ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРЕЗИДИУМА НАЦИОНАЛЬНОЙ АКАДЕМИИ НАУК БЕЛАРУСИ МИХАИЛ МЯСНИКОВИЧ: СЛУШАТЬСЯ НАУКУ

http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=7c657f99-1e3b-4695-898c-3fc7353021af&print=1
© 2024 Российская академия наук

<description>Иногда не только полезно, а просто необходимо оглядываться в прошлое. Иначе трудно понять и оценить то, что было вчера и есть сегодня. В первую очередь это касается науки, ее влияния на судьбы людей, общества и всего государства.

Пример науки Белоруссии наиболее ярок и поучителен для постсоветского пространства. И в этом я каждый раз убеждаюсь, когда доводится бывать в Минске. Особенно в эти дни, когда отмечается 80-летие создания Национальной академии наук Республики Беларусь. В столице братской страны по этому поводу состоялись торжественные мероприятия, в которых принял участие и ваш корреспондент.

На этот раз разговор я должен начать с Киева. Именно там в ноябре 2003 года состоялась Юбилейная сессия ММН - так именуется Международная ассоциация академий наук. По сути дела, это не что иное, как Академия наук СССР, куда входили все республиканские академии. ММН - попытка сохранить все полезное из прошлого. Но, честно говоря, удается это пока не очень хорошо...

В Киев приехали все президенты академий наук государств СНГ. Они делились своими размышлениями о судьбах науки после распада СССР. Выступление председателя президиума Национальной академии наук Республики Беларусь Михаила Владимировича Мясниковича запомнилось не только своей откровенностью, но и налетом трагичности. Мне показалось, что он озвучивает своеобразный реквием науке. Правда, в речи его звучали и привычные слова, мол, начинается реформа, есть большие надежды на изменения к лучшему. Однако эти оптимистические ноты утопали в негативных оценках и выводах.

"Научному сообществу Беларуси довелось пережить многократное сокращение расходов на науку, тяжелые формы информационного голода, "утечку мозгов" из республики, свертывание ряда перспективных научных исследований, старение материально-технической базы и кадров науки. Кроме этого мы испытали еще и целый ряд негативных последствий, вызванных выпадением из интегрированного научного комплекса, каким являлась АН СССР, и потерей заказов военно-промышленного комплекса".

В детальном анализе ситуации с наукой в Беларуси, которую представил коллегам Михаил Мясникович, прозвучала одна оптимистическая информация. Он сказал:

"Сейчас появилось общественное понимание того, что для нашей страны, не имеющей больших природных и трудовых ресурсов, наиболее правильным, а скорее всего, единственно возможным путем развития и даже выживания является создание национальной инновационной системы, ядром которой может стать отечественная наука".

Что греха таить, тогда в Киеве я не обратил особого внимания на эти слова. Показалось, что они слишком привычны: в каждой из академий шли разговоры о том, что она должна стать лидером в развитии общества. Однако эти призывы власть не слышала (или делала вид, что не слышит! ). Потребуется еще немало лет, чтобы слова "инновации", "нанотехнологии", "использование достижений науки" и другие начали звучать с политических трибун всех государств, образовавшихся после уничтожения СССР.

Надо отдать должное Белоруссии - там впервые эти слова приобрели практический смысл. Они вернулись к людям с созданием искусственного спутника Земли, с началом проектирования и строительства мощной АХ, с появлением новых технологий в информатике, машиностроении, биологии, генетике и физике. Именно с такими блестящими достижениями наука Белоруссии пришла к своему юбилею - 80-летию со дня образования Академии наук республики. Юбилей этот отмечается широко, с размахом, и это понятно, так как рывок науки Белоруссии зрим - первый пример того, как слово "реформирование" вышло из контекста пиара властей предержащих и приобрело реальный смысл.

Это и привело меня в кабинет руководителя НАН Беларуси Михаила Владимировича Мясниковича.

