Версия для печати
Вернуться к списку

САНКЦИИ УДАРИЛИ ПО СФЕРАМ ДАЙСОНА

— Николай Семенович, будете ли вы участвовать в международном проекте Юрия Мильнера Breakthrough Listen по поиску внеземных цивилизаций?

— Да, в этом проекте имеется некий совещательный орган, в нем будет человек 12, в том числе и я.

— Как родилась идея и участвовали ли вы в ее разработке?

— Да, но не с самого начала. По-видимому, Юрий Мильнер давно об этом думал. Надо сказать, что первоначально он работал в Физическом институте Академии наук, у Виталия Гинзбурга, потом стал заниматься коммерческой деятельностью, и эта идея целиком его. Он советовался со многими людьми, в частности обращался ко мне. Меня пригласили участвовать в обсуждении, в следующем году по этому проекту состоится международная конференция, а поскольку в нашей космической программе есть проект телескопа «Миллиметрон», то нас они обещали поддерживать, поскольку у него одна из пяти задач – поиск внеземных цивилизаций.

— В чем суть этих попыток услышать внеземные сигналы?

— Они предлагают смотреть на избранные звезды, очень большое количество. Вы знаете, что сейчас возле многих близких звезд открыты планеты, в том числе очень похожие на Землю: есть поменьше, побольше, постарше, помоложе. Как это делалось и раньше, они хотят поймать сигнал от них в дециметровом диапазоне радиоволн, в районе волны 21 см.

Но сейчас ученые хотят расширить диапазон поиска в обе стороны.

— Что ученые будут считать сигналом?

— Сигналом будет считаться необычность формы импульсов или необычность формы спектра. Ведь сигналы естественного происхождения имеют строго определенную форму – звезды излучают в непрерывном спектре, большинство радиоисточников тоже, есть пульсары, излучающие периодические сигналы, мы же будем ждать какую-то комбинацию, какой-то код. Это задача, требующая мощных вычислительных машин, и сейчас это финансируется.

— Вы являлись одним из энтузиастов поиска внеземных цивилизаций еще в советское время. Но в те годы мы знали только об одной планетной системе во Вселенной – нашей Солнечной. Сегодня число открытых экзопланет исчисляется тысячами. Как изменилось ваше отношение к возможности существования внеземной жизни?

— Интерес к этому поднялся, несомненно. Если ранее были сомнения, считалось, что планетные системы встречаются редко, а с такими условиями, как на Земле, и подавно, то сейчас открытие экзопланет стало обыденным делом. С другой стороны, есть много новой информации, доказывающей, что есть и большие опасности для эволюции планет в течение миллиардов лет.

Ученые обнаруживают всяческие взрывы, столкновения, способные существенно изменить эволюцию на каждой планете.

— Вы упомянули про космический телескоп «Миллиметрон». Однако в обнародованном «Роскосмосом» проекте Федеральной космической программы до 2025 года на ваше детище не нашлось места…

— «Миллиметрон» входит в проект ФКП, и туда входят деньги на него, но нет программы по годам, как это все будет выполняться. Я со своей стороны все силы прикладываю, чтобы его запуск состоялся в 2020 году. ФКП есть, деньги на него выделены, но год запуска не указывается. Дело в том, что для запуска нужно еще подтверждение международного участия.

Зарубежные коллеги собираются делать для телескопа приборы, и сейчас ситуация с санкциями вредит этому. Часть договоров подписана, часть – нет.

Мы не можем получить приемники, работающие в дальнем инфракрасном диапазоне, с помощью которых мы можем проверить, есть ли далеко в космосе очень большие конструкции типа сфер Дайсона (гипотетические инженерные сооружения внеземных цивилизаций. – «Газета.Ru»). Кандидаты на такие инфракрасные источники уже есть, и мы их публиковали.

17 известных кандидатов на Сферы Дайсона

Мы стоим перед проблемой – начинать делать самим такой прибор, а это задержка во времени, или заказать в США почти готовый прибор. Американцы хотят свой, но разговаривать на эту тему им трудно. Мы хотели бы, чтобы в следующем году был готов полноразмерный макет телескопа.

— У нас не первый год идут разговоры о вступлении России в Европейскую южную обсерваторию (ESO), вы поддерживаете его?

— Я очень поддерживаю, думаю, это было бы правильным решением. Там строятся крупнейшие инструменты, в частности, в качестве наземного плеча «Миллиметрона» в Южном полушарии может служить система радиотелескопов ALMA в Чили. А в Северном полушарии, мы надеемся, будет достроена наша антенна «Суффа» в Узбекистане. Туда ездил Владимир Путин, поддержал ее достройку, но потом мы встретились с чиновниками, которые пытаются отправить все в другие ведомства.

Негативную роль здесь играет Министерство образования и науки. Фактически в нем заключается причина, что не финансируется подписанное соглашение о достройке телескопа.

В Минобрнауки сказали, что у нас нет устава обсерватории, но устав был готов пять лет назад, за пять лет ничего не поменялось.

— В правительстве вопрос о вступлении в ESO увязывают с финансированием других отечественных проектов, в том числе с «Суффой» — дескать, либо одно, либо другое. Почему же вы выступаете за ESO?

— Надо им намекнуть, что уже давно известно, что Земля круглая, есть Северное и Южное полушарие, и если мы будем работать лишь на одном проекте, у нас будут закрыты глаза, мы не будем знать, что делается в другом.

У нас сейчас фактически нет больших антенн даже для сопровождения спутников, которые мы хотим отправлять на Марс и Венеру.

Сейчас на «Суффе» работы остановлены, ведутся измерения прозрачности атмосферы. С помощью этой антенны можно проводить поиск опасных астероидов, фиксировать их собственное тепловое излучение.

— Как сказались политические дрязги на ваших отношениях с украинскими астрономами?

— Очень сказались. Ранее антенна РТ-70 в Евпатории обслуживалась украинскими учеными, они туда ездили, могли проводить наблюдения. Сегодня с ними сохранились самые хорошие отношения, но Украина им полностью запретила поездки в Крым.

— Пока вся страна ликовала по поводу присоединения Крыма, у наших астрономов этот телескоп- гигант, работавший с нашим космическим проектом «Радиоастрон», отобрали наши же военные...

— Когда он был украинским, он работал с «Радиоастроном». После присоединения Крыма на антенну полностью был перекрыт доступ. Там работало два харьковских научных сотрудника, чтобы они с голоду не умерли, мы их взяли к себе в АКЦ. Но их полтора года не пускают на антенну, они чинят аппаратуру у себя дома, готовятся к тому, когда все улучшится. А мы ведем переписку с Минобороны, чтобы пользоваться ею было разрешено снова.