http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=72c91c58-de9e-4712-88ac-a98c836f961e&print=1© 2024 Российская академия наук
Кадровые проблемы в науке по-прежнему остаются одними из самых обсуждаемых, и это имеет под собой основание. Сохраняются такие негативные тенденции, как краткосрочность пребывания молодежи в науке и связанное с этим постоянное старение кадров, увеличивается разрыв поколений за счет сокращения удельного веса ученых в возрасте 30-50 лет, усиливается расслоение внутри научного сообщества. Вместе с тем в прошлом году обозначилась новая и позитивная тенденция, пока еще очень слабая и неустойчивая, но, безусловно, заслуживающая внимания. Это - начало процесса возвращения когда-то уехавших за рубеж российских ученых. Такое возвращение можно охарактеризовать как "частичное", поскольку большинство представителей зарубежной научной диаспоры, налаживающих сотрудничество с российскими институтами, сочетают работу в России с исследовательской деятельностью в своих лабораториях (университетах) за рубежом.
Наличие этой тенденции подтверждается и изменением направленности дискуссий по проблеме "утечки умов", которая, тем не менее, продолжает существовать, особенно среди молодых кадров. Акцент все больше смещается с обсуждения мер по привлечению уехавших назад к мерам по развитию сотрудничества с уехавшими учеными как в научной, так и в образовательной сферах. Появление новых подходов в отношении сотрудничества с диаспорой служит косвенным свидетельством позитивных перемен в российской науке. Действительно, рост числа возвращающихся ученых можно объяснить общим улучшением условий научной деятельности в России в связи с быстрыми темпами увеличения бюджетных расходов на науку. Одновременно условия получения грантового финансирования на выполнение научных исследований в США - стране, являющейся основным реципиентом российских ученых, -стали более сложными. По оценкам специалистов (в частности, доктора биологических наук К.Северинова, заведующего лабораторией Института молекулярной генетики РАН и профессора Университета Рутгерс, США), по ряду научных направлений финансируется только около 10 процентов заявок на гранты.
Примечательно то, что среди возвратившихся в Россию есть несколько известных ученых, и это прибавило общественного внимания к проблеме. Среди наиболее ярких примеров - возвращение профессора Бориса Величковского, одного из крупнейших ученых в области когнитивных наук, который в последние годы был директором Института психологии Дрезденского технического университета. Недавно он вернулся в Россию на должность директора-организатора Российского научного центра "Курчатовский институт".
Вместе с тем далеко не все хотели бы вернуться. Есть несколько категорий исследователей (с точки зрения состояния их профессиональной карьеры за рубежом), для которых возвращение в Россию может стать следующим шагом профессионального развития или карьерного продвижения. Это преимущественно ученые, закончившие один-два пост-дока за рубежом, исследователи, работающие по временным контрактам, либо состоявшиеся и имеющие зарубежное гражданство ученые, которые могут посвятить часть своего времени работе в России. Есть еще и категория "возрастных" ученых, то есть старше 60-65 лет, для которых в Европе существуют достаточно жесткие ограничения на занятие руководящих должностей в науке. Для них возвращение - это продление научной карьеры.
В ходе различных дискуссий наметились два подхода к тому, каким образом стимулировать возвращение уехавших. Первый - это стараться вернуть их полностью, предложив в России возглавить институт или организовать лабораторию либо какие-нибудь другие эксклюзивные условия и финансовые стимулы. Второй - это поддерживать частичное возвращение, когда ученый работает в России только часть времени, занимаясь научными исследованиями и читая лекции. В основе таких контактов и начала возвращения лежат, как правило, неформальные связи с научными организациями и группами в России.
Опыт Китая показывает, что для полного возвращения уехавших нужны значительные финансовые вложения и создание новых организационных структур, поскольку имплантация возвращающихся ученых в традиционные институты вызывает массу проблем, в том числе и социально-психологического характера. При "частичном возвращении" некоторые финансовые вопросы стоят не так остро - например, ученому важнее не заработная плата, которую он продолжает получать за рубежом, а средства на организацию лаборатории, зарплату сотрудникам, покупку приборов и реактивов. Опыт стимулирования "частичного возвращения" как альтернативы полного возвращения есть в Китае и с 2005 года - в Финляндии. В Финляндии "частичное возвращение" реализуется через государственную программу привлечения в страну лучших зарубежных ученых, причем не только финских.
В России также появилось несколько оригинальных инициатив по "частичному возвращению", однако их реализуют не федеральные или региональные органы власти, а отдельные научные организации и лаборатории. Поэтому масштабы их очень скромные. Следует упомянуть два интересных, но пока единичных примера новой формы организации сотрудничества с эмигрировавшими учеными. Первый - это опыт нижегородского Института прикладной физики РАН по созданию так называемых зеркальных лабораторий. В данном случае в России создается лаборатория, аналогичная зарубежной, под руководством соотечественника, проживающего за рубежом. У такой организации исследований есть целый ряд преимуществ: возможность освоения зарубежного опыта и подключения к выполнению международных проектов, повышение квалификации кадров, облегченный доступ к реактивам, возможность работы на современном оборудовании. К сожалению, при формировании лабораторий как структурных подразделений НИИ и вузов возникает ряд нормативно-правовых ограничений. Статус руководителя такой лаборатории не определен, а потому у него нет возможности подавать заявки на российские гранты и привлекать к работе студентов и аспирантов, а также определять уровень их заработной платы.