- Вы искренне, как человек, а не как ученый, занимающий столь высокую должность, считаете, что судьба Белоруссии, ее экономики, а следовательно, и народа в первую очередь зависит от развития науки? Я имею в виду, что частенько мнения чиновника и обычного человека расходятся, так как первый старается не перечить власти, а второй просто живет... В общем, это не дань ли моде?

- В этом вопросе есть уже и часть ответа. Но чтобы понять, насколько расширяются сегодня интересы науки Беларуси, нужно проанализировать тот путь, который мы уже прошли. Действительно, мы располагаем большим интеллектуальным потенциалом. И в силу всех обстоятельств - и внутренних, и международных - просто грех им не воспользоваться. Преступно было бы не развивать его. Было бы совершенно неправильно не востребовать его в нужном месте и в нужное время. Мне кажется, что это время как раз и подошло.

Это не просто какие-то голословные утверждения, а реальность, так как в стране наступила стабилизация. И экономическая, и политическая. Безусловно, это давалось непросто. Я хочу проиллюстрировать это на примере бывшего соцлагеря. Не в укор кому-то, а истины ради.

Почти во всех государствах смена политико-экономической формации в той или иной степени сопровождалась применением силы. Беларусь, пожалуй, единственная страна, которая эти проблемы решила демократическим путем. Поэтому мы имеем стабильность выстраданную, принятую, утвержденную.

Последние десять лет у нас обеспечивается приличный экономический рост. Это стоит немалых трудов. Мы не пошли на разрушение крупных предприятий, так как понимали, что за крупными предприятиями и компаниями всегда выигрыш в конкурентной борьбе. Можно делать какие-то "свечные заводики", маленькие производства, но они никогда не смогут преуспевать на конкурентном мировом рынке. А мы обречены на торговлю, так как имеем приличный валовой продукт и небольшой внутренний рынок. То есть нам надо торговать.

- По-моему, в вас сейчас говорит ваша профессия - экономика. Но разве ее достаточно?

- Согласен с вами. Но без нее нельзя понять, почему нас интересует и космос, и атомная энергетика, и нанотехнологии, то есть передовые отрасли науки. Экономический рост - это еще не самое главное, потому что он обеспечивался пусть на обновленных, но все же традиционных производствах. Сейчас правительство и глава республики ставят задачу инновационного развития. Таким образом, пройдя стадию стабилизации и экономического роста, мы выходим на иной, более высокий уровень развития. То есть на тот, при котором рост экономики и благосостояния граждан обеспечивается на принципиально новой экономической базе. А это должны быть новые заводы, новые производства, новые технологии и новые материалы. Иначе мы не сможем держать даже ту планку экономического роста, которую уже достигли.

Кстати, не все из новых технологий можно купить. Даже в том случае, если есть деньги. Предположим, что нам удалось и деньги достать, и купить новое производство, но завтра потребуется покупать за рубежом специалиста, который будет объяснять, что следует делать. Мне кажется, что белорусский народ уже прошел те фазы экономического и социального развития, когда нужно использовать интеллект, заимствованный за рубежом. Наша государственная инновационная программа - это свыше сотни новых предприятий, более 350 производств в составе действующих предприятий.

- На Белорусском металлургическом заводе создали производство бесшовных труб. Это несколько больших цехов. На самом деле это самостоятельный завод. Однако он входит в состав известного предприятия. Выгода такой модернизации очевидна. Кстати, она будет идти практически на всех предприятиях Беларуси. Эта программа рассчитана до 2010 года.

- Это сравнение справедливо. Тем более что о космосе нам еще предстоит поговорить...

Три ступени развития промышленности - это и есть инновационная программа. Хочу отметить, что около 70 процентов проектов основано на отечественных научных разработках. Так что это высочайшая ответственность для ученых и одновременно та востребованность труда ученых, о которой так много говорят.

Национальная инновационная система республики Беларусь предусматривает вполне конкретные планы. Мы не собираемся всем заниматься, то есть "разбежаться" по всей науке, а четко определяем свои приоритеты. На мой взгляд, выстроена достаточно стройная система, которая позволяет каждому хозяйствующему субъекту и каждому виду деятельности реализовать себя в рамках этой системы, в том числе науке и ученым.

