http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=6c7b34c1-32be-4de5-998b-7a4826921744&print=1© 2024 Российская академия наук
- Иван Алексеевич, 29 мая предстоит очень важное собрание Российской Академии Наук в Москве. Будет обсуждаться важный, даже судьбоносный вопрос. Насколько я знаю, вы, что называется, в теме. Расскажите, что там будет происходить?
- Это экстренное, я бы даже сказал, чрезвычайное собрание Российской Академии наук, а не традиционное годовое собрание. Что называется, наболело, накипело. Обострились отношения между руководством Федерального Агентства Научных Организаций РАН. Были уволены уважаемые академики, ученые считают, что это необоснованно. Последний скандал вызвала не оплаченная подписка на всю научную периодику. По сути, оставили ученых без доступа к научной информации, чего даже в годы войны не происходило. Все эти события проецируются на ряд проблем, связанных с серьезными сбоями в аэрокосмической отрасли. Буквально накануне великого нашего дня Победы, 8 мая, сошел с орбиты грузовик «Прогресс». Причем это один из самых надежных в мире космических кораблей, 150 пусков было достаточно успешных. И теперь хорошо, что есть запасы на орбитальной станции. Перенесли в очередной раз старт очередного «Прогресса» более пилотируемого для того, чтобы выяснить причины. В общем, что называется, некоторая критическая масса назрела, и ученые хотят достаточно выпукло и ярко обозначить проблему. Я не знаю, в последний или не в последний раз, но необходимо искать выходы. Я хочу выступить на данном совещании, на данном собрании. Мне есть, что сказать.
- Там какая-то история была с определением, вы, может быть, поправите меня, как это правильно называется, экспертной группы, экспертных комиссий по оценке тех или иных новаций в области российской науки и промышленности?..
- Андрей Петрович, вы зрите в корень, аплодирую. Действительно, если мы посмотрим федеральный закон о реформе российской науки, то там РАН отведена одна из ключевых ролей – проведение экспертной оценки. Дело в том, что ряд государственных программ рассчитан на длительный срок. Программа российской авиации – до 25-го года с целевыми ориентирами до 30-го. Ежегодно такие целевые программы переоцениваются, в них вносятся коррективы, исходя из текущей экономической ситуации, а также научного прогресса. Тратятся на это серьезные деньги. Могу сказать, что только в 2015 году на экспертную оценку авиационной программы и ее корректировку ушло более полумиллиарда рублей, около 530 миллионов рублей, по-моему. И это только за документ, оценивающий состояние дел, и за план работы с соответствующими рекомендациями.
- Это очень много!..
- Согласен. Я и мои коллеги по Институту экономики РАН проанализировали заявку. Первый конкурс на 210 миллионов рублей должен был состояться 20 апреля. Мы увидели, что, мягко говоря, не корректно подана заявка, было очевидно, что уже, по сути, определен победитель.
- На конкурсах бывает, что заявляется контора – явно «рога и копыта», а бывает приличный подрядчик, не грех бы ему и выиграть, но с небольшими какими-то или большими нарушениями. Случай, о котором вы говорите, под какой вариант больше подходит?
