Версия для печати
Вернуться к списку

ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА И ВНЕШНЯЯ РАЗВЕДКА

Так, США, склонные к нанесению превентивных крупномасштабных военных ударов по своим геополитическим противникам, в том числе ядерных и биологических, занимают первое место в мире по объему государственного финансирования науки, опережая Японию и Китай. При этом намечено удвоить в ближайшие 10 лет вклад государства в финансирование физики и математики. Конечно, развитие фундаментальной науки в США способствует появлению передовых "двойных" технологий, стратегически и коммерчески выгодных. Но такие факты могут иметь иную интерпретацию: идет мобилизация государственных средств на скрытное финансирование разработок новой военной техники.

Наиболее амбициозный проект в рамках новой программы оборонных расходов США на сумму 459 млрд. долларов - Falcon. Это сверхзвуковой летательный аппарат многоразового использования, который способен передвигаться со скоростью, шестикратно превышающей скорость звука, и за несколько минут доставить более 6 т бомбовой нагрузки, включая боевые вирусы, в любую точку земного шара. Поражающее действие бомб будет усиливаться силой земной гравитации, в результате чего они будут лететь к цели со скоростью, в 25 раз превышающей скорость звука. Спастись от таких бомб невозможно. Они особо перспективны для доставки и распыления в воздухе над крупными городами и плотно заселенными территориями носителей биологического оружия нового поколения. Информация о стоимости летательного аппарата не раскрывается, но представитель Управления перспективных исследовательских программ (DARPA) Пентагона сообщил, что первый испытательный полет запланирован на 2008 г.

Этот пример организации финансирования военных разработок показывает, как за относительно малыми цифрами умело скрываются большие проекты.

Российских экспертов также тревожат тенденции роста военных расходов в соседней КНР (около 100 млрд. долл. в год). Экономика КНР, и прежде всего в энергетическом и сельскохозяйственном отношении, уже подошла к своему барьеру. КНР остро нужны новые ресурсы развития -нефть, газ, питьевая вода, лес, руды и др.

Между тем на науку в целом в России тратится около 1% ВВП. Это в два раза ниже, чем в США, и в три раза ниже, чем в Японии. На науку в России в абсолютном выражении тратится в несколько десятков раз меньше, чем в США.

Многое в российской научно-технической и оборонной политике зависит от обеспечивающей и координирующей роли РАН и РАМН. Что обусловливает необходимость глубоких реформ в академической науке.

По мнению автора, одной из "деликатных" проблем такого реформирования является активизация научно-технической разведки и промышленного шпионажа, а также новая роль ученых в этом "деликатном" информационном процессе.

Интересны итоги проведенного по заказу Центра стратегических разработок Минэкономразвития России исследования "Оценка состояния Российской академии наук" (конец 2005 г.) и его "кардинальные" реформаторские рекомендации, частично воплощенные в жизнь в 2007 г., когда по новому уставу эта структура стала Государственной академией наук.

В числе названных в докладе структурных проблем российской науки была названа неурегулированность правового режима секретности научных разработок, что может привести к сворачиванию работ по многим важным направлениям.

Аргументы ученых традиционно сводятся к тому, что сам по себе режим секретности препятствует интеграции российской науки в общемировую, причем альтернативы такой интеграции нет. Поэтому круг засекреченных разработок якобы необходимо сократить до действительно необходимого минимума, поскольку в советское время сфера секретности была несоразмерно раздута, и этот режим сохраняется доныне.

По мнению ряда опрошенных экспертов, сохранение сегодняшнего несоразмерно расширенного и юридически неопределенного режима секретности даже ведет к свертыванию важных научных направлений и отъезду ученых за рубеж (приводились конкретные примеры). Однако такие "эксперты" недоучитывают, что РАН финансируется - прямо или косвенно - преимущественно с учетом заявок Минобороны России и других силовых структур, а не промышленного сектора экономики, что характерно для США, стран Евросоюза и, тем более, слабо милитаризованных Японии и Республики Корея.

Кроме того, этими "экспертами" отмечалось, что финансирования отдельных нужных разработок, относящихся к категории секретных, в России не осуществляется, поэтому дилемма состоит в том, чтобы либо развивать эти направления с привлечением зарубежного финансирования, либо просто лишиться соответствующих научных разработок и школ (либо способствовать отъезду этих школ за рубеж).

В качестве иллюстрации можно привести ряд частных мнений.

"Необходимо плодотворное и эффективное сотрудничество с западной наукой, оно должно быть продолжено, если, конечно, не будет осложнено неблагоприятной политической обстановкой и делами типа "дела Данилова" (физик, Москва, интервью).

"Российская наука может далеко отстать благодаря "правоохранителям", следящим за государственными интересами, как в делах В. Данилова и О. Кайбышева" (физик, Москва, интервью).

