Версия для печати
Вернуться к списку

ГРАНТОВАЯ СИСТЕМА ФИНАНСИРОВАНИЯ НАУКИ БЕСПЕРСПЕКТИВНА

Об итогах встречи и о перспективах развития российской науки рассуждает в интервью «Русской народной линии» доктор экономических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Олег Сергеевич Сухарев.

РАН на протяжении последних 20 лет постоянно давала для правительства свои рекомендации и не один раз готовила предложения для формирования стратегии развития страны. Издавались соответствующие материалы под редакцией академиков Л.И.Абалкина, Д.С.Львова, с участием многих специалистов ещё в 1990-е и в начале 2000-х годов. Всё это было направлено на то, чтобы изменить вектор социально-экономического развития страны, чтобы обеспечить развитие по восходящей, снизить отрицательные стороны реформирования, которое осуществлялось в нашей стране в эти годы. И все эти документы, к нашему глубокому сожалению, мало кто учитывал.

Такая встреча с нынешним Президентом России уже не первая. Было две встречи летом 2013 года, когда начиналась реформа РАН, естественно, академики в основном выступили против реформы, это было справедливое выступление, в котором говорилось о том, что такая реформа ни к чему не приведет, кроме как к дезорганизации Академии и научной работы. «Грантовая» система финансирования науки - это бесперспективная система, система выживания и ограниченного финансового пайка. Она никак не связана с сопряжением разных направлений в науке, с поддержанием школ, с поддержанием пласта и массива исследователей и исследований. Она связана лишь с локальным финансированием отдельных групп, формирование которых подчинено «стохастической логике». Есть два крупных «институциональных порока» в России – это гранты и тендеры. Таким образом, она фиксирует и финансово закрепляет дифференцированный по сути характер финансирования, а, значит, и развития фундаментальной науки, что для фундаментальной науки недопустимо.

Есть высказывание Л.Туроу, примерно оно такое (смысл): «Страна, в которой большинство умеет читать и писать, конкурентно победит страну, где большинство безграмотны, но некоторые гениальны». Нужен пласт исследований, нужна целая система конкурирующих школ, научных подходов, и это должно хорошо финансироваться. Особенно это касается академической науки, где подходы и модели бывают диаметрально противоположные, особенно в экономической науке.

Любая встреча с первым лицом, безусловно, позитивна, и то, что она состоялась, - это очень хорошо, особенно после того, как началась реформа РАН. Кстати, была ещё встреча и до реформы, тоже встречались академики с Президентом по сугубо экономическим вопросам, по стратегии развития страны (эта же тема!) Ну, вот опять встретились, опять даны предложения. Я примерно представляю, что это могло быть, потому что был доклад, который подписал ряд академиков, и думаю, что предложения были составлены на основе этого доклада.

Что касается резерва и существа возможностей, дело в том, что существует масса исследований и предложений по задействованию существующего научно-технического потенциала, по развитию человеческого капитала в России. Это стало общим местом, и только ленивый не предлагает и не пишет на эти темы. Но надо заметить, что «не инженерные» экономисты, а среди ученых высшего ранга много таких специалистов, слабо себе представляют уровень распада и дифференциации производственно-технологических систем в России. Сами они никогда не стояли за кульманом, не занимались разработкой технической документации и не понимают уровень провала по техническим системам. А все-таки основа научно-технического развития и обрабатывающих секторов - это техника, технологии, прикладные исследования, вытекающие из фундаментальных разработок. Но как раз сфера прикладных исследований практически уничтожена в полном объеме, да и фундаментальная наука продолжает испытывать «сильный дискомфорт», в том числе и от так называемой реформы РАН.

