Версия для печати
Вернуться к списку

БИТВА ЗА РАН ОКОНЧЕНА

Накануне решающего заседания комитет Госдумы по науке до поздней ночи обсуждал поправки, поступившие из академии, министерства и от самих депутатов. По словам академика РАН, депутата от КПРФ Бориса Кашина, думское большинство, как и при первом рассмотрении законопроекта, решило проголосовать за закон «по-скоренькому». «Мы же летом еще говорили, что не надо торопиться с проведением второго чтения! Надо подумать, провести консультации, обсудить все с научным и экспертным сообществами, — говорит депутат. — Что нам отвечали? Мы обо всем подумали, мы все учли. А теперь оказывается — надо вносить аж сорок поправок! Вот какой был подготовлен текст ко второму чтению. Смешно и грустно, но там даже грамматические ошибки не проверили, не говоря уж об огромном количестве стилистических и смысловых неточностей. И теперь вот тот же подход: лишь бы поскорей принять». Борис Кашин рассказал, что накануне голосования депутаты сидели до полуночи, разбираясь с поправками, а потом все это еще перерабатывалось, уточнялось, корректировалось. «Можно ли, спрашивается, в таком режиме подготовить качественный закон? — возмущается Кашин. — Ответ очевиден, и вот вам результат».
В окончательном виде закон действительно производит впечатление документа компромиссного и недоделанного. Даже в министерстве признают, что документ рамочный и конкретные детали будут сформулированы в последующих подзаконных актах. Это обстоятельство и беспокоит больше всего научное сообщество. Как известно, в правительстве неоднократно заявляли, что реформа вынужденная и что откладывать ее никак нельзя. Ведь за последние годы к деятельности РАН накопилось много претензий. В упрек академии ставят малое количество научных публикаций и низкий индекс цитируемости. Так, согласно рейтингу влиятельного журнала Nature, РАН занимает сейчас 193-е место в списке двухсот научных организаций мира. Еще летом, когда только обсуждался первый вариант закона, министр образования и науки Дмитрий Ливанов признал, что «результаты фундаментальных исследований в нашей стране в последнее пятилетие деградируют». Но академики тогда попросили доработать документ. Что же получили ученые в «сухом остатке»? Главное поражение академии — в вопросе об имуществе. За этот бастион власть билась насмерть и отстояла его. Чиновники решили, что управлять имуществом РАН станет специальное агентство, которое будет подчиняться не Минобрнауки, а непосредственно правительству. Среди ученых этот вопрос, к слову, большой тревоги не вызывал, так как недвижимое имущество институтов и прежде находилось в ведении Росимущества. В свое время именно это обстоятельство уберегло многие институты от потери части собственности в ходе рейдерских захватов. Но тут-то и вылезают мелочи: а как будут решаться вопросы с иным имуществом — например, с научным оборудованием? Смогут ли институты свободно распоряжаться им в рамках совместных проектов с другими научными организациями? Или передачу микроскопа коллегам из соседнего института придется за год согласовывать с правительством? На эти вопросы ответов пока нет. Предполагается, что они будут определяться все теми же постановлениями правительства.
Одно радует ученых: им удалось поправкой закрепить в структуре РАН не только региональные отделения с их институтами, но и региональные научные центры. Как пояснил «Профилю» автор поправки Борис Кашин, в России всего три региональных отделения, но около сорока научных центров. Они важны для регионов, так как зачастую являются градообразующими предприятиями и занимаются в том числе проблемами регионального развития. Важно было просто упомянуть эти центры в законопроекте, так как в поправках ко второму чтению такого пункта не было, а значит, судьба этих организаций оставалась крайне неопределенной. Однако это завоевание обесценивается тем, что, сохранив собственность в виде своих институтов, центры не получили бюджетов на их содержание. Это означает нехватку средств на закупку оборудования, строительство жилья для ученых и другие аспекты деятельности. Скорее всего, этот вопрос тоже останется на усмотрении правительства.
