http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=885224be-3c3e-4453-8f53-619d2c5ef0a0&print=1© 2024 Российская академия наук
Что будет, если институты РАН разбить на категории
Жанр этой публикации достаточно необычен. Двое видных ученых и организаторов науки предложили редакции запись своей беседы о будущем Российской академии наук. На наш взгляд, этот диалог оказался весьма любопытным. Представляем собеседников: член Президиума РАН, председатель Научного центра РАН в Черноголовке академик Сергей АЛДОШИН и научный руководитель Института структурной макрокинетики и проблем материаловедения академик Александр МЕРЖАНОВ.
С.А.: - Александр Григорьевич, ваша деятельность в Российской академии наук очень разнообразна. С одной стороны, вы занимались фундаментальными исследованиями, открыли "явление твердого пламени", с другой - сумели найти практическое приложение своим изысканиям, создав на основе научного открытия метод самораспространяющегося высокотемпературного синтеза. Мало того, внедряли свои разработки, в том числе возглавляя межотраслевой научно-технический комплекс "Термосинтез". В вашем послужном списке - создание Института структурной макрокинетики и проблем материаловедения РАН, подготовка почти 40 докторов наук. Думаю, всем будет интересно мнение человека с таким жизненным опытом о будущем Российской академии наук.
А.М.: - Наша академия сейчас в труднейшем положении. Общество перестало уважать ученых, и, как следствие, упал престиж всей науки. В то же время жизненный уклад страны требует от РАН более быстрого влияния на экономику. Чисто фундаментальные результаты не удовлетворяют наше общество.
От Академии наук и раньше требовали внедрения результатов фундаментальных работ, но тогда была сеть прикладных институтов, которые питались идеями и результатами академических ученых. Сейчас они разрушены, и академия лишилась "защитного пояса", оставшись один на один с требованиями времени. От академии ждут внимания к нуждам общества, а его нет и нет.
С.А.: - Что же делать?
А.М.: - Есть разные варианты решения проблемы "Академия и экономика страны". Один из них я хочу предложить в нашей беседе. Суть его в том, чтобы академия отказалась от ярлыка организации, занимающейся чисто фундаментальной наукой.
Здесь я хочу сделать отступление и сказать, что деление науки на фундаментальную и прикладную неверно. Фундаментальными и прикладными могут быть задачи и результаты. Есть множество примеров того, как, решая фундаментальную задачу, мы получали прикладной результат и наоборот.
С.А.: - Об этом много написано в вашей книге воспоминаний "Лучше быть нужным, чем свободным...". Я получил огромное удовольствие, читая ее.
А.М.: - Спасибо, Сергей Михайлович, за добрые слова. Так вот, на мой взгляд, все институты академии надо разделить на три группы. Первая - институты, которые ведут чисто фундаментальные исследования. Такие, как Институт теоретической физики. Вторая группа - институты, разрабатывающие отдельные, довольно крупные направления науки и получающие результаты фундаментального и прикладного значения. Это институты органической, физической химии, физики твердого тела и так далее. Среди них есть институты-"монстры", с очень широкой тематикой, например ФИАН, Институт проблем химической физики, который вы возглавляете, некоторые другие. Институты третьей группы будут развивать одну, но очень важную проблему, здесь исследования будут проводиться не так широко, как в институтах второй группы, но более целенаправленно и иметь преимущественно прикладной характер. Таков наш Институт структурной макрокинетики и проблем материаловедения.
Наибольшей реорганизации могут быть подвергнуты институты третьей группы. В них получают немало результатов, имеющих практическое значение. Однако польза от них была бы значительно большей, если бы конечным итогом работы была организация производства. Лучшей формой для внедрения полезных разработок является создание научно-производственных комплексов (НПК) с типовой структурой "институт конструкторско-технологическое бюро - заводы".
С.А.: - Это что-то вроде межотраслевых научно-технических комплексов - МНТК, которые действовали в 80-е годы прошлого столетия?
А.М.: - Да, похоже, но не совсем то.