В 1990-ые и даже в 2000-ые годы нанесен очень серьезный удар по промышленности, в частности, по оборонной промышленности. В частности, свёрнуты или существенно сокращены информационные отраслевые системы, обслуживающие эти обрабатывающие сектора. «Главный удар нанесен по информационным системам». По таким институтам, как «Информэлектро», ЦНИИ «Экономики и конверсии оборонных производств», ЦНИИ «Электроника» и др. Например, ЦНИИ «Электроника» существует сейчас, но в очень сокращенном виде, с меньшими возможностями, а в его бывших помещениях на пр. Вернадского в Москве сейчас расположен торговый центр. В Правительстве играют в «рассуждалки» о развитии редкоземельных металлов – производства и науки. Тогда почему почти уничтожен «Гиредмет» на м. «Третьяковская», который в своё время нарочно кем-то поджигался несколько раз?? Хотели освободить «золотое место» в центре столицы. А ведь Китай покупал проекты заводов по производству редкоземельных металлов, чистого кремния именно у «Гиредмета» в эти же годы. В России не построено ни одного такого же завода, а в Подольске завод закрыт, а в Китае в последнее время – четыре подобных предприятия. Но наше правительство как бы с нуля начинает эту тему – вдруг оказалось надо! «Отборный отряд некомпетентных специалистов», уничтожающих компетентных, вызывает «горькую улыбку».

Нужно отметить, что все эти институты были передовыми информационными центрами в своих направлениях. Их уничтожение лишило предприятия данной отрасли информационных баз. А сами промышленные предприятия находятся в очень плохом состоянии, и, соответственно, каким информационным ресурсом они располагают?.. Поэтому необходима целая система мероприятий, воздействий, направленных на то, чтобы, во-первых, восполнить подразделения прикладной науки кадрами, поставить перед кадровыми группами задачи прикладных исследований, которые опирались бы на фундаментальные разработки и заканчивались конкретными продуктами (производством), развертыванием продуктовых серий в стране (внешнего и внутреннего потребления). Это главное. Потому что только развитие продуктов, их совершенствование, повышение качества, запуск серийных производств являются основной подкладкой и основным условием реализации всех научных разработок, особенно прикладного характера. Во-вторых, фундаментальная наука должна развиваться вне зависимости ни от чего, даже вне зависимости от текущего состояния промышленности. Основное условие должно состоять в том, чтобы ориентироваться на перспективный результат, решение научных задач, которые в будущем превратятся в потребительные стоимости.

Кроме того, необходимо говорить и о том, что отдельные научные разработки можно умело продавать. Дело в том, что в России накоплена выдающаяся патентная база, и она простаивает, не используется. Её можно было бы задействовать не в плане распродажи и уничтожения, а для того, чтобы развернуть продуктовые серии, защищенные, в том числе, и международными патентами, взять государству все издержки по патентованию и международной защите на себя, этим переложить издержки изобретателей, авторов патентов на государство. Частично по патентной базе необходимо развертывание работ в государственном секторе, а частично надо разработать схемы тех идей, которые можно выставить на рынок и умело, я это подчеркиваю, умело продавать, так, чтобы эти изобретения заняли достойное место на международном рынке патентов. Это должна быть отдельная системная работа. Надо научиться торговать знанием и создать режим «элитности» публикаций в России. А не на Западе. Тем самым мы будем бороться с кощунственным унижением отечественных учёных, вынужденных попрошайничать на счёт западных публикаций. На самом деле класс наших учёных, даже представителей экономической науки, по отдельным направлениям нисколько не хуже. Даже если бы он был хуже, в любом случае развёртывать институты унижения людей - никуда не годится! На сегодня мы имеет те кадры, которые имеем, и надо достойно использовать их внутри страны и на международной арене.

Что касается заделов, то они, конечно, есть. Значительный удар по нашей научно-технической сфере был нанесен в 1990-е и 2000-е годы. Это кадровый удар. Это удар по абсолютному сокращению технологий и технических возможностей, это удар по инфраструктуре, включая информационную. Поэтому какой-то научно-технический потенциал существует, однако, он существенно ослаблен, и это нужно учитывать. Существует миф о качестве человеческого капитала в России (в 1990-ых это был не миф, даже в начале 2000-ых не миф, но в 2014 году должны делаться по этому вопросу существенные оговорки, как минимум!), при таком износе фондов, при таком старении научно-технической базы не может быть «великолепного» во всех отношениях «человеческого капитала», я уже не говорю о состоянии здоровья нации, когда продолжительность жизни мужчин всего 62 года! А, как известно, научная работа требует очень хорошего здоровья. Поэтому существует масса проблем в области реализации кадровой политики в науке и производстве. Я бы не поддержал иллюзию, что имеются все резервы. Какие-то резервы и возможности есть, но нужно понимать, что задача поставлена серьезная, и ограничения для её решения очень сложные. Она, безусловно, потребует усиления государственной компоненты, финансовых, человеческих ресурсов и конкретизации задач по направлениям исследований, прикладных разработок, чтобы все это заканчивалось продуктами.

