминаю аварийный полет Лазарева и Макарова, они вынуждены были пойти на спуск при большой высоте. У них снижение вызвало очень большие перегрузки, порядка 20-24 единиц, это страшная штука. Я все это вспомнил и решил, что и нас это тоже ожидает. Вдруг слышу голос: «Произошло отделение второй ступени, начинается отделение третьей ступени». И вот тогда страх прошел. То, что я рассказал, уложилось в 1-1,5 секунды. Летать в космос не страшно, потому что техника уже отработана, мы знаем, что система аварийного спасения сработает в любой ситуации, даже если ракета взорвется на страте. На спуске тоже уже не происходят такие отказы, как с Комаровым. Вселяет уверенность и то, что ты летишь не первый. Наверно, страшно будет потом, когда человек полетит к другим планетам».
На «Сибастро» можно было узнать не только о настоящем состоянии космонавтики, но и о его прошлом, о том, какие исследования проводились, чтобы полеты в космос стали возможны. Сейчас, когда многие исследования в этой области уже рассекречены, выясняется много неожиданных подробностей из жизни привычных нам НИИ новосибирского Академгородка. Например, в Институте автоматики и электрометрии СО РАН разрабатывали космические тренажеры, а также системы ввода-вывода и оцифровки изображения со спутника. В Конструкторском бюро системного программирования в Новосибирске разрабатывалось ПО для систем противоракетной обороны, которое потом использовалось в посадке космического корабля «Буран». Также масштабные работы в пользу развития космонавтики велись в Институте гидродинамики им М. А. Лаврентьева СО РАН. Существовала проблема наземного испытания геометрии орбитальных самолетов. Макет любого самолета или космического корабля необходимо продувать в специальной трубе, чтобы проверить, подходящая ли у него геометрия. Поскольку орбитальный самолет входит в атмосферу с очень большой скоростью, существующие аэродинамические трубы не могли справиться с этой задачей, поэтому была разработана специальная аэродинамическая труба «А-1», в которой можно было испытывать изделия в масштабе 1:10. После была создана крупномасштабная установка. Были и другие исследования. Метод сварки взрывом использовался для создания биметаллических изделий, которые, с одной стороны, должны были выдерживать очень большие температуры, с другой, обладать хорошим теплоотводом, чтобы деталь не перегревалась.
Помимо этого, в Институте гидродинамики разрабатывали устройства для создания искусственных метеоритов, чтобы моделировать столкновение космического аппарата с этим небесным телом. Для ускорения предмета использовалась кумулятивная струя. Об этих исследованиях рассказывает доктор технических наук, ведущий научный сотрудник Института гидродинамики им. М.А. Лаврентьева СО РАН, профессор НГУ Евгений Иванович Пальчиков: «В конце 50х гг прошлого века предсказать, что получится в результате столкновения космического корабля с метеоритом, было невозможно. Из пушки стрелять со скоростью больше 2 км/с не получится, так как нет возможности разогнать предмет быстрее, чем позволяют молекулы разогретого газа. Михаил Алексеевич Лаврентьев на летних физических математических школах для школьников не зря показывал кумулятивные устройства. Именно газовая кумулятивная струя, когда внутри заряда сделана выемка, и мы не облицовываем ее металлом, имеет скорость до 60 км/с. Ее можно использовать для разгона объекта и получить, таким образом, искусственный метеорит. Кумулятивный заряд известен давно, и используется для разрушения. Металл при таких скоростях течет как жидкость и не прожигает предмет в силу совсем другой механики. Первым теорию такого заряда высказал Михаил Алексеевич Лаврентьев, тот самый, который создал Сибирское отделение РАН. Стоит отметить, что только благодаря военной компоненте и получилось отправить человека в космос. Дело в том, что даже испытания иллюминатора на метеоритный удар было связано с кумулятивными зарядами, а кумулятивным устройством является атомная бомба. В случае бомбы нужно быстро сделать из полой оболочки сферу, и лучше всех это умел делать Михаил Алексеевич Лаврентьев. Многие, может быть, не знают, что под его руководством был сделан первый в мире артиллерийский ядерный снаряд, за год до того, как был организован Академгородок».
От прошлого Академгородка и развития космонавтики перешли к насущным проблемам. Старший научный сотрудник Государственного астрономического института им. П.К.Штернберга (ГАИШ МГУ), кандидат физико-математических наук, доцент физического факультета Владимир Георгиевич Сурдин рассказал о методах разведки дальних планет, о возможностях современных телескопов, а также пожаловался на то, что ГАИШ МГУ, который изначально строился на окраине Москвы, теперь оказался в ее центре. Из-за этого пришлось перевести всю технику в горы, и наблюдения проводить там, а на площадке ГАИШ учить студентов теории. Также по неожиданной причине нежелательным оказалось соседство с МГУ: из-за корпуса столовой университета, построенного рядом, образуются потоки теплого воздуха, из-за чего наблюдения становятся затруднительными.
Кроме докладов, мастер-классов по возможностям техники и неформального общения, конечно же, проводились астрономические наблюдения. С помощью телескопа можно было убедиться в том, что и на Солнце есть пятна, и увидеть протуберанцы, вечером же наблюдать другие небесные тела. А некоторые особо внимательные любители астрономии, как шутят сами участники форума, видят в небе даже инопланетян, которые, пока почему-то от контактов с землянами воздерживаются.