С.А.: - Как я понимаю, МНТК имели два недостатка. Во-первых, туда входили организации, сохранявшие свою ведомственную подчиненность. Это создавало трудности в разработке единого плана, по которому велась работа. Во-вторых, всю деятельность финансировало государство. Рыночных отношений не было.
А.М.: - Государственное финансирование
- это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что разработчики могли думать только о работе. Где достать деньги, кому продать готовый товар - их не волновало. А вот плохо то, что никто не был заинтересован в результатах своего труда - ни прибыли, ни премий никто не получал. Но в то время люди были другие. Их радовал сам факт внедрения. Наш МНТК "Термосинтез" за пять лет дважды удостаивался переходящего Красного знамени, и мы этим гордились.
С.А.: - Как же организовать научно-производственные комплексы? Спроектировать их на бумаге легко, но где взять деньги?
А.М.: - Может быть, государство пойдет навстречу и выделит часть средств из госбюджета. Частично, а может быть, преимущественно нужно использовать частный капитал. Я верю, что времена изменятся и олигархам выгоднее и престижнее будет вкладывать средства в создание НПК, чем покупать футбольные клубы. При хорошем бизнес-плане будет извлекаться большая прибыль, значительная часть которой может поступать частному инвестору. Да и авторитет академии в обществе снова возрастет.
С.А.: - Развивая эту мысль, подчеркну, что НПК лучше создавать в научных центрах РАН, таких как, например, наша Черноголовка. Во-первых, потому что в них выполняется больше прикладных работ, а во-вторых, и это важнее, потому что здесь можно будет создавать технопарки и свободные экономические зоны. Налоговые льготы привлекут частных инвесторов.
Понимая важность крупных прикладных результатов, полученных в институтах НЦЧ РАН, мы отстаиваем создание в Черноголовке технопарка. Но не все нас поддерживают "наверху". У нас есть аргументы - наши прикладные достижения: метод самораспространяющегося высокотемпературного синтеза, результаты по переработке твердых промышленных бытовых отходов, плазменному синтезу нанопорошков и многое другое.
А.М.: - Да, мое предложение тесно переплетается с созданием технопарков, и здесь надо прилагать усилия.
С.А.: - Бесспорно, ваша идея интересна. Но, если она будет реализована, это сильно изменит имидж академии как штаба фундаментальной науки. Сейчас превалирует другая точка зрения, а именно: прекратить финансирование прикладных работ. То есть вывести часть институтов с большим количеством прикладных работ, которые вы причислили к третьей группе, из академии, передать их Минобрнауки или продать.
А.М.: - Конечно, можно по-разному решить проблему реорганизации институтов академии. Но главный вопрос, на который надо ответить, - замыкается ли академия в рамках фундаментальных исследований или занимается еще и практикой? Уверен, что роль академии в обществе будет значительнее, а ее престиж выше именно во втором случае. При этом заниматься внедрениями можно без ущерба для фундаментальных исследований.
С.А.: - Расскажите поподробнее о том, какой, на ваш взгляд, должна быть роль институтов первой и второй групп?
А.М.: - В институтах второй группы создавать НПК труднее из-за разнообразия тематики. Здесь более предпочтительна интеграция с образовательным процессом. Я думаю, было бы полезно создавать совместно с высшей школой научно-образовательные комплексы, которые будут готовить кадры по крупным направлениям науки. Конечно, их надо организовывать за счет средств федерального бюджета. Но, возможно, частный капитал проявит интерес и к таким комплексам. Можно, например, вести целевую подготовку специалистов за счет средств заказчика.
С.А.: - Интеграция с высшим образованием - это неплохо. Но я категорически не согласен, что институты второй группы не могут создавать НПК. Могут и должны. В нашем институте их может быть несколько - по переработке отходов, полимерным материалам и технологиям, специальной химии и другие. Ну, а как вы предлагаете реорганизовать институты первой группы? Ведь сделать это непросто.
А.М.: - Да никак. Они должны продолжать чисто фундаментальные исследования. Здесь надо только решить вопрос о значительном повышении зарплаты, чтобы крупным ученым не было стыдно за нашу российскую действительность, а молодые не рвались за границу.