Версия для печати
Вернуться к списку

Вспоминая эпоху «бури и натиска»

10 февраля в РАН отмечали юбилей — столетие со дня рождения Мстислава Всеволодовича Келдыша, выдающегося математика и президента Академии наук в 1961—1975 гг. За два дня до этого, 8 февраля, в РАН открылась конференция памяти М.В. Келдыша, посвященная математической и космической тематике.

Интересно, что в тот же день 8 февраля в Кремле награждали лауреатов Премии президента для молодых ученых, приурочив церемонию ко Дню Российской науки. Хотя эти три события не связаны формально, их объединяет некий принцип — в таких случаях принято говорить о символических совпадениях. Российская наука в том виде, в котором мы ее знаем сейчас, гораздо ближе к эпохе Келдыша, нежели ко времени Петра Великого. Да и вручение наград для молодых ученых — хороший способ отметить юбилей ученого, ставшего доктором наук в 27, а академиком — в 35 лет.

Выдающихся людей так или иначе соотносят с каким-то определенным достижением, которое, как ярлычок, определяет их место в массовом сознании. Скажем, Эйнштейн — это теория относительности, Гейзенберг — принцип неопределенности, Нильс Бор — основатель квантовой теории. Чем конкретнее открытие, тем больше шанс, что имя ученого будет на слуху даже у людей, от науки далеких.

Мстислав Келдыш, безусловно, выдающийся ученый, но его слава несколько другого свойства — его имя как будто растворено во множестве предметов, открытий и целых научных направлений. Если бы на месте Келдыша был кто-то другой, возможно, сама система отечественной науки сегодня была бы совершенно иной.

Я думаю, что помимо общего своего назначения служить инструментом познания природы и общества, помимо своей практической роли наука есть еще показатель уровня развития страны. Без большой науки не может быть высокого уровня решения грядущих задач.

Келдыш-математик известен в первую очередь в связи с двумя прикладными проблемами авиации, которые ему удалось решить: флаттера и шимми. «Флаттер», или сильные вибрации крыла и оперения самолета, приводящие к его разрушению, появился в довоенные годы, когда шла борьба за все большие скорости. Явление «шимми» имело сходную природу — так назывались колебания (своеобразный «танец») переднего шасси самолета, из-за которых при посадке самолета ломалась передняя стойка и происходила катастрофа.

Этими проблемами Мстислав Келдыш занимался, будучи сотрудником Центрального аэрогидродинамического института. После войны параллельно с работой в ЦАГИ он начал работу в ядерном проекте и первую звезду Героя Социалистического Труда получил именно за математический расчет процессов, происходящих при ядерных реакциях. Официальная формулировка звучала: «за исключительные заслуги перед государством при выполнении особого задания Правительства».

Вторая «ипостась» ученого — «главный теоретик космонавтики». М.В. Келдыш был основателем и руководителем Отделения прикладной математики (позже — отдельный Институт прикладной математики) Академии наук, где выполнялись математические расчеты конструкций и траекторий баллистических ракет. Но кроме этого и, может быть, в первую очередь Келдыш был идеологом научного освоения космоса: ему принадлежит мысль о том, что именно научные задачи могут оправдать космонавтику, что, в общем, подтвердили последующие 50 лет космических исследований. За запуск Первого спутника М.В. Келдыш вместе с С.П. Королевым был удостоен Ленинской премии. Официальная формулировка опять гласила: «за выполнение особого задания Правительства». А позже, после полета Юрия Гагарина, Келдыш стал Дважды Героем Социалистического Труда. И в этот же 1961 год он был избран президентом Академии наук.

Эта, уже третья сторона его жизни нашла воплощение в формулировке «организатор науки». Его вклад в развитие фундаментальной науки тоже сложно переоценить. Третью звезду Героя Социалистического Труда в 1971 г. М.В. Келдыш получил именно за это — «за исключительные заслуги перед государством в развитии советской науки и новой техники, большую научную деятельность и в связи с 60-летием». Он получил признание и за рубежом — избирался Почетным членом Академий наук многих иностранных государств. Время Келдыша — знаменитые шестидесятые, эпоха расцвета физики и восстановления отечественной генетики, зарождения электроники, начала космических программ. В это время возникают новые институты, часто заточенные на ту или иную конкретную задачу или новое направление в науке. Быть ученым становится престижно, и причина, кстати, не только в романтическом ореоле работы физика или инженера, но и в том, что эта профессия обладала неким статусом, говоря образно, государственной или, во всяком случае, общественной важности.

Может быть, сравнение с тем временем даст точки опоры и для будущего развития российской науки.

Статья дана с сокращениями.