Плоды этой работы не могут быть быстрыми, и это тоже надо понимать. Технология рывка мне кажется иллюзией, это некий фетиш, который, возможно, используют некоторые экономисты в своих научных работах в качестве лозунга. Это их стиль. Слово «прорыв» плохое, оно имеет негативные контексты, и применительно к развитию экономики и к её перспективам в стратегической части, мне кажется, его не стоит применять. Скорее, нужно вести речь об определении верных стратегических приоритетов национального развития, аккумулировании ресурсов под эти направления, создании этих ресурсов при участии государства.

При этом, хотелось бы отметить, что существует противоречие между реформированием РАН и решением всех этих задач. Необходимо прекратить эту институциональную чехарду и «отчетное» чиновничье издевательство над РАН, которое сейчас устраивает ФАНО. Оно забросало Академию наук ненужными отчетами с октября по февраль. Это нужно прекратить. Это напрямую просто мешает работе. Причем, в области финансирования ничего не делается. У профессора, доктора наук РАН оклад 21-23 тысячи рублей. А грантов сейчас нет. Чтобы их получить, опять же надо быть сервильным по отношению к руководству, а научная работа этого как-то не предполагает. Хороший ученик всегда будет не согласен со своим учителем. Сервилизм губителен для подлинного развития науки. А у нас привыкли к развитию науки именно по такому принципу, со всей вытекающей обструкцией непокорных, мыслящих, действующих. Проблема России – что не дают ходу хорошему результату, да и честности то же.

Кто изменит эту систему? Никакое ФАНО не меняет ничего по существу. Это только группа чиновников, которая так или иначе выкручивает руки дополнительными отчетами. Все это отвлекает ученых от реальной работы, в конце концов, это никто не оплачивает. Это всё дополнительное бремя на научных работников. Научные работники теперь должны следить друг за другом, кто на кого и зачем ссылается! Отслеживать индекс Хирша, устраивать марафон публикаций, обеспечивать престиж, включая почему-то западные публикации и западных рецензентов-цензоров. По сути, рецензирование превращается в цензуру. Эти цензоры, себя абсолютизирующие, часто благодаря своим «предфамильным приставкам» совершают прямые ошибки, часто худшие, чем в статьях и уж конечно не аргументирует вовсе ничего! Я видел такое рецензирование даже в уважаемых международных структурах, в совет которых сам вхожу. Всё это навязывает Запад, подталкивающий Украину (читай Россию) к гражданской войне. Это не допустимо, лицемерные неэффектные стандарты ничего не дают науке. Она без них развивалась на протяжении 20 века, давая миру Королёвых, Капиц, Ландау без этих нормативов и условностей. Это какая-то шизофрения, когда профессора следят за тем, кто на них ссылается. А для зарплаты начинают договариваться ссылаться друг на друга, даже если имеют противоположные взгляды или работают в различных направлениях. Пусть уж ФАНО, если им надо, сама и занимается этими индексами цитирования. Ведь это их работа – а они её перевешивают на подчинённых, чиновникам видите ли не с руки отслеживать все эти индексы. Хотя принципиальна иная постановка – зачем вообще эта шизофрения нужна, это новый удар по науке? Эдакий «бюрократический цианид» для российской науки. Запад то же стал этому подвержен, но он вводит и родителей номер один и номер два. Это общество «номерных» родителей и такой же и науки. Большей дикости и мракобесия трудно себе представить! Когда «Вопросы экономики» фактически поступив не порядочно со своим главным редактором академиком Л.И.Абалкиным и уже сейчас не имеющие никакого отношения к РАН, публикуют Я.Корнаи, сделавшего себе имя на «обнаучивании» высвечивания пороков социалистической системы, и сегодня публикующем статьи о том, что в СССР не было научно-технических достижений (большего идеологического абсурда трудно себе представить) – о чём тогда можно говорить. Молодёжь также ориентируется на Запад, на «элитность», тем самым возникает «эффект шоу-бизнеса», но в науке (конечно, я большей частью имею в виду экономическую науку, то, чем сам занимаюсь). И секция экономики промолчала. Почему?? Мы перестали защищать своё и своих академиков – великих академиков, мы не понимаем национальных условий, оказывающих влияние на специфическое содержание экономического знания, которое отнюдь не является универсальным в прикладной части уж точно, и получаем издевательство и унижения, я бы сказал «корнаевское» унижение экономической науки (советской и российской) за нашу «толерантность», а иногда и бессовестность, не желание и лень связываться. Программы и стратегии могут быть и не плохие, кто учтёт наших людей, состояние их совести?