- От ученого в этом случае требуется инициатива, понимание нужд общества - разве не так?

- Есть люди, которые с юности и до седых волос посвятили свою жизнь работе в научной лаборатории, не задаваясь при этом вопросом о полезности своих исследований. Это представители так называемой "чистой науки". К сожалению, результаты их работы не вызывают восхищения в обществе. Не следует считать, что люди не могут оценивать достойно работу такого ученого - общество уже достаточно образованное, чтобы уметь отделять зерна от плевел.

- Каждый ученый служит обществу. Иначе его труд остается невостребованным.

- Если рассматривать ее как некую технологическую систему по производству знаний, то ее развитие может быть эволюционным и революционным. И то и другое необходимо на разных этапах развития. Сейчас речь идет о "скачке", а потому надо правильно определить приоритетные направления исследований. Этим и занимается президиум НАН Беларуси. Мы выделили 11 программ. Среди них есть и развитие села, и технология предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

- Диапазон широкий, но направления четко определены, как и приоритеты в них. Я не идеализирую созданную систему, так как она в определенной степени ограничивает деятельность научных работников. Однако при данной модели можно уже говорить о единстве науки и экономики, следовательно, об успехах инновационного развития.

- Издавна представление о Белоруссии было, на мой взгляд, ошибочным. Бульба, болота, деревни с покосившимися хатами, нищета. На той же Украине, что рядом, жили богаче, так как земли там гораздо лучше. А тут еще война, на которой погиб каждый четвертый житель Белоруссии. Лишь совсем недавно численность населения превысила довоенную... А вы говорите о самодостаточности, об интеллекте, о причастности к мировой элите и даже лидерстве среди стран, появившихся после гибели СССР. Откуда это все в Беларуси? Где искать истоки для примера?

- Эту оценку я даю, беру все грехи на себя... И все же?

- Считаю, что два фактора сыграли свою роль. Это трудолюбие людей и законопослушание. Я не хочу отметать и духовные принципы, и стремление сделать что-то полезное и не кричать об этом... Дело или есть, или его нет. Иного не дано... Если "подсматривать" в историю, то нынешний этап - это очередной виток развития моей страны.

- Возьмем довоенный период. Белоруссия - ярко выраженная аграрная республика. Послевоенный период: мощная индустрия - тяжелое и сельскохозяйственное машиностроение, автомобилестроение и так далее. В конце 60-х годов принимается мудрое решение о том, что Белоруссии нужны новые технологии. И у нас появились "Интеграл", "Горизонт", "Витязь", другие аналогичные предприятия. То есть был создан замкнутый цикл микроэлектроники.

У нас создавалась и элементная база электроники, создавались платы, развивалось приборостроение, делалось оборудование для предприятий. Развивались телевизионные заводы, вычислительная техника. Появилось много предприятий, которые формировали новое лицо белорусской нации. Это уже не аграрии, это уже не машиностроители. Это уже "белые халаты" со специальным высшим образованием. И у нас появился Университет информатики и радиоэлектроники, другие высшие учебные заведения. И вот уже защищаются диссертации - у нас именно по этому профилю появляются кандидаты и доктора наук, академики. Таким образом, появилась совершенно другая структура народного хозяйства, начался совсем иной этап развития Белоруссии.

Сейчас мы вышли на новый виток развития. Сначала осмотрелись, увидели, что некоторые вещи для нас неподъемные, а потому ими надо заниматься не в полном объеме, а другие направления надо развивать более динамично.

- Но не всегда ясно, куда приведут эти новые витки, новые пути развития?

- Нет, мы не идем на ощупь. Цели видны довольно отчетливо, вот только на пути встречается немало трудностей, и каждый раз они появляются довольно неожиданно...

- Вы имеете в виду неудачный запуск первого спутника Земли, созданного в Белоруссии?

- Это лишь небольшая задержка. Ясно, что и по космической дороге мы обязательно пройдем. Центр дистанционного зондирования Земли у нас уже действует. Опыт у сотрудников есть - вклад науки Белоруссии в советскую космонавтику большой. Запуск спутника - это своеобразное подведение итогов прошлой работы и устремленность в будущее. Именно так расцениваем мы случившееся.

