http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=76e6f608-4d60-4fde-9fc9-4d19ce630a25&print=1© 2024 Российская академия наук
Президент России во время своей «прямой линии» в 2013 году в очередной раз побил свои собственные рекорды. Он говорил 4 часа и 47 минут, за это время он не только ответил на вопросы, прочитанные дикторами, но и пообщался с людьми в студии, а по видеосвязи — с многодетными семьями, ветеранами, деятелями культуры.
Он поговорил и об оппозиции, и о США, и о криминале, и о ставках по кредитам, и о счастье, и о Чубайсе, и даже о конопле. Только на одну тему времени никак не нашлось — это наука.
Ни академики в РАН, ни молодые студенты-магистранты в Сколковском институте технологий не удостоились чести собраться у камеры в ожидании чудного мгновенья прямого включения. Даже больной вопрос депутатского гнева в адрес главы Минобрнауки Дмитрия Ливанова был обсужден мимоходом и исключительно в политическом контексте всего правительства Дмитрия Медведева.
Может быть, в науке все так скучно, что и поговорить не о чем? Нет, событий достаточно. В этом году Россия наконец подала заявку на статус ассоциированного члена CERN — ведущей в мире организации в области физики частиц (там бозон Хиггса открыли, если вдруг кто не слышал). В том же Сколтехе открыт первый научно-исследовательский центр - по исследованию стволовых клеток. На борту марсохода Curiosity успешно работает прибор для поиска воды ДАН, созданный в Институте космических исследований РАН. Наконец, за два дня до «прямой линии» были объявлены итоги третьей волны конкурса мегагрантов. Кроме одного настоящего нобелевского лауреата он привлек в Россию десятки блестящих «русских» и «нерусских» ученых, среди который наверняка есть лауреаты будущие. Между прочим, они получат по 90 млн рублей — чем не повод рассказать, кто и чем на эти деньги будет заниматься? Судя по всему, не интересно.
Может быть, обсуждать науку нет смысла, потому что в ней все так хорошо и радужно? Отнюдь. Как показал недавний отчет аналитиков из Thomson Reuters, Россия не входит в группу лидеров ни по одному из ста признанных приоритетными направлений современной науки. Который год астрономов и наукоемкую промышленность кормят обещаниями о вступлении в Европейскую южную обсерваторию (ESO) — суперсовременный наземный комплекс телескопов, а вместо этого Михаил Ковальчук, директор Курчатовского института, советует пользоваться советскими телескопами (кстати, параллельно закрывается обсерватория в Крыму). Академия наук — старейшее, мощнейшее, самое компетентное и уважаемое научное учреждение в стране — стоит на пороге непростых выборов. Они, скорее всего, решат, пойдет ли ее руководство в ногу со временем или продолжит геронтократический курс под руководством нобелевского лауреата Жореса Алферова. Да и конфликт вокруг Дмитрия Ливанова лежит не в политической, а в чисто научной плоскости. Депутаты ополчились на министра и его заместителя Игоря Федюкина из-за строгих проверок диссертаций, которые были красивыми звездочками на погонах чиновников. Так что тут бы и прокомментировать ситуацию с Ливановым по существу. Видимо, тоже не интересно.
Единственный околонаучный вопрос «прямой линии» — дикое и, прав Владислав Сурков, пока не доказанное хищение в Сколково. Но и оно президента не заинтересовало.
«Я сам этот вопрос не курирую», — сказал он. То есть постройку детской площадки курирует, а Сколково нет, и, если что, взятки гладки.
«Прямая линия» лучше любых госпрограмм формулирует государственные приоритеты. На ее основе даются поручения правительству, через год идут отчеты по их выполнению. И науки — гордости и будущего вообще любого развитого государства — в этих приоритетах нет. Поручений по науке нет, даже в самом пошлом популистском формате нет. Вот и посыл всем, кто бьется за телескопы, спектрометры, научные результаты, экспертизу, авторитет ученых степеней, инновации: вы не интересны. Даже как инструмент манипуляции сознанием избирателей.