"Фундаментальная наука не может быть закрытой, если она будет закрытой, то попросту начнет загнивать. До нас докатились отголоски процессов, которые проходят в России, процессов над экологами. Потом над физиками. Это проблема, которую надо срочно решать" (математик, Тель-Авив, интервью).

"Важнейшей задачей российских физиков сейчас является прекращение возмутительного балагана, который развели так называемые "правоохранители" вокруг Валентина Данилова. Его посадили на 14(!) лет по абсолютно фальшивому обвинению" (физик, СМИ).

Естественно, что назревшая реформа науки может иметь "альтернативные варианты", но в любом случае следует полнее учесть интересы обеспечения национальной безопасности России, поскольку различного рода внешние угрозы явно растут, а общий военно-промышленный потенциал России слабеет с каждым годом.

Очевидно, что сложившаяся сеть научных организаций РАН и отчасти РАМН (пример - создание Центра в г. Пущино) несет на себе печать прошлой советской гонки вооружений. Эта сеть не годится для решения многих очень важных новых проблем выживания России. Тревожны, например, прогнозы развития нанотехнологий в Японии для военных и спецслужб или перспективы перехода к геноцидным войнам на основе нового биологического оружия генно-инженерного поколения, активно создаваемого США.

Безусловно, российской науке на новых перспективных направлениях, включая биотехнологии "двойного назначения", требуется усиление финансирования.

Свои требования ставит назревшая модернизация в промышленности и других отраслях, что выдвигает задачу лучшей организации коммерциализации результатов НИОКР. Речь идет об учете оправданных требований современного инновационного менеджмента, все еще плохо осмысленного в РАН и РАМН. Отсюда необходимость существенных инвестиций с закупкой техники и материалов за границей, а также реформы научно-технической разведки по линии СВР и ГРУ.

Авторы упомянутого научного открытого доклада ЦСР, как это часто случается, недооценили проблемы организации и развития секретной науки в интересах военных заказчиков и спецслужб.

Надо ли говорить, что современная наука во многих случаях невозможна без засекречивания и гостайны, а также владения "настоящим ученым" методами и технологиями внешней научно-технической разведки. Но этому пока не учат в нашей высшей школе и аспирантурах.

Сегодня крайне трудно быть крупным или даже начинающим ученым РАН И РАМН без допуска к секретным работам и документам, включая данные внешней научно-технической разведки. Но это не самое "страшное" в жизни нашего ученого. Современный ученый РАН и РАМН должен быть еще и квалифицированным тайным шпионом. Наконец, третья специфика - владение искусством "научно-технической интриги" или интриги "спецопераций".

"Секретные игры" в фундаментальной и прикладной науке - это настоятельная необходимость. Есть, в частности, поучительные примеры научной дезинформации с использованием авторитетных научных журналов с высокой цитируемостью.

Новый, не всегда опытный, управленец в российских федеральных структурах власти (особенно вне ОПК), не мотивированный на укрепление национальной безопасности и цивилизованное применение законодательства по государственной тайне и ее защите, часто уже по своему незнанию склонен к выбору несовершенных управленческих технологий и малоэффективных экономических решений.

В сфере российской науки сложилась своя негативная ситуация. В последние годы утратились стимулы наших ученых для засекреченной деятельности, особенно в традиционно открытой науке "гражданских" отраслей экономики. Возможный и часто оправданный выезд ученых и инженеров на работу за границу и даже на постоянное место жительства ощутимо влияет на их нежелание иметь допуск и проводить засекреченные НИОКР. Более того, по данным социологических опросов до 80% ученых России все еще мечтают эмигрировать из страны.

Очевидно, что РАН и РАМН могли бы внести больший вклад в научно-техническую разведку РФ, но внешняя "конкурентная разведка" дорога. Отсюда следует поставить вопрос: как следует организовать и финансировать такую опасную и деликатную деятельность в структурах нашей науки? Иной вопрос уже для отдельного ученого: можно ли таким путем немного подзаработать и как это сделать?

Весьма интересен вопрос о соотношении научной и разведывательной деятельности РАН и РАМН и вообще ученых, работающих на "прорывных" направлениях научного поиска.

Сфера академической фундаментальной и прикладной науки (как и других крупных научно-организационных специализированных структур ряда наукоемких промышленных министерств и ведомств) предполагает наличие специфического научного сообщества, совокупность научных школ с комплексами развивающихся теорий и научных методов, различных организационных форм деятельности научных организаций и отдельных исследователей и разработчиков, а также дорогостоящую систему материально-технического (приборы и оборудование для научных исследований, материалы и др.), информационного и иного обеспечения.

Спецификой науки (помимо кропотливой черновой работы в научных лабораториях с использованием сложных экспериментальных установок) является целенаправленный коммуникационный процесс, являющийся частью научного поиска ученых.