Нет, речь не идет о престиже страны. Только во имя этого не следует заниматься космическими программами. Дело в том, что некоторые проекты, связанные с космосом, у нас могут осуществляться гораздо эффективней, чем в других странах. Недавно вместе с руководителями Роскосмоса, группой главных конструкторов и научных сотрудников ряда институтов мы провели своеобразную "мозговую атаку" по нашей космической программе. Мне было приятно, что все вопросы мы обсуждали как равноправные партнеры. Ведь ряд микросхем мы продолжаем поставлять на российские космические и ракетные комплексы.

- Я знаю, что советником по науке в Посольстве Беларуси в Москве работает Петр Климук. Есть ли у него шансы стать членом академии? Я очень рад, что в Российскую академию наук уже два космонавта избраны - Валентин Лебедев и Виктор Савиных. Считаю, что участие в работе любой академии прославленных космонавтов очень полезно. Не так ли?

- Петра Ильича Климука мы очень уважаем. Он известный и любимый в Беларуси человек. Его помощь по развитию нашего космоса весьма ощутима. Он ведь не только прославленный космонавт, но и доктор наук. В процессе обсуждения тех или иных вопросов он дает очень ценные предложения, причем они адаптированы к реальным космическим условиям. Он - не паркетный теоретик, как иногда говорят, а человек, который все пощупал своими руками.

- Он много лет руководил Центром подготовки космонавтов...

- Вот именно! Три собственных полета плюс серьезная исследовательская подготовка - это и характеризует настоящего ученого. Так что с вашим пожеланием я согласен...

- Перейдем к Чернобылю. О нем нельзя не говорить, потому что основная тяжесть связанных с ним испытаний легла на народ Белоруссии и ее ученых. У меня всегда было такое ощущение, будто каток прокатился по Белоруссии. Может быть, не в такой степени, как Великая Отечественная война, но все-таки очень тяжелые испытания выпали на долю народа. Как вы узнали о Чернобыле?

- Я узнал о случившемся 30 апреля. Работал тогда секретарем Минского горкома партии. Ко мне подошел один из работников и настойчиво порекомендовал на кусочек сахара капнуть несколько капель йода. Такую же процедуру посоветовал проделать и с домашними... Неофициальная информация уже была, но нам ничего не сообщали.

- К сожалению, даже нам. Потом были тяжелейшие и непонятные моменты, связанные с переселением людей из пострадавших регионов. Мы большую работу проводили по приему детей, беременных женщин, стариков и больных. Мы размещали их в пионерских лагерях, в профилакториях.

Это, конечно, страшное время было. Лето прекрасное, солнечная погода, никаких бомбежек и артиллерийских канонад - и тысячи беженцев. Мать ищет своих детей, потому что их посадили в разные вагоны и отправили в разные населенные пункты... Да, это напоминало войну, хотя и весьма отдаленно... Все было очень непросто.

А потом меня назначили министром жилищно-коммунального хозяйства. На долю этого министерства и всех, кто в нем работал, свалились все первейшие житейские заботы.

- И они тоже. Но продукты можно доставить из тех районов, которые не пострадали. А где взять чистую воду? Ведь надо пить, стирать, умываться ею...

Помню, в начале осени 86-го года в Гомеле уже почти началась паника, точнее, создалась тревожная ситуация. Люди думали, что весной нельзя будет пользоваться городским водопроводом

- Основной источник водоснабжения - река Сож. Предполагалось, что произойдет смыв радионуклидов в реку, а оттуда в концентрированном виде радионуклиды будут распространяться по городу, в котором живет более полумиллиона людей. Слухи были упорные и тревожные. Доходило до того, что люди в трехлитровые банки закатывали воду и делали запасы, будто огурцы солили или помидоры. Может быть, и наивно, даже смешно сейчас об этом слышать, но тогда все было совсем иначе.

- Он основывался на выводах специалистов, которые считали, что заражение радионуклидами поверхностных вод реально. Тогда слишком мало было известно о миграции радиоактивных веществ...