- По мне, все абсолютно очевидно. В данном случае и заказчик Минпромторг, и подрядчик – один из консалтинговых институтов, не буду называть его, из явно заинтересованных. В общем, заявка была составлена некорректно. Понятно, что подыгрывают. В результате получилось как с суперджетом – гражданским ближнемагистральным самолетом, на разработку которого потратили более 7 миллиардов долларов, а он, по большому счету, не полетел. Нас бразильцы и канадцы уже обошли, потратив в три раза меньше денег на разработку аналогичных самолетов. И у них полно заказов. Я уже говорил про космос, неудачные пуски. Считаю, что все это продолжение истории, когда «придворные» при министерствах и ведомствах компании получают заказы, потом, пользуясь интернетом, делают некий «микс», и такой вариант сдают. Я убежден, что работа эта всегда очень плохого качества. В итоге все проецируется в конкретные результаты и в авиации, и в космосе. Поэтому Институт экономики РАН в лице ее директора член-корреспондента Руслана Семеновича Гринберга обратился в Федеральную антимонопольную службу (ФАС) и указал, что заявка была подана некорректно. И случилось невероятное: ФАС отменил результаты конкурса и назначил новую дату – 5 июня. Поэтому 29 мая пафос выступления будет. Поэтому на общем собрании академикам Российской академии наук, Сибирскому научному центру – Александру Леонидовичу Асееву, и ФАНО, территориальному управлению, необходимо договориться. Во-первых, если Российской академии наук в соответствии с федеральным законом о реформе РАН отведена роль экспертных оценок, то необходимо взять это на себя. Отделить заказчиков, в данном случае заказчиков, отраслевое ведомство и подрядчиков. Убежден, что те специалисты, которые есть сегодня в различных отраслях, дадут гораздо более качественную экспертную оценку действующих программ. Тем более, что каждый бюджетный рубль сейчас в условиях кризиса очень дорог. Кроме того, я хочу предложить ряд поправок и установить квоту для РАН. Это и молодых ученых поддержит. Сумма средств, которую я назвал только по одной программе, – 500 миллионов рублей.
- Для того чтобы зарезервировать квоту, надо вносить изменения в 44-й ФЗ?!..
-Да, нужно менять 44-й ФЗ – закон о реформе российской науки, но мы здесь можем смело об этом говорить. Вы нам это поручили – мы готовы это сделать. Считаю, что на следующем совете по научно-технической политике при президенте, президент РАН, Владимир Евгеньевич Фортов, должен поставить этот вопрос перед главой государства. Российская академия наук должна заявить законное право на осуществление экспертной оценки и зарезервировать соответствующее количество средств. И тогда я убежден, что качество программ станет лучше. Безусловно, появится конкуренция, чтобы ничего заранее не было предопределено. Потому что вот эта аффилированность, мы как не пытаемся улучшать антикоррупционные законодательства, тот же 44-й ФЗ, создаем все новые и новые контролирующие структуры, но результаты плачевные. Уверен, мы должны занять жесткую позицию. Убежден, что вице-премьер по этому направлению – Дмитрий Валерьевич Рогозин – должен поддержать ученых. Потому что в конечном итоге с него весь спрос. Это же программа не развития легкой и текстильной промышленности, при всей моей любви к ней. Я в свое время как замминистра курировал эту отрасль. Это направление, которое относится к стратегическим. Повторюсь, первое: нужно заявиться, что РАН (имеются в виду академические институты) по закону претендует на проведение экспертных оценок по целому ряду государственных программ. Внутри академических институтов существуют группы, в том числе и молодых ребят, которые получат соответствующие заказы уже на аутсорсинге. Второе, за РАН нужно застолбить часть средств, по крайней мере, по стратегическим направлениям, от которых зависит национальная безопасность. Я по убеждению человек либеральных взглядов, вы это знаете, но в этом смысле, считаю, что необходимо четко определить, что вот в этой части есть конкуренция. Но право первой руки все-таки у РАН и тех институтов, касается ли это институтов, которые находятся в наукограде Жуковский, если говорить про авиационную тематику. В общем, я считаю, что нужно смело про это сказать, учитывая проблемы, с которыми столкнулась Россия.
- Было в свое время такое определение: академики – это научные администраторы, способные видеть и определять основные направления науки как фундаментальных, так и прикладных аспектов. Такого определения академиков я придерживаюсь для себя лично. Если оно верно, то действительно за академической наукой должен быть закреплен статус эксперта. Если это удастся сделать, то это станет, конечно, большим прорывом, в том числе и для Сибирского отделения, для формирования его пакета заказов, для контрактов, для институтов. Посмотрим, что из этого получится. Есть большие сомнения, что выпустят некоторые люди этот кусок из своих рук.