В этом процессе решаются следующие задачи: периодическое создание промежуточных научных сообщений в виде научных публикаций, а также справок и докладов для заказчика работы; организация личностной информационной деятельности, включая и необходимую защиту от несанкционированного доступа нежелательных конкурентов в силу требований государственной или коммерческой тайны, а также общенаучных этических требований (обеспечение научного лидерства и др.); использование механизмов включения или ограничения внешних коммуникационных процессов с учетом созданного научного потенциала и требований ускорения научного поиска, а также передачи данных сторонним пользователям для коммерциализации в науке; развитие современной материально-технической базы научного процесса с использованием бумажных и электронных носителей информации, ее оперативной обработки и избирательному (адресному) распространению и др.

Постадийно такие работы могут вызывать большой интерес для научно-технической разведки.

При всем эвристическом творческом характере научной деятельности (особенно при проведении фундаментальных исследований) с эволюцией новых форм и способов (каналов) научных коммуникаций решающим источником информации остается массив первичной научной информации в виде специализированных научных докладов, журнальных публикаций, зарегистрированных научных открытий и патентов, а также научной литературы. В то же время важная вспомогательная роль принадлежит системе вторичной информации на основе переводческой, реферативной, обзорно-аналитической учебной и рекламной (популяризационной) деятельности научно-вспомогательного персонала научных организаций.

Первым объектом внешней разведки страны-конкурента является научная информация и документация, которая может быть тайно микрофильмирована или компактно скопирована для передачи заинтересованной аналитической службе и далее - конкурирующей научной организации. Более редким случаем является кража или копирование элементов изделия, материалов и даже опытных образцов.

Очевидно, в РАН и РАМН есть известные ресурсы для легальной разведывательной работы.

Так, в зарубежных странах работают около 30 тыс. российских ученых, из них занявших ведущие позиции, в частности в университетах США, - не более 300 чел. По данным МВД с 1992 по 2001 г. разрешение на выезд на постоянное место жительства получили около 43 тыс. российских граждан, работавших в сфере науки и образования. Многие выехали временно на работу за границу по контрактам и на стажировки, но не возвратились.

Вот еще интересная статистика. За границей 40% выехавших ученых участвуют в конференциях; 18% - проводят этапы совместных исследований; 12% - работают по индивидуальным грантам; по 8% читают лекции и стажируются (Юревич А.В., Цапенко И.П. Глобализация российской науки - "Вестник Российской академии наук", 2005, т. 75, N12 (с. 1099).

В каждый данный момент фундаментальная и прикладная наука (по сферам научного поиска) имеет типичный информационный массив:

а) учебники (иногда с грифами секретности) описывают общую характеристику научного уровня, уже достигнутого данной научной дисциплиной;

б) монографии приводят итоги систематического рассмотрения наиболее крупных или перспективных научных проблем;

в) аналитические обзоры характеризуют актуальные научные проблемы, наиболее интенсивные направления и методы научного поиска, а также достигнутые результаты;

г) научные статьи содержат описания объектов, способов и методов научного исследования и полученные конкретные результаты;

д) научные сообщения (письма в редакции журналов, выступления на научных конференциях и др.) информируют научное сообщество о новых научных фактах, требующих дополнительной проверки и осмысления, о зарождении новых областей научного поиска, спорных гипотезах и даже новых теориях.

Важной стратегической особенностью коммуникативных научных процессов РАН и РАМН является то, что легальный формальный массив имеющейся научной информации, например в области молекулярной биологии и медицины, создает фундамент для научного поиска, но оказывается недостаточным для ученых, работающих на быстро развивающихся и стратегически важных направлениях фундаментальных и прикладных (особенно военно-ориентированных) исследований и, тем более, технических и технологических разработок. Во многих случаях в этой ситуации опубликованные в печати результаты являются "черствым хлебом".

Очевидно, что сама наука отчасти является типичной разведывательной деятельностью, что, однако, не вполне осознано на уровне руководства ныне реформируемых РАН и РАМН.

Именно в этом аспекте я бы поставил, например, вопрос об усилении связей академической науки с СВР РФ и ГРУ. Кажется, был бы определенный эффект от создания в академических НИИ специальных отделов внешних коммуникаций и зарубежной информации двойного подчинения: РАН/РАМН и СВР России (речь идет об активизации легальных методов разведывательной работы применительно к сфере науки и техники).

Следует указать на назревшую структурную переориентировку целей нашего общественного развития, средств и методов их реализации при участии внешней разведки России. Меняется окружающий мир (проблема роста международного терроризма), и меняется политико-экономическое положение России в этом мире (страна уходит от чрезмерной милитаризации науки, техники, промышленности и экономики).

Кажется, приходит время "демилитаризации" внешней разведки в России и во всем мире. С другой стороны, спецслужбы активно втягиваются в системные сетевые войны, одним из объектов которых является сфера "большой науки".