И нам пришлось действовать. За зиму спроектировали и построили артезианский водозабор. Обычно на это требовалось не менее пяти лет! Кстати, строительство некоторых объектов не успели закончить. Так они и до нынешнего дня стоят незавершенными. Они нужны в принципе, но не являются первоочередными.

К счастью, наши тревоги не оправдались - качество воды было нормальное. Ну а артезианская вода не помешала, ею и сегодня Гомель снабжается.

- Насколько я знаю, вода - лишь одна из многочисленных забот, с которыми вы тогда столкнулись?

- Конечно. Важнейшая проблема - благоустройство поселков. Что греха таить, дороги грунтовые, везде песок. Прошла машина - и цезий, и стронций, и все другие "радости" висят в воздухе, а потом ложатся на сады, огороды, на взрослых и детей. Ситуация, прямо скажу, была полувоенная. Надо отмывать технику от радиоактивной грязи, надо бороться с пылью всеми возможными способами. Укатывали поселки и грунтовые дороги в асфальт. Представляете, насколько гигантской была работа? !

- Согласен: это не только прошлое, но и настоящее. Сейчас часто приходится слышать, что чернобыльская наука "вырождается": мол, все ясно, во всем специалисты разобрались. Глубоко ошибаются эти люди!

Я могу на примере нашего Института радиобиологии, который возглавляет академик Конопля, доказать обратное. Спасибо ему большое, потому что это прекрасный человек и патриот. Это ученый, который очень ответственно относится к делу, которому он служит. Когда было принято решение о том, что вся чернобыльская наука концентрируется в Гомеле, он вместе со своими сотрудниками переехал в Гомель. Академик, 60 лет, на площади Калинина шикарная квартира, дача под Минском, - что еще нужно для хорошей жизни? ! Но нет, чернобыльская боль живет в человеке, и он переезжает в Гомель, чтобы помогать людям. Он не мог поступить иначе, потому что верно понимает значение науки и ее роль в жизни общества.

Уехали в Гомель 25 человек, это ученые со степенями и званиями, известные люди, и там быстро организовали крупный научный центр. На основе данных, которые получают там, уточняются ежегодные планы нашего правительства, планы по минимизации последствий Чернобыльской катастрофы.

- К сожалению, последствия аварии тяжелы и глубоки. Нельзя говорить, что они постепенно ликвидируются. Исследования наших ученых показывают иное. Сейчас идет изучение влияния малых доз радиации на человеческий организм в течение длительного периода. Благодаря медицине, науке, профилактическим мерам мы избежали трагических последствий - глубоких и широких поражений радиацией нет, люди могут в "зоне контроля" работать и жить нормально. Однако ни на секунду нельзя ослаблять внимание к этим проблемам.

К примеру, распадается стронций или цезий, но и продукты распада не безобидны - они тоже дают радиоактивный фон. Это надо учитывать. Я хочу подчеркнуть, что мы должны знать о влиянии радиации все, и не должно быть никаких иллюзий в этой области.

- Особенно если учитывать, что в Белоруссии предполагается построить атомную станцию? Как родилась эта идея?

- Идея для нас не нова. Когда я еще был председателем Госплана БССР, в союзных органах отстаивал идею строительства у нас АЭС.

- И "до", и "после". Союзное правительство рекомендовало нам не отказываться от строительства атомной станции, невзирая на случившееся в Чернобыле. Более того, специалисты убеждали тогда, что в Белоруссии будет построена "исключительно" безопасная и "исключительно" надежная станция.

В общем, речь шла о суперсовременной станции. Если раньше считалось, что в Белоруссии нет необходимости строить АХ, так как рядом располагались мощные станции - Чернобыльская, Смоленская, Игналинская, то после аварии в Чернобыле все изменилось. Именно из-за того, что республика так сильно пострадала, ее энергетические интересы должны быть приоритетными.