- Я надеюсь, что президент прекрасно понимает всю важность этой истории, да и Рогозину тоже все ясно – в конечном итоге вся ответственность на нем. И ему тоже нужно найти причины тех неудач, которые нас преследуют последнее время в аэрокосмической сфере. Хочу смело заявить об этом на собрании. Надеюсь, что руководство РАН и ФАНО поддержат. Мы с вами как-то обсуждали у вас в студии идею создания единого информационного центра. Эта идея не умерла. Алексей Арсеньевич Колович попросил меня, поскольку сейчас есть руководитель территориального управления ФАНО, сделать апгрейд того предложения, которое я год назад, будучи вице-мэром, озвучивал. В первый рабочий день после майских праздников, 12 мая, я передал в территориальное управление ФАНО обновленный вариант. Почему это важно. Назову всего четыре цифры: валовой внутренний продукт России за 1 квартал 2014 года составил 15,5 триллионов рублей, ВВП 1 квартала 2015 года составил 16,2 триллиона рублей. Казалось бы, больше на 600 миллиардов, но в долларах – 280 миллиардов – на 100 миллиардов долларов меньше. Меня спрашивают: а что ты считаешь по долларам? Я потому считаю по долларам, что российская экономика интегрирована в мировую. У нас большую долю составляет экспорт и импорт. Один из ключевых доходов федерального бюджета – экспортные пошлины на углеводороды и импортные пошлины на автомобили, оборудование и даже продовольствие. Это данность и объективная реальность. Поэтому реально мы с вами должны зафиксировать, что ВВП – это минус 100 миллиардов долларов к прошлому году. Теперь смотрите, госрасходы: 1 квартал 2014 года равны 3,5 триллионам рублей. Первый квартал 2015 года – 4,5 триллиона рублей. То есть ВВП на 100 миллиардов сократился, если считать по текущему курсу (50 рублей за доллар), на 1 триллион рублей за 1 квартал выросли госрасходы. Это 20 миллиардов долларов. То есть ВВП на 100 миллиардов сократился, а госрасходы на 20 миллиардов увеличились. Не надо иллюзий. Мы на тающей льдине находимся. Всех денег в фонде социального благосостояния, резервном фонде, осталось, по моим оценкам, на 12–13 лет.
- Как нам тогда должен в этом вопросе помочь создаваемый перспективный центр единого управления, о котором вы говорили?
- Дело в том, что людей, которые выполняют в институтах однотипные функции – юридические, бухгалтерские, административно-контрольные и т. д., сегодня примерно 50 тысяч человек на всю РАН. Это процентов 40 от всего численного состава. Поэтому сегодня концентрация и перевод на единые формы, стандарты юридической, финансовой, договорной работы – это та данность, которая есть. Не надо бояться, если ученые действительно будут заниматься наукой и экспертной оценкой. Эти функции надо передавать. За счет высвободившихся финансовых ресурсов необходимо усиливать поддержку научной деятельности. Вот смысл. И бороться с этим не надо. Я думаю, что здесь мы сможем найти точки соприкосновения и достаточно конструктивное взаимодействие между РАН и ФАНО. Я посмотрел сайт ФАНО. Там написано в том числе, что необходимо усилить роль РАН в экспертной оценке. Я хочу обратиться к Михаилу Михайловичу Котюкову и сказать: это у вас на сайте висит, как одна из главных функций ФАНО. Выступите здесь союзниками РАН. Позвольте им, если говорить простым языком, оттоптать эту историю и свое законное место и получить соответствующие финансовые ресурсы. И тогда мы восстановим дружелюбие между двумя этими организациями, наверное, это то, что задумывал президент при реформе РАН. Это надежда. Это умение договориться с будущим. Вопрос в том, сможем мы договориться с будущим или нас ждет отложенное разочарование. Я бы очень хотел, чтобы, появившись в очередной раз у вас в эфире, вы бы меня спросили: ну что, договорились с будущим или получили отложенное разочарование?
- Хорошо. Спасибо, что стали нашим гостем, сообщили важную новость и пояснили ситуацию.