Для академического сообщества принципиальное значение имели именно вопросы самоуправления институтов и научных центров РАН, их самостоятельность в формулировании исследовательских программ, а также деятельное участие ученых в управлении этими процессами. А вот тут их ожидал неприятный сюрприз. Отныне руководители институтов, переданных в ведение агентства по управлению имуществом РАН, избираются коллективом научной организации из числа кандидатур, согласованных с президиумом РАН и одобренных комиссией по кадровым вопросам Совета при президенте РФ по науке и образованию, с их последующим утверждением вышеозначенным агентством. Это лучше, чем прямое назначение директоров агентством, но неприятный осадочек у ученых остался. Зампред профсоюза РАН, ведущий научный сотрудник Института прикладной физики РАН, доктор физико-математических наук Вячеслав Вдовин поделился с корреспондентом «Профиля» опасением, что такое решение таит в себе будущие конфликты коллективов НИИ с государственными структурами, которые, вполне возможно, будут навязывать кандидатуры директоров, преследуя свои, порой далекие от науки цели.
Еще одна важная поправка вроде бы сформулирована в компромиссном режиме, но компромисса, по мнению ученых, опять же не получилось. Государственные задания на проведение фундаментальных и поисковых исследований научными институтами будут утверждаться все тем же агентством по имуществу, но с учетом предложений РАН. Другими словами, предлагать-то программу исследований академики могут, однако оценивать ее целесообразность и принимать решение все равно будут чиновники. И вообще, как заявил Борис Кашин, отныне все управление наукой, как хозяйственной ее частью, так и исследовательской, в значительной степени передается бюрократии.
Это не устраивает ученых. И не только потому, что их научные планы будут теперь курировать и корректировать люди, далекие от науки. Главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, академик Владимир Рубаков, пришедший в минувшую среду к стенам Госдумы, заявил «Профилю», что у академии, по сути, отнимают исследовательские функции, превращая ее в некий клуб с правом кому-то что-то рекомендовать. Исследованиями теперь будут заниматься институты, выведенные из академии. То, что академия будет формировать какие-то задания для институтов, которые потом надо согласовывать с агентством, по словам Рубакова, не более чем сладкая пилюля. «Агентство теперь будет руководить всей деятельностью научных институтов — хозяйственной, кадровой, научной, — считает академик. — Я подозреваю, что за этим последует сокращение числа самих институтов и сокращение числа работников. Чиновники не умеют бережно обращаться с научными коллективами. Если стоит задача поднять среднюю зарплату, но финансирование не увеличивается, значит, самый простой и эффективный способ выполнить это поручение — сократить половину сотрудников. Причем сокращения, уверен, будут проводиться по итогам аттестации, главным критерием которой станет, скажем, количество статей». Согласно этой логике, Григорий Перельман с пятью своими статьями наверняка был бы уволен как неэффективный сотрудник. «Во всем мире наукой управляют люди, которые в ней что-то смыслят, — убежден Рубаков. — Наши чиновники, может, и не хотят угробить науку, но по-другому у них не получается. У нас есть опыт институтов, которыми руководили чиновники. Там резко снижался уровень научной деятельности. Важно иметь правильную атмосферу в научном коллективе, а чиновник не может ее обеспечить».
Вячеслав Вдовин опасается, что закон о РАН принесет еще много сюрпризов научному сообществу. «Нас, безусловно, волнует то, как менеджеры со стороны будут распоряжаться имуществом институтов. Это будет неправильно, если при распродаже непрофильных активов мы лишимся, например, базы отдыха или детского садика, — говорит ученый. — Но главная мина замедленного действия заложена в законе — это его рамочность. Совершенно непонятно, какой конкретикой его могут наполнить в правительстве и во что это выльется».
Президент РАН Владимир Фортов уклонился от комментариев к принятому закону, объяснив «Профилю», что законодательный процесс не завершен и предстоит еще обсуждение в Совете Федерации и у президента. «Я бы не хотел, чтобы мои высказывания кто-то интерпретировал как попытку влиять на решения законодателей», — заявил президент РАН. При этом Владимир Фортов добавил, что ранее уже высказывался о своем отношении к этому законопроекту, которое существенных изменений не претерпело. Однако если закон в его теперешнем виде будет подписан президентом, то академии ничего не останется, как исполнять его. Как пояснили в комитете Совета Федерации по науке, образованию, культуре и информполитике, верхняя палата может рассмотреть законопроект уже на этой неделе.