Понимаете, вот этот творящийся «системный абсурд» никак не согласуется с задачей развития науки и с громадьем планов, которые озвучиваются. Да, планов громадье, да, слова красивые, но за словами видится пыль реального состояния. И это реальное состояние в рамках такого решения непреодолимо, и в рамках такой логики оно также непреодолимо, потому что нельзя от науки, от научно-технического развития, от человеческого капитала ожидать в ближайшее время рост до 6-8%. Это исключено, не готова ни инфраструктура, ни рынки, ни система финансирования, ни само государство в лице правительства. А в чудеса или прорывы я не верю. У вас устроена чехарда с ФАНО, какие основания ожидать, что в ближайшее время у вас увеличится рост до 6-8% при задействовании научно-технического фактора? Рост-то может случиться, но важно понимать какие будут этому причины.

Во-первых, вы сначала доведите рост до 3-4% и посмотрите роль этого фактора, в простых факторных моделях как это будет отражаться, как это будет смотреться. А пока в этой части, то есть в части такого оптимизма, что это даст 6-8%-ный рост, возникает главный вопрос: когда? Через 5 лет, через 7, через 3, через 10? Каковы оценки, каковы были примерные расчеты? Ведь без существенных инвестиций, рост которых должен быть, как минимум, 12% не обеспечишь рост ВВП в 6-7%.

Я не видел этого доклада, который был отдан Президенту вчера, поэтому я могу рассуждать только ориентировочно, видя проблемы РАН и науки, работая в научной сфере с 1996 года (18 лет). Мне кажется, что одна из основных задач – это совладать с существующей рецессией и с тенденцией деиндустриализации, которая полностью не остановлена. И решение этих задач, инерция которых очевидна и видна, является первостепенным делом. При этом, сложность заключается в том, что необходимо изменить факторы воздействия на систему, т.е. основные факторы роста. Это должны быть инвестиции, причем, реальные инвестиции в реальный сектор, это должно быть, на мой взгляд, изменение налоговой системы в сторону прогрессивного налогообложения (институциональные изменения), это ряд воздействий макро- и микроэкономического характера на отраслевые структуры и вообще на структуры российской экономики. Ведь это одна из ключевых проблем – что сложилась неэффективная структура, что высокодоходные сектора низкорискованы, - это, в основном, финансы, торговля, банковский сектор и сырье, которое в структуре экспорта уже занимает практически 76%. А обрабатывающие сектора, наукоемкие сектора, наоборот, низкодоходные и очень высокорискованные. И эта структурная вилка определяет всю пропорцию развития, в том числе и темп экономического развития. И интенсификация темпа – это значит реанимация и активизация этой структуры, которая сейчас вогнала экономику в рецессию с исчерпанием динамики цен на энергоносители и сырьевой компоненты, поскольку именно она составляла основу роста в предыдущий период. Рост исчерпался, потому что реальных факторов у него нет, а имеющиеся факторы исчерпали свою динамику. Ну, так извините, задействование реальных факторов не обеспечит вам сразу темпов 6-8%, потому что эта структура будет сопротивляться. Существует, на мой взгляд, неверное мнение, что структурные изменения или как иногда употребляют «структурный манёвр» вполне совместим с высоким темпом роста. Будто бы исторический опыт «промышленных переворотов» наоборот показывает, что эти вещи совместимы. Это ошибка. Структурный манёвр структурному манёвру – рознь! Любое изменение в соотношении элементов будет оказывать влияние на скорость развития системы, то есть, на темп роста, более того, реорганизация системы всегда порождает некоторую её дезорганизацию (известно из теории систем). К тому же «промышленные перевороты» - это события эпохального качества, охватывающие по времени не одно десятилетие (до полувека и более). На длинных периодах и темп роста всегда различен по величине, не являясь константой. Поэтому подобное обоснование довольно условное и слабое. Другой вопрос, что возможно только одно условие, когда изменение структуры и высокий темп роста совместимы. Когда сам рост обеспечен таким изменением структуры, однако и в этом случае возможности данной структуры определят темп роста. Сложившаяся производственно-техническая основа российской экономики в ближайшее время не даст ошеломительного роста за счёт «реальных факторов». Это если угодно «структурное ограничение» политики роста и индустриальной политики в России, хотя планировать политику нужно исходя из «высоких целей».