Руководство СССР придерживалось именно такой точки зрения. Однако у нас властвовал "чернобыльский синдром". Рана очень сильно кровоточила, и нельзя было экспериментировать на народном горе. Душу нельзя было рвать людям и силовыми методами навязывать им строительство АЭС.

- Конечно. Мы видим, что в мире много достаточно хороших проектов. В первую очередь - по надежности и безопасности. Мы понимаем, что это наша энергетика. При сумасшедшем росте цен на энергоносители иного не дано. Еще в 2004 году, а потом и в 2005-м мы обращались в правительство с предложением построить атомную станцию, но там медлили. Сейчас решение принято. Проводится большая работа, связанная с выбором площадки для АХ, с выбором поставщика оборудования. Подготовительные работы идут довольно успешно и по графику. Но мы постоянно помним, что в этой области нужно работать осторожно и бережно.

- Я понимаю, что атомная энергетика нужна, и в электроэнергии Беларусь очень нуждается. Но мы строим Союзное государство. Россия и Беларусь должны жить вместе - это очевидно каждому. По крайней мере, мне, потому что я полубелорус - полурусский. Мать из Кричева, а отец орловский. На границе с Белоруссией стоит мощная Смоленская АЭС. Построен город, есть специалисты. Почему бы там не построить блок-миллионник и не дать энергию в Белоруссию? Это ведь разумно, не так ли? В чем загвоздка?

- Мы не исключали и до сих пор не исключаем вариант, что Смоленская АХ будет развиваться с помощью Беларуси. Кстати, рассматривалась и Калининская АЭС, которая сейчас достраивается. Я считаю, что эти проекты еще не похоронены, не положены на полку. Думаю, что к ним можно будет обращаться. Скорее всего, все будет определять фактор времени.

- Все зависит от того, как будут развиваться интеграционные процессы?

- Политические процессы иногда замедляют экономические, а этого допускать нельзя.

- Я слышал о конкурсах, о привлечении иностранных фирм в них, в частности, американских и французских. Конечно, это международная практика, но все-таки я не допускаю, что АЭС в Белоруссии будет строиться, к примеру, французскими специалистами.

- Ну хотя бы потому, что белорусам придется тогда учить французский язык...

- Аргумент, безусловно, серьезный... Однако есть реальность, и с ней нельзя не считаться. К примеру, сегодня выгоднее прикупить электроэнергию за границей, чем производить ее на мощностях, которые сооружались сразу после войны. Поэтому нам надо создавать новые мощности, в том числе и АЭС. Но атомная энергетика, как ученый хочу сказать, - уже не завтрашний день, и даже не сегодняшний, а вчерашний. Мы активно ведем работы в области водородной энергетики, и некоторые элементы ее уже внедряются сегодня. Вовсе не обязательно ждать того чудо-автомобиля, который будет заправляться водой, а надо учиться получать водород и хранить его. Кстати, когда у нас будет атомная станция, то на ней можно добывать водород за счет избытка энергии в ночное время. В общем, мы пытаемся решать проблемы энергетики комплексно.

- И у нас, и у россиян уже появились приличные топливные элементы. Правда, коэффициент полезного действия еще недостаточен, но уже ясно, в каком направлении идти. Так что водородная энергетика - это реальность XXI века. Но не надо забывать и об альтернативных источниках - солнце, ветре, орбитальных комплексах, наконец, биотопливе, о котором сейчас много говорят и довольно широко используют.

- Но ведь это самый опасный источник энергии!

- Если мы перейдем на биотопливо, то оставим голодным человечество! Уже сейчас во многих районах планеты люди почувствовали, что американцы используют биомассу в двигателях автомобилей. А если это увлечение будет развиваться, то Африке и Азии грозит вполне реальный голод.

- Понятно, что не только "золотой миллиард" должен хорошо питаться, но и остальные пять миллиардов ежедневно нуждаются в еде. Поэтому вопросов с использованием любых ресурсов - минеральных и продовольственных - немало, и их прежде всего должна решать наука.

Нельзя увлекаться тем или иным бездумно, надо ко всему подходить разумно. А это - обязанность науки. Вот почему государство должно опираться на нее, а власть - ее слушаться.