http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=67a2a4a8-d6da-4209-8a83-403280672c41&print=1© 2024 Российская академия наук
18 апреля 2018 года Владимир Путин своим поручением дал старт программа масштабной модернизации Новосибирского научного центра. С тех пор программа «Академгородок 2.0» регулярно упоминается в СМИ, но чаще всего речь идет про очередной этап работы над проектом СКИФ или заключение еще одного соглашения о сотрудничестве по тому или иному научному направлению. Материальных же результатов, которые можно было бы показать, пока было совсем немного. Между тем, если вспомнить историю строительства Академгородка, то через три года уже работали институты первой очереди, университет, построили шоссе и жилые кварталы. И в результате, за 50 лет СО РАН инициировало создание около сотни исследовательских институтов от Урала до Дальнего Востока. Эти институты были интегрированы друг с другом и обеспечили инновационное развитие всей Сибири.
Как реально обстоят дела с программой, и как лучше развивать Академгородок, в интервью «Континенту Сибирь» рассказал известный физик, академик РАН, ректор НГУ в 1997-2007 годах НИКОЛАЙ ДИКАНСКИЙ.
– Николай Сергеевич, как вы оцениваете темпы реализации программы «Академгородок 2.0»? В том числе, в сравнении с темпами строительства Академгородка в пятидесятых годах прошлого века.
– Я был свидетелем строительства Академгородка, поскольку как раз в 1959 году я приехал сюда и поступил в Новосибирский государственный университет. Тогда была другая ситуация: академики Михаил Алексеевич Лаврентьев, Сергей Львович Соболев и Сергей Алексеевич Христианович инициировали создание Новосибирского научного центра. Кто были эти люди? Это поколение победителей, создававших ракетно-ядерный щит СССР. Они понимали необходимость рассредоточения научного потенциала страны. Постановление ЦК и Совмина вышли в мае 1957 года, а в сентябре 1959 года начал работать университет. Как это удалось? Михаил Алексеевич договорился с министром среднего машиностроения Ефимом Павловичем Славским, чтобы его министерство взялось за строительство Академгородка. В ту пору Минсредмаш располагал огромными людскими и техническими ресурсами. Руководство Сибирского отделения было кровно заинтересовано в быстрой реализации проекта. И это была большая всесоюзная стройка. А поскольку работы велись фактически в «чистом поле» или greenfield, как сейчас принято говорить, прогресс был очень заметным. Сейчас уровень согласованности и заинтересованности среди тех, кто реализует проект «Академгородок 2.0» совсем иной. Программа, с одной стороны, имеет под собой более скромную ресурсную базу, а с другой – во многом направлена на модернизацию научной инфраструктуры внутри уже имеющихся институтов. Поэтому результаты ее выполнения, в принципе, не могут быть такими же заметными стороннему взгляду. И главное, нет объединяющей стратегии этого процесса. Но она выполняется, хотя не так быстро и масштабно, как хотелось бы нам. Ну а как обстоят дела конкретно по отдельным проектам, которых в программе больше тридцати, надо спрашивать у тех ученых, кто эти проекты писал, подавал и сейчас курирует работу в их рамках.
– Что могло бы повысить темпы реализации или увеличить масштаб «Академгородка 2.0»?
– Если мы вспомним опыт строительства Академгородка, то тогда было принято очень важное политическое решение – Сибирское отделение Академии наук СССР получило отдельную строку в государственном бюджете. Это как раз и давало ученым ресурсы для строительства научных корпусов, реализации интеграционных научных проектов, которыми славился на весь мир новосибирский Академгородок. Потом, в 2013 году приняли закон 253-ФЗ, существенно ограничивающий полномочия РАН и изменивший порядок финансирования научных институтов. Не знаю, кто был его инициатором, но этой «реформой» научной системе страны был нанесен огромный урон. Я, вообще говоря, определил бы ее как диверсию. Одно из последствий – сейчас у Сибирского отделения РАН вообще нет строчки в бюджете страны и, соответственно, нет управления наукой. Академия наук потеряла идентичность, а наукой стали управлять чиновники и бухгалтеры в Москве. Каждый из институтов решает свои организационные и финансовые задачи самостоятельно, через Москву, и в таких условиях действовать согласованно практически нереально, сотрудничество сменяется конкуренцией. Что, конечно, тоже негативно сказывается на перспективах и сроках реализации любой программы развития Академгородка. Мы можем это видеть на примере того, как просели наши интеграционные междисциплинарные проекты, хотя известно, что сейчас большая часть прорывных научных результатов получается как раз на стыке дисциплин.
– Есть мнение, что для развития Академгородку необходим особый статус. Насколько вы с этим согласны?
– Мы можем это видеть на примере закона о наукоградах, он работает. Если вы посмотрите на Кольцово в плане развития территории, инфраструктуры, увидите, что результаты очень приличные. И это, в первую очередь, благодаря тому, что предприятия, которые находятся на его территории значительную часть налогов отчисляют в поселковый бюджет. За счет этих средств там идет благоустройство, хороший дорожный ремонт и так далее.