Личностные научные коммуникации и специфическая внешняя научно-техническая разведка особенно необходимы при работе в "зонах научного прорыва" и на стадиях "научных революций", когда накопление новой эмпирической базы происходит исключительно быстро, а теоретическое осмысление данных экспериментальных исследований отстает либо носит в большой мере секретный характер в силу их возможной исключительной военной или коммерческой важности.

Мировая научная практика показывает, что между началом даже особо перспективного открытого исследования (появление идеи, разработка метода экспериментальной проверки, математическое моделирование и др.) и публикацией его результатов проходит около трех лет даже в тех областях науки, в которых журналы публикуют полученные рукописи практически без задержки. И если бы ученый ограничивался в изучении предмета своего исследования только формализованной и уже опубликованной информацией, то это сузило бы его информированность на 30-50% (в зависимости от специфики конкретной науки) и, соответственно, конкурентоспособность.

Полезные для ученых разносторонние научные контакты могут стимулироваться руководством научных организаций или, напротив, тормозиться в зависимости от секретности отдельных направлений науки и техники, а также при организации национальных или международных научных контактов.

В этой связи представляется необходимой известная мобилизация методов и техники традиционной разведывательной работы, отработанных в службах внешней разведки, применительно к научной деятельности РАН и РАМН.

По оценкам специалистов в области разведки (военно-промышленного шпионажа), наибольшая эффективность в этой сфере достигается в рамках децентрализованной (и сетевой) модели сбора первичной информации. В то же время подчеркивается, что решающим фактором во внешней, а также внутренней "конкурентной" разведке является подбор кадров с наличием у человека особых качеств и опыта нешаблонного мышления. Если работники, наделенные большой фантазией и широкими знаниями, не всегда желательны для рутинной производственной или управленческой деятельности, то для разведывательной деятельности они являются незаменимыми. Своеобразие научной деятельности в РАН состоит в том, что по многим критериям ученые и разведчики имеют много общего, а их различие предопределяется преимущественно различием подходов в профессиональной подготовке специалистов.

Все это говорит о возможности наращивания функции разведывательного потенциала нашей науки и важности развития этого потенциала в условиях "научной реформы".

Именно в этой связи для ученых и реформаторов российской фундаментальной и прикладной науки полезно напомнить про десять организационных принципов разведывательной службы по Вальтеру Шелленбергу, который руководил и отлаживал систему внешней разведки РСХА нацистской Германии:

- систематическое специальное обучение сотрудников разведывательной работе;

- специальная работа с кадрами и подготовка пополнения;

- своевременные организационные и кадровые изменения при сохранении основ разведывательной службы (модульный принцип наращивания потенциала);

- ведение деловой и личной картотеки источников информации (отраслевой и территориальный принцип и приоритетные направления);

- создание круга "внутренних" и "внешних" сотрудников (для работы на постоянной или разовой основе и с учетом различных категорий источников научной информации, в том числе в наукоемком ВПК стран - потенциальных противников);

- выделение среди "доверенных лиц" узкой группы "особо уполномоченных сотрудников", способных в неординарных условиях стать центром "оперативного штаба";

- разделение функций первичного сбора информации и ее оценки и использования;

- организация на базе различных внешних государственных структур и международных неправительственных организаций "пунктов связи" с целью содействия разведке;

- использование современной техники в качестве важного инструмента разведки (сбор информации, тайнопись, документирование и обработка, защита информации, связь и др.);

- создание специализированной системы внешней разведки с ее подчинением непосредственно первому руководителю министерства (ведомства).

Перечисленные организационные принципы универсальны, но могут иметь свое оригинальное российское воплощение, корреспондируя с особенностями и традициями сложившейся в России государственной организации научно-технической разведки в СВР, ФСБ и ГРУ.

Таким образом, в развитии российской науки и техники с целью решения крупных задач обеспечения национальной безопасности и эффективного промышленного развития большое значение принадлежит научно-технической разведке и промышленному шпионажу. Наши РАН и РАМН не могут и не должны стоять вне таких "деликатных" информационных технологий. С другой стороны, подобная диверсификация информационной деятельности академической науки имеет свои естественные пределы.

В этом отношении поставленный вопрос об усилении связей академической РАН с СВР РФ и ГРУ нуждается в специальной проработке.

Можно прогнозировать определенный положительный эффект от создания и уточнения целей деятельности в академических НИИ специальных отделов внешних коммуникаций и зарубежной информации двойного подчинения: РАН/РАМН и СВР России (речь идет об активизации легальных методов разведывательной работы применительно к сфере науки и техники).

В ходе обсуждаемых направлений реформирования РАН и РАМН экспертами ОПК еще не высказаны некоторые важные рекомендации.