Пример другой формы сотрудничества - привлечение уехавших ученых в новый центр нанотехнологий, который был создан в Белгороде на базе Белгородского государственного университета. Здесь важно то, что лаборатория является совершенно новой и оснащена самым современным оборудованием. В итоге среди ранее уехавших российских ученых есть даже конкурс желающих работать в наноцентре.
Есть надежда, что постепенно будет формироваться "критическая масса" тех, кто готов вернуться в Россию полностью или частично. Возможности для привлечения уехавших, особенно молодых ученых, появляются - например, МИСиС на конкурсной основе начал приглашать на постоянную работу молодых ученых в возрасте от 30 до 45 лет, предлагая им условия для научного и карьерного роста, а также предоставляя иногородним ученым двухкомнатные служебные квартиры. Конечно, примеров организаций, которые могут обеспечить такие условия, пока немного, но возникает все больше прецедентов, и это выглядит обнадеживающе.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что серьезных программ по работе с научной диаспорой и поощрению мобильности ученых пока нет и на данном этапе изучается опыт других стран. В частности, обсуждается возможность реализации программ, при поддержке которых молодые ученые могли бы два-три года работать в ведущих лабораториях мира и возвращаться на должность руководителя сектора или заведующего лабораторией, иными словами, чтобы был стимул к возвращению в виде перспективной карьеры. Другой возможный вариант поощрения мобильности без кадровых потерь может быть позаимствован из опыта Немецкого научно-исследовательского сообщества (DFG). Там совместно с Национальными институтами здоровья США реализуется программа, на первом этапе которой ученые выполняют проект в американских лабораториях, а на вторую часть срока гранта DFG возвращаются в Германию. Такая работа-стажировка финансируется в течение четырех-пяти лет. В целом важные принципы поддержки - это содействие интеграции в мировую науку, предоставление финансирования под определенную позицию и обеспечение перспектив дальнейшего роста после прекращения грантовой поддержки. Возможность работы за рубежом дает целый ряд преимуществ и способствует росту квалификации ученого. Во-первых, происходит освоение мировых стандартов организации науки, изучаются новые методы исследований, особенно если речь идет об экспериментальных областях, во-вторых, формируются международные научные связи, важные для дальнейшей работы и карьеры.
Поощрение мобильности может происходить и вне программного подхода. В этом случае в системе должна быть заложена ротация кадров. За рубежом такой механизм есть - это временные пост-докторские позиции, стимулирующие смену места работы. Попытка ввести аналогичные позиции была предпринята в системе РАН после начала реализации пилотного проекта по привязке заработной платы научных работников к результативности их деятельности. Были выделены дополнительные средства для создания в академических институтах временных ставок для молодых ученых. На них могут претендовать исследователи в возрасте до 33 лет, защитившие или представившие к защите кандидатскую диссертацию. Инициатива, по первым оценкам, себя оправдала - она позволяет использовать период временной работы для отбора лучших и, с другой стороны, мотивирует молодых к работе. На сегодняшний день таких позиций - около 300, планируется довести их число до 500-550, что не так уж много. Аналогами пост-докторских позиций можно было бы сделать ставки младших научных сотрудников и научных сотрудников и обеспечить таким образом ротацию кадров. Однако важным условием является наличие конкурса на такие позиции. Если конкурс отсутствует, система поощрения мобильности работать не будет.
Что касается государственной политики по привлечению ученых из-за рубежа, то здесь также предпринимаются только самые первые шаги. Прежде всего, в обсуждаемом проекте новой Федеральной целевой программы "Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009-2013 гг." предусмотрены меры, обеспечивающие условия для краткосрочных визитов ученых из-за рубежа для чтения лекций и проведения совместных исследований. Вместе с тем пока основной акцент сделан на образовательной, а не на научной деятельности.
Кроме того, в 2007 году был создан некоммерческий фонд "Русский мир", учредителями которого стали МИД РФ и Минобрнауки. Согласно Уставу фонда, одной из его задач является содействие возвращению на Родину эмигрировавших за границу россиян. Впрочем, фонд еще не разработал соответствующую программу. Если принять во внимание имеющийся зарубежный опыт, то эффективным представляется финансирование фондом самостоятельных проектов, возглавляемых вернувшимися учеными, которые будут выполняться в существующих институтах и вузах. Более дорогостоящим вариантом может быть формирование под возвращающихся лидеров отдельных лабораторий.