У нас торговля в структуре ВВП почти 27%, мы страна торгашей. Поэтому мне кажется, что решения стоящих проблем не так просты, как кажется. Другое дело, что общий пафос постановки вопроса, что научно-технические факторы роста являются перспективными, определяющими, главными по обеспечению экономического роста страны – это правда, с этим я соглашусь. Но нужна инструментализация действий и система мероприятий по разным направлениям воздействий в реальном секторе, которые бы привели к задействованию этого фактора, причем на деле. Действия должны быть системными, в том числе, ликвидирующими тот абсурд, который уже развёрнут в ходе реформы РАН.

Нужно прекратить институциональную чехарду с РАН, ее реформу. Вы объясните, как научные сотрудники РАН будут в этом участвовать, если они поглощены реформой? Сейчас начнутся, будут наверняка сокращения, ведь средний возраст у многих сотрудников за 60, глубоко за 70 и выше, молодежи крайне недостаточно, да и кто её будет учить? То есть, главный вопрос: кто будет выполнять эти работы? Я понимаю, кто из научных работников будет жив, тот и будет выполнять, но вы понимаете, что происходит лавинообразное выбывание научных работников просто в силу возраста и естественной смерти. Когда людям за 70, каждый день может оказаться последним. Я понимаю, что умирают и молодые люди, но все-таки вероятность этого у молодых меньше. А кто будет учить эту молодежь, дотягивать до своего уровня эти молодые кадры? Да, у 70-летних опыт, но уже и сил нет, и гибкость не та, оперативность не та в среднем. Конечно, есть отдельные исключения выдающихся людей, это отдельный разговор, но, как я сказал, эти выдающиеся люди погоды все-таки не делают.

Это комплекс проблем, которые надо решать, поэтому встреча позитивна, она полезна, и я поддерживаю, что она состоялась. Ее феноменальное значение в том, что Президент стал чаще встречаться, причем предметно, известно, что готовятся предложения по ремонетизации экономики в рамках Московского экономического форума. Также известно, что Московский экономический форум пройдет 26-27 марта, и он даст еще спектр предложений. Я думаю, эта группа предложений усилит предложения Российской академии наук.

Кстати говоря, Московский экономический форум собрал ряд экспертов, которые автоматически могут составить экспертные аналитические группы нового правительства, правительства новой модели развития российской экономики. Есть передача «Точка зрения», которая собирает разных экспертов, включая профессоров ВШЭ, которые полемизируют с оппонентами, а профессора Российской академии наук полемизируют с оппонентами из ВШЭ. Насколько я знаю, этот интернет-канал, на котором собираются приличные экспертные группы, является важным кадровым ресурсом. Практически любые его участники могли бы возглавить аналитические подразделения нового правительства, новой модели экономического развития России. Это и В.Ю.Катасонов, и В.С.Жуковский, и М.Г.Делягин, и Ю.Ю.Болдырев, и еще ряд людей, принимавших участие в разных передачах по разным вопросам – миграционной политики, труда, социальной защиты, образования, науки, производства, промышленной политики и т.д.

Есть определенный кадровый резерв, но все равно нужна координация работы. Как бы люди ни были хорошими специалистами, как бы они ни болели за страну, но нужна общая координация, обеспечение системности действий, даже последовательность действий будет иметь значение – настолько сложная ситуация в стране.