– Насколько я помню, еще в 2013 году была дискуссия на эту тему и прозвучало мнение, что Академгородку в чистом виде закон о наукоградах не подходит, поскольку он не является отдельным муниципалитетом.
– Да, и именно поэтому Академгородок не стал наукоградом, руководство Новосибирска было против его отделения. Прежде всего потому, что бюджет Новосибирска терял бы значительную сумму налоговых отчислений. Но решить эту проблему, на мой взгляд, можно было бы через закон о федеральных территориях. Уже есть прецеденты, в том числе «Сириус» в Сочи, НИЦ «Курчатовский институт» в Москве, есть примеры в других городах. Эти территории, оставаясь формально в границах прежних муниципалитетов, подчинены напрямую федеральным властям, на них создан особый режим налогообложения, есть свои органы местного управления и свой бюджет. Было бы хорошо, если бы Академгородок включили в число таких территорий. Чтобы научные институты могли бы зарабатывать деньги и направлять их на свое развитие. И я считаю, что программа «Академгородок 2.0» должна реализовываться вместе с приданием территории, на которой она работает особого статуса.
– А от кого должна исходить подобная инициатива? От руководства Сибирского отделения?
– Вообще говоря, такая инициатива должна была пойти от нашего губернатора. Мы помним, что он возглавляет комиссию Государственного Совета РФ по направлению «Наука». Так что проекты по развитию Академгородка как важнейшей части отечественной научной системы как раз в его зоне внимания.
– В продолжение темы «наука и власть». Недавно, в результате реорганизации структуры мэрии, управление науки было фактически расформировано. Как вы оцениваете этот шаг?
– Это вообще смешно. Я не ожидал такого решения, для меня это дико. Новосибирск – это научный центр, а полноценного подразделения, связанного с развитием науки в мэрии теперь нет. Не понимаю логики городских властей и считаю их решение ошибкой.
– Говоря о развитии Академгородка, нельзя обойти вниманием Новосибирский государственный университет, ректором которого вы в свое время были. Несколько лет назад перед НГУ ставилась задача вхождения в топ-100 мировых университетов. Удалось ее решить?
– Университет в топ-100 вошел, конечно. Но тут надо иметь в виду, что в таких рейтингах много разных показателей, например, большое внимание уделяется обучению иностранных студентов. А я не уверен, что нам нужно стараться поднимать число обучающихся иностранцев. В Академгородке немало институтов, которые ведут разработки, попадающие под коммерческую или государственную тайну, у нас есть ряд важных направлений, где не хватает своих специалистов. И я не уверен, что нам так уж нужно ставить во главу угла положение университета в таких рейтингах.
– Тогда какими вам видятся перспективы университета?
– Когда в 2007 году я завершал свою работу на посту ректора НГУ я подготовил презентацию с моим видением дальнейшего развития университета. То есть мне нужно было спрогнозировать как будут развиваться наука в Академгородке, потому что университет является неразрывной и важной частью Новосибирского научного центра. В этой презентации я указал, что в нем должно обучаться 15 тысяч студентов и аспирантов. Напомню, что, когда НГУ создавался, он рассматривался как «кузница кадров» для Сибирского отделения и был рассчитан на втрое меньшее число обучающихся. В итоге, число бюджетных мест уже выросло с четырех до восьми с половиной тысяч мест. И в дальнейшем развитии нужно делать акцент на аспирантов и магистрантов. То есть, университет должен стать центром притяжения для талантливых студентов со всей Сибири и Дальнего Востока, чтобы они ехали сюда продолжать обучение, а потом и работать. Это создаст необходимый приток кадров для развития Академгородка.
Это было главной мыслью предлагаемой стратегии развития НГУ. К сожалению, сейчас ситуация сложнее, чем виделась тогда. Сибирское отделение, по причинам, которые я уже называл, не может управлять интеграцией науки и образования, институты по отдельности не могут это компенсировать. Зачем надо было рушить систему, я имею в виду Сибирское отделение, которая фактически дала толчок развитию науки и высшего образования по всей Сибири, мне непонятно.
– Представим, что НГУ вышел на цифру в 15 тысяч студентов, большинство заканчивает здесь магистратуру и аспирантуру. А есть ли для них потенциальные рабочие места?
– Многие задают вопрос – «зачем так много». НГУ и раньше готовил специалистов не только для институтов Академгородка, но и для других городов Сибири и Дальнего Востока. Туда уехало много наших выпускников, было даже такое выражение «научный десант». Эту работу надо продолжать и дальше. У нас здесь есть уникальная научная культура, уникальные компетенции и выпускники университета будут востребованы по всей стране. Потому что по ряду направлений, например, по ускорителям, в Москве сейчас уже специалистов не готовят, а у нас в университете эти специализации сохранились. Так что НГУ готовит кадры для всей страны и простор для роста, качественного и количественного у университета есть.