http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=632b6cff-3f8a-44a4-8ec4-9c5b266b8154&print=1© 2024 Российская академия наук
Российская академия наук считает себя эффективной и приветствует семейные династии в своих рядах. Такой ответ дали ученые журналистам в понедельник на пресс-конференции, посвященной результатам выборов в Академию новых членов.
Подводя итоги первых выборов в Академии за последние пять лет, президент РАН Владимир Фортов отметил, что доля молодых членов-корреспондентов и действительных членов РАН (академиков) увеличилась на 25 процентов. В итоге средний возраст академиков снизился на 13 лет (до 62-х лет), а возраст членов-корреспондентов — на 17 лет (он составляет теперь 53 года). Всего же Академия состоит сегодня из 2100 членов, включая 940 академиков и 1160 членов-корреспондентов.
Не секрет, что среди новых членов Академии, особенно в медицинском отделении, оказалось много детей академиков, примерно 2%. Отвечая на вопрос «МК», почему так произошло, член президиума РАН Михаил Пальцев ответил, что для медицины характерно создание таких семейных династий. «В профессии врача есть элемент ремесла, - пояснил Пальцев. - Вот это ремесло отец или мать и передают своим детям. Я приведу некоторые, самые известные примеры успешных династий в медицине. Первая династия Анохиных, которая берет начало от лауреата Ленинской премии Петра Кузьмича Анохина, ученика Павлова. Его дочь Ирина Анохина, академик, нарколог, и внук - очень известные специалисты, члены РАН. Второй пример — Бехтеревы. Все помнят Наталью Бехтереву — основателя одного из крупнейших Институтов мозга в мире. Так вот ее сын — Станислав Медведев, который успешно продолжает дело своей матери, избран академиком в этом году».
И тем не менее, по словам ученых, в Академии к детям действительных членов отношение очень настороженное. Когда они появляются в списках кандидатов, их рассматривают с особым пристрастием - опасаются протекционизма. «Но уверяю вас, подавляющее количество детей избрано не по блату, а по факту их реальных научных достижений», - поясняет Пальцев.
Президент РАН Владимир Фортов вспомнил в этой связи про представителей других областей науки, также ставших учеными вслед за своими родителями. Например, про директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, а также про американского Нобелевского лауреата Роджера Корнберга — сопредседателя научно-технического совета инновационного центра «Сколково», отец которого также, как и сын, является Нобелевским лауреатом и академиком.
Несмотря на приподнятое настроение академиков после успешно проведенных выборов нельзя не отметить тот факт, что в России есть люди, которые считают РАН не эффективной организацией, которая «должна погибнуть, как Римская империя». В частности, не прошло и недели после выборов новых членов РАН, как эту тему подняла одна из государственных радиостанций. Основной укор нашим ученым: низкий уровень публикационной активности в иностранных научных журналах.
В ответ на это Владимир Фортов сказал следующее: «Академия наук это всего 14-17 процентов ученых от общего числа российских исследователей (116,3 тыс. человек из 732,3. тыс — Авт.). Тем не менее члены Академии дают 60 процентов цитируемых публикаций от всей страны. По эффективности затрат на один рубль мы входим в тройку топовых организаций мира. Многие наши ученые являются членами иностранных академий наук».
Между тем, только что избранный академик РАН, директор Института ядерной физики СО РАН Павел Логачев отметил, что наукометрические факторы вовсе не являются определяющими в деле определения эффективности работы ученых. «Ситуация сильно зависит от конкретной области науки, - пояснил ученый. - Буду говорить про свой сектор — физики элементарных частиц. У нас есть несколько очень различающихся направлений. Есть большие коллаборации (к примеру по работе на детекторе Большого адронного коллайдера), в которых работают более двух тысяч человек. Каждая небольшая группа из 3-5 человек готовит 3-4 статьи в год, а авторами их являются все две тысячи человек. В этом случае эти авторы иногда даже не успевают читать свои статьи, которые выходят раз в полторы недели. Естественно, у таких людей, которые пишут о таких вещах, как открытие Бозона Хиггса и т. д., будет самый высокий индекс Хирша (наукометрический показатель, основанный на количестве публикаций и цитирований этих публикаций). Но это совершенно не говорит о сути именно их конкретного вклада в работу. Этот вклад могут оценить только эксперты, которые непосредственно с ними работают, эксперты, коллеги по цеху. Реально научный работник экспериментальной области может выдавать три, максимум четыре работы в год. Больше - не реально. Невозможно делать самостоятельную серьезную работу раз в две недели. Есть и другой фактор. Например, квантовая теория поля — одна из топовых областей теоретической физики. Как говорят лучшие специалисты в этой области, которая требует очень глубокого знания самой современной математики, примерно 80 процентов работ, которые издаются в реферируемых (или рецензируемых) научных журналах, к сожалению не имеют отношения к делу, то есть заголовок статьи и содержание расходятся кардинально. В общем уровень реферируемости оставляет желать лучшего. Поэтому мы не придаем первостепенного значения наукометрии. При выборе в Академию обычно спрашивают: а что этот человек сделал такого, чего до него не было, а после него появилось? Только это имеет значение».
В заключении Владимиру Фортову пришлось ответить на несколько вопросов, касающихся организации науки, в частности, как ему работается с новым министром образования. «Работать стало намного легче, - ответил президент РАН. - В ближайшее время мы вместе пройдемся по всем больным вопросам».
Один говорящий за себя факт: недавно стало известно, что с приходом Ольги Васильевой, в РАН собираются вернуть работу, связанную с рецензированием школьных и вузовских учебников.
Что же касается взаимодействия с ФАНО (Федеральным агентством научных организаций), оно по-прежнему оставляет желать лучшего. «Проблема по разграничению полномочий далека от завершения, - сказал Фортов. - Сегодня мы решаем вопрос, как сделать так, чтобы мы все работали по одному вектору. Надо найти вариант, при котором работа будет синхронной».
Последнее время околонаучная общественность активно обсуждает идею создания Государственного комитета по науке и технологии (ГКНТ), какой существовал до перестройки. «Не думаю, что сейчас создание такой структуры пройдет безболезненно, но мы не исключаем такого варианта, - ответил президент РАН.- В свое время Академия очень хорошо работала с ГКНТ, без противостояний, которые не идет на пользу никому».